«Песнь о Нибелунгах» — средневековая германская эпическая поэма, написанная неизвестным автором в XII-XIII веках. В основе её сюжета — история взаимоотношений германских племён V века, а также попытка германцев установить дружеские взаимоотношения с угрожавшими берегам Рейна гуннами. Поэма состоит из 39 частей, называемых авентюрами. Многие герои и события, описанные здесь, уже существовали в мировой литературе — в частности, в «Старшей Эдде». Но если сравнивать два этих культурных источника, то можно увидеть принципиальные различия в трактовке сюжетов и действующих лиц.
Прежде всего, это касается образа бургундской принцессы Кримхильды (Гудрун в скандинавском варианте). Если в скандинавском варианте саги она мстит гуннскому владыке Атли за убийство родственников, то в немецкой трактовке супружеские чувства оказываются сильнее родственных, и здесь она уже мстит собственным братьям за убийство любимого мужа Зигфрида.
Первое знакомство с героиней происходит в первой авентюре, из которой мы, благодаря характерному для эпоса приёму логической инверсии, узнаём и о последующих печальных событиях:
Жила в земле бургундов девица юных лет.
Знатней её и краше ещё не видел свет.
Звалась она Кримхильдой и так была мила,
Что многих красота её на гибель обрекла.
Любить её всем сердцем охотно б каждый стал.
Кто раз её увидел, тот лишь о ней мечтал.
Наделена высокой и чистою душой,
Примером быть она могла для женщины любой.
Взрастала под защитой трёх королей она.
Бойцов смелей не знала бургундская страна.
То были Гунтер, Гернот, млад Гизельхер удалый.
Сестру от всех опасностей любовь их ограждала.
Всем взяли — и отвагой и щедростью они,
И род их достославный был знатен искони.
Владели эти братья Бургундией втроём,
И многих гуннов Этцеля сразил их меч потом.
Перевод Ю. Б. Корнеева
Обстоятельства знакомства Кримхильды и Зигфрида в разных источниках отличаются. Скандинавская Гудрун завоёвывает Зигфрида (Сигурда) путём коварства. Её мать даёт рыцарю испить напиток забвения, в результате чего герой забывает о своём обручении с Брюнхильдой (Брюнхильд) и становится мужем бургундской принцессы. Кстати, использование магического зелья для достижения цели — один из ключевых мотивов средневекового эпоса и любовного рыцарского романа. Он присутствует и в истории о Тристане и Изольде, и во многих других произведениях средневековой литературы.
В «Песни о Нибелунгах» всё происходит естественным путём — Зигфрид, пленённый красотой Кримхильды, отправляется в Вормс просить её руки. Родители неохотно соглашаются отпустить его, так как им известны могущество и надменность бургундов; несмотря на это, Зигфрид уезжает с небольшой свитой (12 рыцарей):
Так жил воитель смелый, не ведая забот,
Покуда не услышал в свой час и свой черёд
О девушке бургундской, что так была мила.
Она и счастье Зигфриду и горе принесла.
Ходил по многим странам слух о её красе,
За добрый нрав и разум её хвалили все,
И так везде пленяла мужчин молва о ней,
Что не было у Гунтера отбою от гостей.
Но между тех, кто б с нею охотно в брак вступил,
Никто Кримхильде не был настолько люб и мил,
Чтоб в сердце королевны мог воцариться он:
Ещё не знала девушка того, кто ей суждён.
Меж тем стал думать Зигфрид: кого в супруги взять?
Кто б жениху такому решился отказать?
Кто из знатнейших женщин не жаждал брака с ним?
Недаром он Кримхильдою был так потом любим.
Он о любви всё чаще мечтал день ото дня,
И стали все упорней дружина и родня
Твердить, чтоб в жёны выбрал он ровню по рожденью.
И Зигфрид так ответствовал на эти наставленья:
«С бургундской королевной хочу я в брак вступить —
Ничья краса не может Кримхильдину затмить.
Славнейший император, мечтай он о жене,
Её бы счёл невестою, достойною вполне».
Перевод Ю. Б. Корнеева
Долгое время Зигфриду и Кримхильде не удаётся встретиться, но храбрый юноша, принявший участие в войне бургундов против саксов, завоевавший доверие родителей и братьев своей избранницы, сумевший сосватать Гунтера и прекрасную деву-воина Брюнхильду, в итоге становится и сам счастливым супругом.
Прибыв домой после посещения Изенштейна, замка Брюнхильды, Зигфрид напоминает Гунтеру, брату Кримхильды, о своём обещании, и молодые люди венчаются:
Теперь настало время засесть за пир честной.
