.... часовой на первом посту чудит - заложников взял! - настойчивый голос помощника начальника караула мощным ледоколом врезался в неспешную беседу, которую я вёл с его начальником.
- Что? - я не сразу понял смысл произнесенных старшим сержантом слов.
- Товарищ старший лейтенант, товарищ старший лейтенант! Там часовой на первом посту чудит - заложников взял! - каким-то надорванным, срывающимся на истерические нотки, голосом повторил он.
- Может это ты сам чудишь, Кожухов? Что за ерунду несешь? - добавил я, поворачиваясь к нему лицом.
Но, повернувшись к нему и увидев его растерянное лицо и испуганные глаза, телефонную трубку, удерживаемую им одной рукой у своего уха и прикрываемую на ней мембрану микрофона другой рукой, понял - если кто-то и чудит, то это точно не он.
- Да вы сами послушайте, товарищ старший лейтенант! - оторвав телефонную трубку от своего уха, Кожухов протянул её в мою сторону.
Если до этого у меня ещё промелькнула шальная мысль, что просто ошиблись номером или это какой-то глупый телефонный розыгрыш и кто-то, от своего небольшого ума или считая это веселой шуткой, мог позвонить в караулку по городскому телефону, стоявшему на рабочем столе начальника караула, то, увидев эту телефонную трубку, связанную своим черным витым проводом с пультом связи с постами, до меня окончательно дошло - случилось что-то экстраординарное.
- Слушаю! - прислоняя к своему уху телефонную трубку, произнёс я в микрофон.
Словно что-то почувствовав или услышав краем уха тревожные нотки в наших голосах, просочившиеся через приоткрытую дверь комнаты начальника караула, караульные, находящиеся в смежном помещении бодрствующей смены, притихли, в караульном помещении воцарилась полная тишина.
И тем громче и чётче в образовавшейся настороженной тишине звучал мой голос и тем отчётливее было слышно происходящее на том конце телефонного провода.
- Слушаю, первый пост! - повторил я, мимоходом бросив взгляд на пульт связи, тем самым проверив по находящемуся во включенном положении тумблеру на пульте связи, что соединение установлено и установлено оно именно с первым постом.
На другом конце телефонного провода отклика не прозвучало, собеседник видимо отошёл от аппарата, при этом не положив трубку на рычаг, а в динамике телефонной трубки явственно слышался шум царившей в помещении, где был установлен телефон, паники и испуганные крики людей:
- Что вы делаете!... Не надо!... Зачем?...
Перекрывая этот шум, словно сейчас там происходила дрессировка какого-то непослушного домашнего животного, смутно знакомый мне голос изредка отдавал резкие команды:
- Всем молчать!... Сидеть! ... Лежать!... Стоять!... Лицом к стене!...
А затем, видимо уже подойдя к аппарату, этот голос так заорал в телефонную трубку, что у меня чуть не лопнули барабанные перепонки:
- Эй, кто там у телефона!... Передайте!... Всех убью!...
От неожиданности я отдёрнул трубку от своего, едва не оглохшего уха, тем самым устранив последнюю преграду для раздававшегося из неё звука голоса, который теперь был слышен всем, находившимся в комнате начальника караула и, скорее всего, даже за её пределами.
- Если... Деньги... Порешу... - чуть уменьшив звук своего голоса, несвязно, быстро и неразборчиво продолжал собеседник, а затем связь прервалась.
Больше десятка пар глаз личного состава караула уставились на меня, с каким-то затаённым выражением ожидания и надежды. Ожидания - что это страшный сон, который прямо сейчас закончится и все отмахнутся от него, забыв навсегда, а с надеждой - что я объясню происходящее или, приняв решение за них всех, приму необходимые меры, взвалив всю свалившуюся ответственность на себя.
Формально, в данной ситуации, я не должен был принимать никаких решений и даже брать эту злосчастную трубку. Я даже не должен был находиться уже здесь, в караульном помещении. Но...
