Спецоперация на Украине не могла не затронуть глубинные пласты мироустройства. С началом спецоперации начались тектонические сдвиги в политике, экономике и культуре. Изменения в последней сфере не всегда очевидны и обывателям, и экспертам, потому что протекают гораздо медленнее. Невозможность разглядеть в текущем моменте трансформацию культурно-ценностных ориентиров не отменяет её долгосрочные последствия.Спецоперация на Украине принесёт миру не только новый мировой порядок, гораздо более безопасный и справедливый для всех стран и народов, чем тот, в котором последние 30 лет доминировали США, но и преодоление американской культурной гегемонии. И этот процесс гораздо более важный, чем остальные. Культура как ценностные и морально-нравственные ориентации, определяющие в конечном счёте идентичность каждого отдельного человека и народов в целом, всегда являются прологом миропорядка.
Культура, политика и экономика всегда идут рука об руку. Вопрос о первичности той или иной сферы мы оставим последователям соответствующей методологии, сконцентрироваться необходимо на их взаимосвязи на примере последних лет и уходящего миропорядка. Основу американской культурной гегемонии составляет леволиберальная идеология, главные ценности которой, если упростить –равенство и свобода, которые представляют собойморально и эмоционально близкие каждому человекуценности. Проблема заключается в том, что леволиберальная идеология – инструмент, который осуществляет полную инверсию равенства и свободы при воплощении их в жизнь. Получается, как в романе Оруэлла «1984»: «свобода – это рабство» и далее по тексту. Такой социальный парадокс, основа которого кроется в том, что свободнее и ровнее не может стать всё человечество, а только отдельная его часть за счёт остального мира. И опять как у Оруэлла: «все звери равны, но некоторые ровнее».
Из этого можно сделать вывод, что ценности равенства и свободы пропагандируются всей западной информационной машиной не в силу их моральной привлекательности, а в силу экономической рентабельности. Равенство и свобода эффективно решают маркетинговые задачи. Равенство при воплощении этой ценности в жизнь увеличивает базу клиентов через присвоение псевдоправ и наделение псевдосубъектностью разных групп населения. Это история про равноправие, эмансипацию и акселерацию – покупателями должны быть и цветные и женщины, и дети. Псевдо, потому что на самом деле не происходит реального наделения правами и субъектностью, осуществляется лишь включение в клиентскую базу. Инструменты управления политикой, информацией и ресурсами остаются у элиты, которая использует их весьма волюнтаристски.
Тиражирование свободы, как воспрепятствование ограничению каких-либо желаний и возведение в абсолют «хотелок» каждого отдельного человека, приводит к увеличению числа потребностей и претензий к качеству их удовлетворения. Речь про то, что человеку должно хотеться не только вкусно есть, но и носить дорогую одежду, иметь гаджеты, читать бестселлеры и путешествовать. Оказалось, что, если соединить гурмана, модника и путешественника в сознании одного человека, то прибыль вырастает втрое. Естественно, что работать тоже надо втрое больше. Конечно, вопрос отделения истинных желаний от псевдо, навязанных масс-медиа и поп-культурой, остаётся открытым.
Западная информационная инфраструктура добавляет к естественным и понятным каждому человеку ценностям равенства и свободы экономическую подоплёку. И свобода в этом смысле является рабством потому, что, гонясь за ней, в том исполнении, которое свободе создаёт западное общество потребителей, люди попадают в воронку суженого выбора – выбора между альтернативами одного порядка. Сидя в ресторане быстрого питаниявы можете (или могли) выбирать из десятков, и даже сотен бургеров, но это все фастфуд и за рамки фастфуда пока вы сидите (сидели) в ресторане быстрого питания выйти невозможно. Лишение возможности выбирать между разными уровнями интерпретации свободы – ключевая особенностьамериканской культурной гегемонии. Общество потребителей не оставляет выбора самого верхнего уровня: между материальными и нематериальными ценностями. За последние нельзя получить прибыль так кто же будет их пропагандировать?
Если всё-таки эти ценности пробиваются в широкие массы, то поп-культура их подменяет на суррогаты: любовь на секс, дружбу на престиж, семью на стабильный доход и далее по списку. Вот это и американская культурная гегемония, реализовавшаяся в фастфудном образе жизни. Фастфуд взял самоотвод из нашего питания, нам осталось его преодолеть в собственном сознании. Долгосрочные последствия именно этой культурной трансформации нам и предстоит пройти.
