Тюремное ведомство не выполняет судебные решения и нарушает права участников процесса
Становится известно всё больше случаев, когда ФСИН отправляет обвиняемых, ожидающих рассмотрения дел в апелляционной инстанции, в СИЗО за тысячи километров от места проведения судебного процесса. В итоге фигуранты уголовных дел не имеют возможности общаться со своими адвокатами, знакомиться с материалами дела и просто по-человечески готовиться к суду.
На этап без приговора
В январе ряд СМИ опубликовали новость: фигуранта «дворцового дела» Константина Лакеева, осуждённого на 2 года 8 месяцев лишения свободы за нанесение трёх ударов по машине со спецномерами, неожиданно вывезли из московского СИЗО в Красноярск, за 4000 км от столицы. При этом судебное решение в отношении политзаключённого ещё не вступило в законную силу. В связи с подачей защитой апелляционной жалобы приговор в судебном заседании должен рассмотреть Московский городской суд – и только тогда обвиняемый может получить статус осуждённого и отправиться в лагерь. В результате Лакеев оказался лишён возможности готовиться к апелляции совместно с адвокатом.
Это не единственный подобный случай. Как минимум, весь 2021 год ФСИН практиковала этапирование обвиняемых на время рассмотрения апелляции в дальние регионы, о чём периодически сообщали СМИ и правозащитные организации.
Волонтёрский проект «Арестанты 212» приводит такую статистику: из 14 фигурантов «дворцового дела», которые получили приговоры в Москве, 9 этапировались до рассмотрения апелляции в другие регионы. Например, единственная осуждённая по этому делу женщина – Ольга Бендас – после приговора была вывезена за 1500 км от Москвы в СИЗО Перми, где находилась 5 месяцев в ожидании рассмотрения дела в апелляционной инстанции.
Аналогичная ситуация произошла с фигурантом «дворцового дела» Романом Пичужиным, которого в ожидании апелляции этапировали в Республику Коми (1500 км от Москвы). Вот как комментирует произошедшее адвокат Дмитрий Захватов в своём телеграм-канале: «Вот представьте себе ситуацию. Человек попадает в СИЗО. Ему выносят приговор. Адвокат, разумеется, пишет апелляцию. Дело направляется в суд апелляционной инстанции. А доверителя, тем временем… увозят в другое СИЗО, которое расположено в 350 км от Сыктывкара и куда адвокату доехать – ну абсолютно невозможно. Встретиться с доверителем – невозможно. Согласовать позицию – невозможно. Обсудить то, что нужно говорить на апелляции – невозможно. О какой нормальной защите можно говорить при таких обстоятельствах?»
Но не только политические заключённые оказываются в такой ситуации. В декабре прошлого года в адрес «Комитета за гражданские права» пришло письмо, в котором человек рассказывал, как он был отправлен ожидать вступления приговора в законную силу в Иркутскую область (5000 км от Москвы): «Я до сих пор скитаюсь по транзитам и сборным помещениям, также спецвагонам и автозакам. И всё благодаря ФКУ СИЗО-4 г. Москвы <...>, который отправил меня 25 июня из СИЗО-4 ожидать вступления приговора в законную силу в Иркутскую обл. г. Тайшет СИЗО-3. Путь мой проходил через СИЗО-1 г. Кирова, там я находился около месяца <...>. Потом меня отправили на Екатеринбург СИЗО-1, потом Новосибирск СИЗО-1, потом в г. Тайшет Иркутской области СИЗО-3, там я пробыл больше месяца. Приговор вступил в силу 7.09.2021 и отправили меня в ФКУ ИК-19 (ТПП[1]), далее Новосибирск СИЗО-1, потом Челябинск СИЗО-1, Самара СИЗО-1, Саратов ФКУ ИК-33 (ТПП), далее Нижний Новгород ФКУ СИЗО-1, далее Нижний Новгород ТПП ФКУ ИК-5».
Да, стоит отметить, что после рассмотрения апелляции, если суд утверждает приговор, человека, как правило, этапируют обратно, потому что в соответствии с законодательством отбывать наказание осуждённый должен в том же регионе, где проживал или в соседнем. Например, на днях стало известно, что Романа Пичужина после вступления приговора в законную силу повезли обратно в сторону Москвы, чтобы доставить в ИК-2 г. Покрова, что в 100 км от столицы.
По словам опрошенных «Сотой» адвокатов сейчас это общая практика – увозить обвиняемых ожидать решения апелляционной инстанции в другие регионы. И началось это даже не в 2021 году. Защитница Ольги Бендас адвокатесса Татьяна Окушко вспоминает, что впервые с этой практикой столкнулась около трёх лет назад. Примерно о том же времени говорит и адвокат Дмитрий Захватов, который защищает Романа Пичужина.
Это подтверждает и заместительница директора «Комитета за гражданские права», правозащитница Екатерина Борисова, которая ежедневно рассматривает обращения заключённых и их родственников: «Такие ситуации происходят сплошь и рядом. ФСИН это достаточно широко практикует. Как только человеку выносят приговор, независимо от того, подал он апелляцию или нет, его отправляют по этапу. <...> Этим они нарушают права обвиняемых: фактически у них нет права на ознакомление с аудиопротоколом судебных заседаний, у них нет возможности встречаться со своими адвокатами, выбирать совместно линию защиты. То есть нарушается полностью право на защиту».