Всегда в нашей жизни есть это паршивое "НО", оправдывавшее перед самими собой и перед другими наше бездействие, халатность, равнодушие или, наоборот, толкавшее нас на необдуманные поступки во имя какого-либо благого дела или справедливости.
И вот, чувствуя на себе взгляды всех этих направленных на меня глаз, увидев растерянные лица начальника караула и его помощника, я понял, что сейчас от меня и только от меня они и ждут не столько каких-то команд и принятия решений, а просто обыкновенного толчка, так называемого "волшебного пенделя", способного вывести из охватившего их состояния ступора.
Я не мог их в этом винить, просто сейчас они смотрели именно на меня, а не на начальника караула, делая это просто в силу своей привычки, выработанной долгим временем совместной службы, потому что я был их "отцом-командиром".
При этом сравнении меня с "отцом", мне всегда очень хотелось смеяться над собой и над теми, кто делал это сравнение. До недавнего времени я был по возрасту младше всех своих подчинённых, а некоторые из них сами годились мне в отцы. Солдаты-контрактники, со всех уголков нашей необъятной страны, семейные и холостые, бездетные и многодетные, с разными характерами и привычками, различной национальности и вероисповедания, волею судеб собранные здесь под моим началом, для прохождения военной службы.
Сколько было попорчено нервов и себе и им после того, как я принял под командование эту роту. Видя перед собой, как они считали, "пацана", сначала пытались прощупать меня на "слабо", думая, что я ничего не знаю и не умею из того, что они приобрели благодаря своему бОльшему, чем у меня, жизненному опыту. Потом, не достигнув в этом успеха, попытались "спустя рукава" выполнять мои распоряжения и поставленные мной задачи, думая что я не смогу добиться их добросовестного выполнения. Но опять потерпели неудачу. Не используя грубой физической силы, без криков, мата и угроз, показывая во всём личный пример и разговаривая с солдатами только на "Вы" и "Будьте любезны", я смог добиться таких результатов в поддержании внутреннего порядка и дисциплины, что никаких последующих попыток неповиновения со стороны солдат больше не предпринималось.
А после того, как в течение более года, я бок о бок прожил с ними в одной казарме, ел с ними из одного котла, а при выходе за территорию расположения части "в поля" месил с ними грязь или, как было сказано в присяге, "стойко переносил все тяготы и лишения военной службы", мой авторитет среди солдат роты стал непоколебим. Все приказы и даже просьбы выполнялись теперь не за страх, а на совесть.
Во все наряды и караулы, всё это время, мы заступали вместе, а начальником караула, когда моя рота шла в него, до недавних пор, всегда был только я. А сейчас, второй караул подряд, начальником караула со своей ротой заступил не я, а мой заместитель по вооружению, молодой лейтенант, два месяца назад прибывший в часть после окончания военного училища для дальнейшего прохождения службы. Теперь самым молодым в моей роте был он, делая первые робкие шаги в самом начале своего пути завоевания авторитета среди солдат, но идти ему было значительно легче, чем мне, пользуясь моими подсказками.
И это было второй причиной, по которой сейчас заместитель командира первого взвода, а в данный момент помощник начальника караула, старший сержант Кожухов, обратился ко мне, а не к начальнику караула. В силу давно выработанной привычки.
- Ну что, товарищ лейтенант, поднимайте караул в ружьё, нападение на первый пост! - негромко, чтобы не подрывать его, только-только начавший своё формирование, авторитет, сказал-подсказал-приказал я начальнику караула. В следующее мгновение я заметил в его глазах мелькнувшую радость и облегчение, даже плечи его как бы немного приподнялись и распрямились, словно с них свалилась огромная тяжесть.
- Караул, в ружьё! Нападение на первый пост! - пронеслась команда начальника караула по караульному помещению, мгновенно породившая суматоху среди личного состава.
- Кожухов, кто там? - достав из кобуры и проверяя пистолет, спросил я у помощника.