Гостей встречали Гунтер с красавицей-женой.
Бургундская корона у девы на челе
Сверкала ослепительно в вечерней полумгле.
Но сам правитель рейнский ещё не вымыл рук,
Как Зигфрид Нидерландский ему напомнил вдруг
Об исполненье клятвы, им данной до того,
Как плыть в Исландию склонил он друга своего.
Гость молвил: «Разве слово вы не дали тогда,
Что в день, когда с Брюнхильдой воротитесь сюда,
Пригожую Кримхильду я получу в супруги?
Иль ни во что не ставите вы все мои услуги?»
«Вы все конечно правы, — сказал король в ответ. —
Вовеки не нарушу я данный мной обет
И пособлю вам, Зигфрид, чем только я могу».
И за сестрою тотчас же он отрядил слугу.
Когда она со свитой войти хотела в зал,
Ей Гизельхер навстречу по лестнице сбежал.
«Немедля отошлите всех дам своих назад.
Лишь вас одну зовёт к себе наш государь и брат»…
Бургундии властитель промолвил: «Будь добра,
И мой обет исполнить мне помоги, сестра.
За одного героя просватана ты мной.
Отказом нас не огорчай и стань его женой».
Ответила Кримхильда: «Тут просьбы ни к чему:
Не откажу вовеки я брату своему.
Быть вам во всём покорной — обязанность моя.
Я рада выйти за того, кто избран мне в мужья».
Под взором девы Зигфрид мгновенно вспыхнул весь
И молвил, что слугою ей быть почтёт за честь.
Поставив их бок о бок, её спросили вновь,
Отдаст ли королевичу она свою любовь.
Хоть долго стыд девичий ей сковывал язык,
Не изменило счастье герою в этот миг:
Сказала «да» чуть слышно в конце концов она,
И тут же Зигфриду была женой наречена.
Перевод Ю. Б. Корнеева
Первая и вторая части «Песни о Нибелунгах» существенно отличаются друг от друга. Во многом это связано с той эволюцией, которую претерпевает образ Кримхильды. Вначале это нежная бургундская принцесса, вызывающая восхищение многих, но впоследствии это жестокая мстительница и воительница, преступившая родственные связи во имя супружеской любви. После смерти Зигфрида Кримхильда вступает в брак с королём гуннов Этцелем и спустя 13 лет вызывает к себе бургундских королей, в том числе и своих братьев, и устраивает им ловушку. В итоге погибают все, кроме Гунтера и Хагена, и тогда Кримхильда собственноручно отрубает голову Гунтеру, а у Хагена пытается выпытать, где спрятано золото нибелунгов:
Взяв с королевы слово, что пленных пощадят,
В слезах пошёл воитель куда глаза глядят.
Но клятве оказалась Кримхильда неверна —
У двух бургундских витязей жизнь отняла она.
Велела их Кримхильда держать в темнице врозь,
И больше им друг друга узреть не довелось,
Покуда брата смерти сестра не предала
И с головою короля к вассалу не пришла.
Когда владетель Тронье был отведён в тюрьму,
Явилась королева и молвила ему:
«Верните то, что взяли вы у меня когда-то,
А не вернёте — я велю казнить и вас и брата».
Лишь усмехнулся Хаген: «Не след меня стращать.
Поклялся вашим братьям о кладе я молчать,
Покамест не узнаю, что умерли все трое,
И где он — этого я вам до гроба не открою».
Она в ответ: «От клятвы освобожу я вас», —
И обезглавить брата велела сей же час,
И к Хагену обратно вернулась поскорей,
Отрубленную голову влача за шёлк кудрей.
На государя глянул в последний раз вассал,
К Кримхильде повернулся и с вызовом сказал:
«Напрасно ты ликуешь, что верх взяла в борьбе.
Знай: я поставил на своём благодаря тебе.
Погиб державный Гунтер, король моей страны.
Млад Гизельхер и Гернот врагами сражены.
Где клад — про это знаем лишь я да Царь Небес.
Его ты, ведьма, не найдёшь — он навсегда исчез».
Она в ответ: «Остались в долгу вы предо мной.
Так пусть ко мне вернётся хоть этот меч стальной,
Которым препоясан был Зигфрид, мой супруг,
В тот страшный день, когда в лесу он пал от ваших рук».
