15 января 1919 года. Бостон. Прекрасный, зимний денек. Несмотря на январь, на дворе почти 5 градусов, обычно зимы тут холодные, ветреные и снежные, а сейчас – просто благодать. Жители припортового Норт-энда повылазили на улицу, чтобы погреться под лучами не по-зимнему теплого солнышка.
Вместе с жителями на солнышке грелся, поблескивая боками, здоровенный (27 метров в диаметре) стальной резервуар винно-водочной компании Purity Distilling забитый по самую верхушку черной патокой - вязкой, сладкой и пахучей.
Веганы ценят эту дрянь как источник кальция. Кондитеры как сироп. Самогонщики как сырье для паленого пойла (малясовки) – адской шняги даже по меркам самогона. Патока, к слову, тоже “радовалась” теплому деньку – процесс ферментации с активным выделением углекислого газа пошел куда быстрей.
Забивать резервуар под завязку было с чего - бизнес соревновался с американским “взбесившимся принтером”. На завтра было назначено голосование по восемнадцатой поправке к Конституции Соединенных Штатов, более известной как "сухой закон". Так оно и произошло, поправку приняли, но сам закон заработал только через год. Тем не менее Purity Distilling работала по-стахановски, чтоб успеть напоить до полной отключки местных ирландцев и итальянцев до тотального запрета спиртного.
Внезапно, примерно 12:30 после полудня с глухим ревом задрожала земля, раздался глухой гул... Это начал расходиться по швам пятнадцати метровый бочоночек... рац-та-тац-тац, словно из пулемета начали вылетать заклепки, хууууякс...и 8 700 000 литров липкой коричневой жижи вылетело на улицу приторным цунами высотой в два этажа.
На скорости почти в 60 км/ч, волна лихо снесла несколько зданий и помяла опоры местной надземной железной дороги, сбросив на землю один из вагонов. Булькая и образуя водовороты, вязкая зараза заполнила улицы на 90 см. Тут и там на ее поверхности были видны странные бугры - нельзя было сказать, чем они образованы: людьми или животными, оказавшись в этой коричневой жиже массе, живые существа боролись, но чем больше они боролись, тем глубже их затягивало в глубину. Лошади дохли, как мухи на липучке. Собственно, их проще было пристрелить, чем вытащить.
Спасательные работы продолжались еще четыре дня. Полицейские, врачи и медсестры Красного Креста, военные и матросы работали по колено в застывающем сиропе, пытаясь найти утонувших и помочь раненым. В общей сложности в катастрофе погиб 21 человек, 150 жителей Бостона получили различные травмы. Долгое время огромное количество местные жители, надышавшихся сладким паточным духом, страдали от удушья и кашля.
При последующем расследовании компания решила во всем обвинить “внезапного Гитлера” – анархистов, но это не проканало. Надо было обвинять большевистскую Россию, идиоты. Зато выяснилось, что сталь резервуара была в двое тоньше необходимого, даже по стандартам того времени. Про сталь вообще отдельный разговор, это была марка аналогичная стали “Титаника” – хрупкий сплав с низким содержанием марганца.
Чтобы полностью очистить город от патоки, тремстам рабочим понадобилось две недели, но до конца убрать это дерьмо так и не удалось, еще очень долго все, чего касались бостонцы, было липким. Говорят, в жаркие дни старые дома все еще пахнут карамелью.
Чему нас учит эта история? Если есть много сладкого, жопа не слипнется. Ее разнесет... Нахрен...