ФСИН решает
По словам адвокатов и правозащитников тюремное ведомство объясняет практику вывоза обвиняемых переполненностью московских СИЗО – таким образом ФСИН якобы стремится обеспечить комфорт подследственным.
«ФСИН объясняет, что они разгружают СИЗО. Но я считаю, что это всё равно незаконно. Потому что <...> отправить её [Ольгу Бендас], можно было, например, в Московскую область. Что у нас, СИЗО, что ли, нету?» – возмущается адвокатесса Татьяна Окушко.
Справка. На территории Московской области расположено 11 следственных изоляторов.
Правозащитница Екатерина Борисова уточняет: «Объясняют они это тем, что разгружают переполненные СИЗО. ФСИН принимает решения об этапировании самостоятельно, без согласования с судом».
Татьяны Окушко не согласна с ней в оценке роли суда в нарушении прав обвиняемых. Адвокатесса считает, что без санкции суда этапирование обвиняемых, в отношении которых приговор не вступил в законную силу, происходить не может.
В то же время адвокат Константина Лакеева – Сергей Загребельный другого мнения. По его сведениям, аппарат Тверского районного суда Москвы направлял в СИЗО письма об оставлении Лакеева в Москве. Однако столичное СИЗО не исполнило это распоряжение. Мало того, после этапирования Лакеева в Красноярск суд не мог установить его местоположение, чтобы направить в его адрес документы.
Про неподконтрольность ФСИН судам говорит и Дмитрий Захватов: «От таких действий ФСИН страдают не только обвиняемые, от этого страдают и сами судьи. Есть многоэпизодные дела с большим количеством подсудимых, и в этих случаях ФСИН точно так же берёт и раскидывает их по разным изоляторам. В таком случае, чтобы даже просто провести заседание нормально, помощнику судьи надо семь кругов ада пройти. Потому что необходимо, во-первых, выяснить, где все эти люди находятся, а во-вторых, чтобы их всех собрать на апелляции [в режиме видеоконференц-связи]. Кроме того, им всем надо раздать копии апелляционных жалоб и другие документы. <...> Я поставил перед судом вопрос: кто главный? кто кого контролирует? ФСИН должен обслуживать интересы суда, правосудия, либо суд обслуживает интересы ФСИН? На это ответа не последовало, но по той гримасе, которую состроил судья, было понятно, что проблема такая есть».
«Сота» обратилась в Тверской районный суд Москвы, в котором судили Константина Лакеева и других фигурантов «дворцового дела». В пресс-службе заявили, что суды к этапированию никакого отношения не имеют и ФСИН перевозки обвиняемых никак с ними не согласует.
«Под эту мышиную возню ФСИН получает определённое финансирование»
О том, почему ФСИН увозит обвиняемых не в соседние регионы, а за несколько тысяч километров, и какие интересы на самом деле могут стоять за действиями тюремного ведомства, большинство собеседников «Соты» пожелали не высказываться. Подробный комментарий с альтернативной объяснениям ФСИН точкой зрения мы получили только от Дмитрия Захватова: «У нас все корпорации государственные – будь то МВД, ФСБ, СК, суд, ФСИН – они друг с другом не особенно-то любят разговаривать и не особенно любят взаимодействовать. <...> У каждого свои какие-то интересы. Эти интересы, как правило, обусловлены сугубо экономическими какими-то мотивациями. Эти мотивации очень часто начинают конфликтовать с мотивациями и интересами другого ведомства, а поскольку верховенства права у нас в России не существует, возникают такие эффекты, которые вы можете видеть. На самом деле никакой надобности в том, чтобы направлять людей в отдалённые регионы, а потом опять привозить в Москву, нет. <...> Моё личное мнение, почему ФСИН это делает, заключается в том, что под эту мышиную возню ФСИН получает определённое финансирование, часть из которого просто-напросто расхищается по доброй нашей советской традиции. <...> Потому что других объяснений, рациональных, логических, просто нет».
Обращает на себя внимание так же тот факт, что начало такой практики ФСИН совпало с вынужденным отступлением тюремного ведомства на другом фронте. В октябре 2020 года вступил в силу закон о праве осуждённого на этапирование по месту жительства его родственников. И теперь многие заключённые, которые годами находились вдали от дома, отправляются в родные края, а новые осуждённые остаются в том регионе, где проживали, либо этапируются в соседние.
До 2020 года осуждённых массово направляли из центральной части России в Сибирь, на Урал и европейский север. Теперь отбывать наказание условных москвичей туда не повезёшь – законодательство не позволяет. А вот тех, в отношении кого приговор ещё не вступил в силу, можно и покатать по старым маршрутам.
Пресс-служба ФСИН по телефону отказалась прокомментировать данную ситуацию.
Иван Асташин
[1] Транзитно-пересыльный пункт.