Перевод Ю. Б. Корнеева
В «Песни о Нибелунгах» сохранён в видоизменённой форме мотив золотого клада. В сознании Кримхильды сокровища Зигфрида, которым завладели бургундские правители, неразрывно объединяются с самим героем, и она сама (а не Атли, как в эддических песнях) требует у Хагена отдать ей золотой клад, выступающий как символ её былого процветания, власти и супружеского счастья:
Плащ-невидимка снова воителю помог
Тайком уйти на взморье и там найти челнок.
Взял королевич вёсла, уселся на скамью,
И словно ветром унесло от берега ладью.
Стрелой она летела, грёб Зигфрид всё сильней,
Но думали исландцы, гребца не видя в ней,
Что гонит лодку ветер, и только он один.
Нет, то работал вёслами Зиглинды смелый сын.
Весь день и ночь в придачу он грёб что было сил.
Сто длинных миль иль больше сын Зигмунда проплыл
И увидал с рассветом в тумане пред собой
Край нибелунгов, где хранил он клад бесценный свой.
Он вытащил на берег судёнышко своё,
Пошёл к горе соседней, поднялся на неё
И в замок, там стоявший, стучаться громко стал,
Как всякий путник делает, когда в пути устал.
Перевод Ю. Б. Корнеева
В сюжете, связанном с кладом Нибелунгов, фигурирует легендарный персонаж германо-скандинавской мифологии Альбрих (в песнях «Старшей Эдды» его зовут Андвари). Это карлик-цверг, хранящий золото нибелунгов и умеющий превращаться в рыбу. В скандинавском эпосе клад, похищенный у Андвари, приносит несчастье всем последующим его обладателям. В «Песни о Нибелунгах» хитроумный и мужественный Зигфрид одерживает верх над Альбрихом, и тот оказывается у него в услужении, становится главным стражем клада.
Однако после трагической гибели Зигфрида борьба за клад ужесточается — в нём видят не только сокровище, но и залог власти и могущества:
В той потайной пещере, где Зигфрид спрятал клад,
Услышал грозный Альбрих, как панцири звенят.
Он взялся за оружье и побежал туда,
Где смелый гость привратника вязал не без труда.
Был карлик и отвагой и силой наделён,
Бронёй и прочным шлемом надёжно защищён.
Держал в руке могучей он золотой кистень.
Пришлось вторично Зигфриду сражаться в этот день.
Кистень с семью шипами был тяжек до того,
Что разъярённый Альбрих при помощи его
Одним ударом метким разбил герою щит.
Сын Зигмунда почувствовал, что смерть ему грозит.
Он бросил щит разбитый, вложил в ножны клинок:
Слуге, который честно его же клад стерёг,
Не мог удар смертельный он сгоряча нанесть —
Быть даже в гневе сдержанным повелевает честь.
В объятиях железных сдавил врага смельчак,
За бороду седую его рванувши [92] так,
Что карлик взвыл от боли и побелел с лица.
Подобного приёма он не ждал от подлеца.
«Пощады! — вскрикнул Альбрих. — Даю вам, рыцарь, слово,
Что если бы я не был вассал бойца другого,
Кому до смерти верность поклялся я блюсти,
Во мне слугу отменного могли б вы обрести»…
Коль вы мне жизнь оставите — располагайте мною»…
Верёвки с великана и карлика он снял.
Помчался Альбрих в замок, влетел с разбегу в зал
И крикнул нибелунгам: «С себя стряхните сон!
К нам Зигфрид припожаловал. Вас хочет видеть он».
Перевод Ю. Б. Корнеева
Что касается самого Зигфрида, легендарного героя древних исландских и немецких сказаний, то история его происхождения в «Старшей Эдде» и «Песни о Нибелунгах» трактуется совершенно по-разному. В немецкой рыцарской эпопее все герои принадлежат к аристократической верхушке общества. Зигфрид — сын нидерландского короля Зигмунда и королевы Зиглинды. Первый слог всех трех имен — зиг (sig) — означает «победа».
В ту пору в Нидерландах сын королевский жил.
От Зигмунда Зиглиндой рождён на свет он был.
И рос, оплот и гордость родителей своих,
На нижнем Рейне в Ксантене, столице крепкой их.
Носил он имя Зигфрид и, к славе сердцем рьян,
Перевидал немало чужих краёв и стран,
Отвагою и мощью везде дивя людей.
Ах, сколько он в Бургундии нашёл богатырей!
Ещё юнцом безусым был королевич смелый,
А уж везде и всюду хвала ему гремела.
Был так высок он духом и так пригож лицом,
Что не одной красавице пришлось вздыхать о нём.
