(фантастическая повесть)
Первым же дипломатическим авиарейсом все добытые в результате разыгранной майором Семёновым операции бумаги были переправлены в Советский Союз. Подробно ознакомившись с ними, сотрудники Комитета госбезопасности не без оснований сочли их полным хламом, а вот сам фолиант вызвал неподдельный интерес. И так как он был вдоль и поперёк исписан всевозможными формулами и вычислениями, то решено было отправить его на изучение в Академию наук. В Академии внимательно изучили фолиант, и обнаружили в нём несколько интересных работ, в том числе одну незаконченную, заголовок которой её создатель обозначил как «Потенциал Бога», но в тексте по какой-то причине пользовался термином «Потенциал жизни». Академик П.П. Иванов доработал труды английского ученого, и вывел уравнение, которое с тех пор в среде советских ученых называли не иначе, как «Неразрешимое Уравнение Иванова», а сам «Потенциал Бога», он же «Потенциал жизни», переименовали в более понятную уху советского человека «Гипотезу Бенджамина Барброу». Несмотря на то, что Гипотеза Барброу была доработана, она стала от этого еще более запутанной и непонятной… Так что же представляла собой эта гипотеза?
Скажем прямо, бедняга Бенджамин Барброу взвалил на себя непосильную ношу. Он взялся математическим путем доказать или опровергнуть существование Бога, но одной лишь математики для этого оказалось недостаточно. Понадобилось много тех знаний, до которых человечеству еще нужно было расти целых сто семьдесят лет. Человек пока даже не догадался, что все вещества можно упорядочить в одной таблице, а само вещество делится на мелкие элементарные частицы; он не знал ничего не то чтобы о черных дырах или квазарах, он даже еще не открыл Плутон; он только-только начинал задумываться об астрофизике, но еще бесконечно долго было ему до космологии и кибернетики; а верному помощнику человека в его поисках ответов на свои вопросы – компьютеру – ещё предстояло пройти долгий путь от перфокарт до квантовых микросхем.
Но, как бы то ни было, факт оставался фактом – Бенджамин Барброу был первым человеком, который подошёл к решению религиозного вопроса, опираясь исключительно на научный подход. Он же, кстати, и разработал таблицу и шкалу для выяснения жизненного потенциала. Достаточно было внести в соответствующие ячейки таблицы определенные показатели об объекте, будь то пылинка или огромная звезда, булыжник на мостовой или человек, и в зависимости от того, в каком месте шкалы окажется результат, можно судить о жизненном потенциале изучаемого объекта. Согласно этой шкале, если результат имел значение от 0 до 1, то изучаемый объект являлся мёртвым веществом. Если же значение было выше единицы – объект был живым существом. Если значение равнялось 100 – изучаемый объект являлся богом. Теперь становится понятно, почему исследования Бенджамина Барброу так заинтересовали советских ученых, в подавляющей своей массе потомственных атеистов – они надеялись доказать, что ни древние каменные истуканы, ни расписные иконы, ни позолоченные статуи не несут в себе никакой божественности, что это всего лишь мёртвая материя, и что лишь сам человек является носителем коэффициента 100 по шкале Барброу, причем, возможно, даже какой-то конкретный человек…
Изыскания Бенджамина Барброу оказались неполными: он вывел общие расчеты, но не смог рассчитать частности – уравнение, которое помогло бы заполнить все необходимые данные в его таблице, так и не было им найдено в силу описанных выше причин. Это-то уравнение и вывел в результате многолетней работы академик П.П. Иванов, но здесь возникала новая проблема: уравнение не имело решения. Даже если все введённые в уравнение данные были верны и безупречны, на определенной стадии решения уравнение зацикливалось, и шло по кругу, выдавая противоречивые результаты. Проект собирались прикрыть, тем более, что страна подошла к своему роковому 91-му году. Все годы до этого на изучение гипотезы Барброу из бюджета Союза выделялись немалые деньги, не в последнюю очередь благодаря тайным покровителям из числа тех, кто стоял у его руля. Когда страна рухнула, эти же покровителя сумели не допустить, чтобы наши английские партнеры узнали о ведении в Советском Союзе обширных исследований английской интеллектуальной собственности. Возникли бы ненужные вопросы – как такая драгоценная книга оказалась в СССР? Кто её туда переправил? А ведь майор Семёнов ещё был жив и здоров, являлся респектабельным английским подданным, и даже проживал под своей «настоящей» фамилией – Джонсон, лишь сменил имя с Тома на Чарльза. Советский Союз терял свои территории, но не резидентуру! Двадцать лет тайные покровители не давали о себе знать, пока однажды в Академии не раздался звонок, и властный мужской голос произнёс: «Барброу… можно продолжать!»