- Курбанов, - ответил старший сержант, мгновенно поняв, что спросил я его о личности часового, который сейчас находился на первом посту.
- Эх, Курбанов, Курбанов, что же ты, дурак, творишь?, - вздохнул я, укладывая ПМ обратно в кобуру и наблюдая через стекло в окне, установленном в перегородке между комнатами начальника караула и бодрствующей смены, как под руководством моего заместителя, а в данный момент начальника караула, караульные экипируются - надевают бронежилеты и каски, получают оружие из пирамиды.
Всё это происходило быстро и слаженно, чего можно было добиться только многократными тренировками и повторениями. Не раз и не два, за время несения службы, мы отрабатывали такие вводные, но только сейчас со стороны солдат не было никаких шуток и прибауток, показных вздохов или приглушенно бурчащих матерков - на их лицах явственно читалась тревога.
Наблюдая через стекло за происходящим в комнате бодрствующей смены караула, я поднял трубку телефона прямой связи с дежурным по части.
- Помощник дежурного по части стар..., - после третьего гудка раздался в телефонной трубке голос моего помощника.
- Миронов!, - перебил я его, - Слушай внимательно! Нападение на первый пост! Дежурную бронегруппу на выезд! Доложишь командиру части! Я с новым караулом на пост, остаешься в дежурке старшим!
Я старался говорить короткими и чёткими, как бы рубленными, фразами, чтобы их смысл быстрее дошёл до моего помощника.
- Как меня понял? Повтори! - потребовал я от него повторить услышанное, чтобы удостовериться в его правильном понимании моих слов.
Убедившись, что он правильно усвоил полученную от меня информацию, я продолжил:
- Старый караул оружие сдал?
- Нет ещё, только что прибыл! - ответил Миронов голосом, в котором до сих пор читалось недоумение от происходящего.
- Тогда передай мой приказ начальнику караула - разворачиваются и бегом ко мне на первый пост! Выполнять! - рявкнул я в трубку и бросил её на рычаг телефонного аппарата, отрезая любую возможность своему помощнику завалить меня вопросами и тем самым потерять драгоценное время.
Я и старый караул сейчас выдернул только по этой же причине. Пока по тревоге поднимется дежурный взвод, пока они соберутся, получат оружие, пока .... И таких "пока" ещё великое множество, а тут под рукой полтора десятка уже вооруженных людей и грех было этим не воспользоваться. Это и подтолкнуло меня к принятию данного решения, на тот момент единственно верного, с моей точки зрения.
- Кожухов, за старшего здесь! Мы с начальником караула на первый пост! - бросил я через плечо помощнику начальника караула, направляясь к выходу из караульного помещения и, уже выходя из караулки, услышал его ответ:
- Есть!
Выйдя на улицу из караульного помещения, на площадке заряжания оружия, я застал начальника караула, дающего последние указания личному составу караула, построенному согласно боевого расчета. Он вопросительно посмотрел в мою сторону, как бы спрашивая:
"- Есть что добавить или внести изменения?"
На что я отрицательно качнул головой:
"- Нет!"
А потом кивнул в сторону калитки, как бы говоря:
"- Пора! Побежали!"
И, повинуясь приказу начальника караула, снова весь личный состав караула пришёл в движение. Выбежав через, предварительно открытую часовым у караульного помещения, калитку, вооружённые караульные разделились на группы и побежали в разные стороны. Одни, согласно боевого расчёта, под командованием разводящего, выдвинулись на усиление постов, другие, под командой начальника караула, побежали в сторону первого поста, для отражения нападения.
Я рванул следом за второй группой, которая, размеренно стуча по асфальту подкованными каблуками сапог, уверенно сокращала расстояние с первым постом караула, благо до него бежать было недалеко, всего метров триста.
Добежав до финиша, являющимся зданием, в котором и находился первый пост, вооружённые караульные быстро заняли свои места согласно боевого расчёта, приготовившись отражать нападение. Я подбежал к металлической двери, ведущей внутрь здания и дёрнул её за ручку. Как и ожидал, дверь не поддалась, так как была заперта изнутри.