Отменно воспитали родители его,
Хоть был природой щедро он взыскан без того.
Поэтому по праву воитель молодой
Считался украшением страны своей родной.
Когда ж герою время жить при дворе пришло,
Его там каждый встретил сердечно и тепло.
Он стал желанным гостем в кругу прекрасных дам,
Он им пришёлся по сердцу и это видел сам.
Отныне с пышной свитой он начал выезжать.
Богато одевали его отец и мать.
Он у мужей, искусных в совете и в бою,
Учился быть правителем и честь блюсти свою.
Стал скоро в состоянье носить доспехи он,
Затем что был с рожденья бесстрашен и силён.
На женщин всё упорней он пылкий взор стремил.
Его вниманье льстило им: любой был Зигфрид мил.
Узрев, что сыну время сан рыцарский носить,
Велел вассалов Зигмунд на пир к себе просить
И в сопредельных землях дал знать через гонцов,
Что дарит платьем и конём своих и пришлецов.
На празднество созвали всех юношей, чей род
По возмужанье право стать рыцарем даёт,
И препоясал Зигмунд в день торжества того
Мечом и королевича, и сверстников его.
Про праздник тот рассказы дивят людей поныне.
Гостеприимный Зигмунд был щедр на благостыню.
Радушней, чем Зиглинда, не знал хозяйки мир.
Недаром столько витязей к ним съехалось на пир.
Перевод Ю. Б. Корнеева
В «Старшей Эдде» Зигфрид (Сигурд) — сирота, воспитанный в лесу то ли колдуном, то ли карликом, за победу над драконом он получает дар понимать язык птиц, а также спасает Сигрдриву («дарующая победу») — валькирию, которую Один наказал за ослушание долгим сном и неизбежным замужеством (валькирии были девами-воительницам, жили на небесах и не выходили замуж).
Обстоятельства трагической гибели Зигфрида лишний раз доказывают сходство ключевых мотивов и сюжетов мировой мифологии. Герой очень напоминает древнегреческого Ахиллеса. Общим для персонажей было то, что оба они имели уязвимое место, ранение в которое и принесло гибель одному и другому.
В детстве мать Ахиллеса Фетида окунула сына в воды Стикса, чтобы он стал бессмертным, но держала при этом младенца за пятку. Вот эта пятка и стала тем уязвимым местом, в которое направил стрелу Париса Аполлон.
Зигфрид в юности выкупался в крови убитого им дракона и стал неуязвим. Но листок, сорвавшийся с дерева во время этого купания, прилип у него между лопаток, и кровь дракона не коснулась этого места. Оно и стало той тайной, которую ненароком выдала врагам Зигфрида Кримхильда, обозначив это место на теле мужа вышитым знаком, куда и пустил свое копье подлый Хаген.
Если в «Песни о Нибелунгах» смерть героя становится следствием спора двух королев за сословные привилегии, то главной причиной гибели Сигурда, героя «Старшей Эдды», становится месть бывшей невесты Брюнхильды за предательство и поруганную любовь. Подговаривая братьев совершить это преступление, сестра Атли добивается умерщвления бывшего возлюбленного, а затем убивает себя.
Звенел ручей студёный, вода была чиста,
И Гунтер с наслажденьем в ней омочил уста.
Напившись, он поднялся и отошёл опять,
И наклонился к роднику его отважный зять.
Вот тут-то за сердечность ему и воздал друг.
Отнёс подальше Хаген меч Зигфрида и лук,
Схватил копьё героя и, напрягая взгляд,
Всмотрелся в крестик, что нашит был на его наряд.
Как только Зигфрид воду рукою зачерпнул,
Бургунд, нацелясь в крестик, копьё в него метнул.
Кровь брызнула из раны на Хагена струёй.
Никто досель не совершал такой измены злой.
До сердца через рёбра прошло копьё его.
Не бегал в жизни Хаген ещё ни от кого
Быстрей, чем в этот полдень по зарослям лесным.
Едва лишь Зигфрид раненый сообразил, что с ним,
Вскочил он и, неистов, метнулся вдоль ручья
С засевшим меж лопаток в спине концом копья:
Сыскать пытался витязь свой лук иль добрый меч,
Чтоб смерти, как и надлежит, предателя обречь.
Но из-за тяжкой раны он не нашёл меча.
Лишь щит лежал, как прежде, у звонкого ключа.
Помчался с ним вдогонку за Хагеном смельчак,
И приближённый Гунтера уйти не смог никак.