Прислонив ухо к металлической поверхности двери, я попытался услышать, что происходит внутри, но толщина этой двери не позволяла проникнуть наружу ни одному тихому или далёкому звуку. Я "забарабанил" в дверь кулаками, пытаясь достучаться до часового, находящегося внутри здания, затем начал жать на кнопку звонка, расположенную у двери, но к двери никто так и не подошёл.
В это время, в парке боевых машин, уже взревел заведённый танковый двигатель, звук работы которого отчётливо доносился до наших ушей, а через физкультурный городок, срезая расстояние, в нашу сторону бежали вооружённые солдаты сменившегося караула, возглавляемые их начальником. Сзади них, догоняя, бежал новый дежурный по части, который должен был сменить меня в наряде по части через пару минут, не случись этого происшествия.
Добежав до меня, все остановились, шумно пытаясь отдышаться и в недоумении оглядываясь по сторонам и не находя причин поднятой мною тревоги.
Даже вооружённые караульные, занявшие оборону для отражения нападения на пост, начали расслабленно вертеть головами, перекидываясь между собой и прибывшим подкреплением редкими фразами.
- Офицеры, ко мне! - приказал я, отходя в сторону.
Подчиняясь отданной мною команде, начальники караулов - новый и старый, а также новый дежурный по части, направились ко мне.
Я с горькой внутренней усмешкой думал о абсурде возникшей ситуации, ожидая их подхода и своей о судьбе-злодейке. Закон Мерфи гласит: "Если какая-нибудь неприятность может произойти, она обязательно случится". А по-русски этот закон для нас звучит намного проще и понятнее: "Закон подлости".
И этот закон подлости сейчас работал против нас "на полную катушку", внося ещё больше непонимания и неразберихи в возникшую ситуацию, случившуюся во время пересменки суточного наряда.
Я сутки отстоял в наряде дежурным по части и час назад решил совместить "приятное с полезным" - выполнить должностные обязанности по проверке караула и заодно проверить, как заступает в караул моя рота, а особенно молодой лейтенант.
Смена часовых на постах, проверка наличия имущества в караульном помещении и проверка документации начальника караула времени много не заняла и, сделав заветную запись в постовой ведомости о приёме-сдаче караула, "мой" начальник караула доложил о произведённой смене. Отправив "свой" караул сдавать оружие и боеприпасы в оружейную комнату, я задержался на пару минут, давая последние советы своему зампотеху. Мне оставалось только дождаться сдачи оружия и боеприпасов караулом, сдать свой ПМ и, поставив свою роспись в графе "Сдал" книги приёма-сдачи дежурства, быть свободным на все четыре стороны, конечно же после росписи нового дежурного в графе "Принял". Но за это время как раз случилось то, что случилось.
И вот мы стоим четыре офицера: я, то есть "старый" дежурный по части, которому новый караул формально не подчиняется; "новый" дежурный, которому должен подчиняться караул, но он ещё формально не принял дежурство; "старый" начальник караула, которого тут вообще уже не должно было быть, но формально ещё подчиняющийся мне; "новый" начальник караула, который должен подчиняться "новому" дежурному, который ещё формально не принял дежурство...
"- Тьфу ты!...", - сплюнул я, окончательно запутавшись в хитросплетениях этой даже не ситуации, а вполне такой большой "ситуёвины". Эта "ситуёвина", вдобавок, ещё усугублялась тем, что мы её никогда не рассматривали и даже не представляли саму такую возможность её возникновения.
Все наши тренировки, инструкции, боевые расчёты были направлены на защиту и оборону поста от посягательства СНАРУЖИ, а здесь опасность шла ИЗНУТРИ.
- Так вот, ребята, что мы имеем. Часовой первого поста рядовой Курбанов захватил заложников на территории поста и забаррикадировался с ними внутри, - отбросив в сторону все формальности и условности, оставив "официоз" на потом, начал вводить я их в курс дела.
При этом они все почти синхронно вздрогнули и, с нескрываемой ненавистью, посмотрели на здание, в котором располагался первый пост.
- Похоже у него крыша поехала. Сейчас он их там внутри дрессирует, а потом грозится всех убить, - продолжил я.
- Дождались.... Я давно говорил командиру части, что рано или поздно это случится, вот и случилось! - произнёс "новый" дежурный.
- Да ему все об этом неоднократно докладывали, не один ты! - парировал я. - Только он что может сделать? Такой же человек подневольный, как и мы! Приказы надо выполнять!
Мы опять с ненавистью посмотрели в сторону здания.
- Ладно, ребята, хоть они твари последние, но надо их как-то оттуда вытаскивать! - с внутренним усилием, сказал я.
Наша, мягко выражаясь, "недоброжелательность", распространялась и на людей, работающих в этом здании, хотя они были ни в чём не виноваты. Просто человеческая натура всегда берёт своё, ища предмет для выплеска своего раздражения рядом с собой, хотя этот предмет ни причём.
- Ты! - я ткнул пальцем в "нового" начальника караула. - Разворачивай своих "орлов" лицом к двери и помни, что выход там один, только через дверь! Если что, по моей команде, огонь на поражение!
Услышав это, мой зампотех, вздрогнул и поморщился, как от пощёчины.
- Ты! - обратился я к "старому" начальнику караула. - Делишь своих на две группы. Через окна он никуда не денется, но стрелять может начать! Поэтому, одна группа блокирует окна, вторая организует оцепление от излишне любопытных и назойливых. К зданию никого не подпускать, кроме командира части!
При этом мы опять посмотрели в сторону здания, на его узкие окна, расположенные высоко, под потолком, забранные крепкой решёткой и больше похожие на бойницы старинной крепости.
- Ты! - кивнул я в сторону "нового" дежурного. - Выдергивай командира взвода связи и организовывай телефонную связь с постом. Сам встречаешь командира части, докладываешь, ну и дальше действуем по его указаниям.
- А ты? - спросил он у меня в ответ.
- А я? А я пойду с ним разговаривать. Ещё раз повторяю, если что, по моей команде, огонь на поражение! - ответил я, повышая голос, чтобы перекрыть нарастающий шум.
В это время, как бы придавая вес моим словам и усиливая их эффект, танк Т-72 дежурной бронегруппы, лязгая траками гусеничных лент и натужно завывая двигателем, выполз на площадку перед зданием, оставляя за собой глубокие борозды перепаханного асфальта.
- Задача всем ясна? - окончательно взяв "бразды правления" в свои руки, громко уточнил я. И дождавшись подтверждения, перекрывая звук работающего дизеля, произнёс: - Тогда вперёд! Выполнять!
Офицеры разбежались в разные стороны, выполняя мои указания, а я сам направился к танку. Навстречу мне, из люка командира танка, выскочил сержант.
- Двигатель заглушить, танк не покидать, ждать дальнейших указаний! - отдал я приказ командиру танка.
Сержант, козырнув, запрыгнул обратно на броню и скрылся внутри башни. Через несколько секунд гул танкового дизеля прекратился и вокруг наступила блаженная тишина.
Я повернулся лицом к зданию, посмотрел на него и достав из кармана пачку сигарет и прислонившись спиной к коробкам динамической защиты, густо облепившей надгусеничную пОлку танка, закурил, ловя себя на мысли, что я это делаю только для того, чтобы оттянуть неизбежное. Ведь идти туда мне ой как не хотелось!
Продолжение следует....
Продолжение: Денег нет, но вы держитесь! Часть 2.
-
Если понравилось, то жми лайк и подписывайся на канал!
Другие рассказы автора - по ссылке
#случай из жизни #служба в армии #военная служба #караульная служба #караул #заложники #солдатские истории #рассказы из жизни #деньги #банки