Был Зигфрид ранен насмерть, но жаждал отомстить.
Он так сумел в убийцу своим щитом пустить,
Что лопнул щит и наземь посыпались дождём
Каменья драгоценные, сверкавшие на нём…
Но вот он пошатнулся, внезапно ослабел,
Глаза его померкли, стал лик прекрасный бел,
И смерть на нём незримо поставила печать.
Ах, скольким женщинам пришлось о Зигфриде рыдать!
Перевод Ю. Б. Корнеева
Образ Брюнхильды также с определённой долей различий трактуется в «Старшей Эдде» и в «Песни о Нибелунгах». В «Старшей Эдде» она сестра Атли, дочь конунга Будли. В «Песни о Нибелунгах» вообще ничего не известно о её роде. О ней идет слава как о могущественной королеве-воительнице, и только. Но в Брюнхильде (Брюнхильд), как и в Зигфриде (Сигурде) чувствуется принадлежность к иномирию. Это очень древний по своему происхождению образ женщины-воина, женщины-богатырши.
В скандинавском эпосе Брюнхильда была первой возлюбленной Зигфрида, с которым её коварно разлучили и обманом выдали замуж за другого. Все последующие её поступки продиктованы жаждой мести — до самого конца повествования она остаётся одной из главных героинь и участниц событий. Брюнхильда же в «Песни о Нибелунгах» продолжает счастливо жить со своим супругом, родив ему сына Зигфрида. Однако во второй части поэмы она присутствует достаточно пассивно и уже не оказывает влияния на ход событий, как бы выполнив своё предназначение — сыграть решающую роль в убийстве Зигфрида, которого она ненавидит и называет вассалом. Одна из самых ярких сцен немецкого эпоса — победа, одержанная над Брунхильдой не столько с помощью силы и удальства Гунтера, сколько с помощью находчивости Зигфрида:
Под панцирь королевой надет подлатник был.
Ничей клинок ни разу его не прорубил.
Пошли на тот подлатник ливийские шелка,
И золотом расшила их искусная рука.
Смутила гордость девы гостей отважных дух.
Был Хаген нем и мрачен, взор Данкварта потух.
Что станет с государем? Как Гунтера спасти?
«Домой, — так оба думали, — нам нет уже пути».
Меж тем на берег Зигфрид отправился тайком.
Там их корабль качался, колеблем ветерком.
Плащ-невидимку витязь из тайника достал,
Надел его и в тот же миг незрим для глаза стал.
Вернувшись спешно в замок, увидел удалец,
Что всё для состязанья готово наконец,
Через толпу прокрался и подошёл к друзьям,
По-прежнему невидимый тем, кто собрался там.
Был круг для игр очерчен, а за его чертою
Семьсот исландцев встали железною стеною.
Звенели их доспехи, оружие блестело.
За состязаньем наблюдать им госпожа велела.
Вступила в круг Брюнхильда, но вооружена
Была скорей для боя, чем для игры она.
Сияло золотое, блестящее шитьё
На пышном платье шёлковом, надетом на неё.
Несли за нею следом оруженосцы щит,
Что золотом червонным искусно был обит
И прочными стальными застёжками снабжён.
Брюнхильде в состязаниях служил прикрытьем он.
Расшит ремень подщитный каменьем был у ней.
Травы каменье это казалось зеленей
И пламенело ярче, чем золото щита.
Да, лишь героем быть могла Брюнхильда добыта!
Перевод Ю. Б. Корнеева
В числе основных персонажей «Песни о Нибелунгах» следует также назвать Хагена и Гунтера — братьев Кримхильды. Хаген (Хёгни) в «Старшей Эдде» не является одним из главных героев и вассалом конунга. И убийство Зигфрида здесь также совершает не он, а Готторм, ни с кем не связанный узами побратимства. Также мы видим, что в более раннем эпосе Хёгни перед поездкой к Атли не обращает особого внимания на пророчества своей жены, умеющей гадать по рунам. При этом герой в обоих источниках всё равно отправляется к королю гуннов.
Имя Гунтера (Гуннара в «Старшей Эдде»)_восходит к имени бургундского короля Гундихария (или Гундахария). В «Песни о Нибелунгах» брат Кримхильды, вначале могущественный владыка и доблестный рыцарь, постепенно теряет своё величие и постепенно превращается в игрушку, а затем и в жертву своих приближённых. В немецком и скандинавском эпосе Гунтер и Хёгни меняются местами. Если в «Старшей Эдде» Гунтер заявляет, что смерть Хагена — условие выдачи клада нибелунгов, то в «Песни о Нибелунгах» всё наоборот, но коллизия та же самая.
Наконец, в «Старшей Эдде» Кримхильда мстит за своих братьев, повинуясь чувству родственной привязанности, а в «Песни о Нибелунгах» братья погибают от руки своей сестры, для которой супружеская верность и чувство долга важнее всего остального:
Связал бургунду руки победоносный враг,
Хоть с государем пленным не поступают так.
Но Дитрих знал: коль рейнцев освободить от пут,
Всех, кто к ним ни приблизится, они вдвоём убьют.
Потом правитель бернский, прославленный храбрец,
Отвёл свою добычу к Кримхильде во дворец.
При виде скорби брата забыв печаль и боль,
Она сказала Гунтеру: «Привет мой вам, король!»
Он молвил: «Поклонился б я вам, моя сестра,
Когда бы вы хотели сородичам добра.
Но приуготовляли вы нам не встречу — месть.
Недаром плохо приняты и я и Хаген здесь».
Возвысил голос Дитрих: «Вам, госпожа моя,
Заложников презнатных привёл сегодня я.
Доныне в спорах ратных никто не брал таких.
Прошу в награду за труды — оставьте их в живых».
Взяв с королевы слово, что пленных пощадят,
В слезах пошёл воитель куда глаза глядят.
Но клятве оказалась Кримхильда неверна —
У двух бургундских витязей жизнь отняла она.
Стоит также несколько слов сказать о второстепенном персонаже Этцеле (Атли в скандинавском эпосе). Историческим его прообразом является Аттила, гуннский король. В скандинавской и континентальной (южногерманской) традициях образ получил различную трактовку. В исландских эддических песнях Атли — злой и жадный властитель, коварством заманивший к себе Гунтера и Хагена и подвергший их мучительной казни.
В «Песни о Нибелунгах» Этцель — великодушный монарх, но вместе с тем человек слабый и нерешительный, пассивно наблюдающий за катастрофой, которая разворачивается у него во дворце:
«Увы! — воскликнул Этцель с горячими слезами. —
Убит рукою женской храбрейший меж мужами,
Превосходил отвагой он всех, кто носит щит,
И смерть его, хоть он мой враг, мне совесть тяготит».
А Хильдебранд промолвил: «Себе я не прощу,
Коль за бойца из Тронье сполна не отомщу.
Пусть даже я за это погибну в свой черёд,
Та, кем был обезглавлен он, от кары не уйдёт».
Старик, пылая гневом, к Кримхильде подскочил.
Мечом своим тяжёлым взмахнул он что есть сил.
Она затрепетала, издав короткий крик,
Но это ей не помогло — удар её настиг.
Жену владыки гуннов он надвое рассёк.
Кто обречён был смерти, тот смерти не избег.
Стенал в унынье Этцель, и Дитрих вместе с ним,
Скорбя по славным ленникам и родичам своим.
Бесстрашнейшим и лучшим досталась смерть в удел.
Печаль царила в сердце у тех, кто уцелел.
Стал поминальной тризной весёлый, пышный пир.
За радость испокон веков страданьем платит мир.
Сказать, что было дальше, я не сумею вам.
Известно лишь. что долго и дамам и бойцам
Пришлось по ближним плакать, не осушая глаз.
Про гибель нибелунгов мы окончили рассказ.
Очевидные различия в трактовке героев и сюжетов в «Старшей Эдде» и «Песни о Нибелунгах» объясняются, в первую очередь, тем, что эти произведения были созданы в разные эпохи. «Старшая Эдда» несет на себе сильный отпечаток дохристианского, языческого восприятия действительности: значительное место в ней занимают сказания о речах и деяниях языческих богов — Одина, Тора, Фрейи и др. Также значительное место здесь отводится теме судьбы и кровных родственных связей.
«Песнь о Нибелунгах» создавалась в христианскую эпоху и раскрывает нам несколько иные идеалы, свойственные данному мировоззрению: супружеская верность, вера в пророчества и т. д. Также, учитывая особенности того времени, следует принимать во внимание довлеющий идеал вассальной верности господину, рыцарского служения даме, а также идеал щедрого и справедливого властителя:
Полны чудес сказанья давно минувших дней
Про громкие деянья былых богатырей.
Про их пиры, забавы, несчастия и горе
И распри их кровавые услышите вы вскоре.
Подготовила Елена Севрюгина
#средневековая история #эпос #литература #формаслов