Ж
ил себе во Вселенной астероид Гермес и не знал никаких забот. Проносился мимо разных звёзд и планет, перебрасывался с ними шутками, слыл среди братьев-астероидов весельчаком и задирой. Бывало, скажет что-нибудь едкое, и пока ты соберёшься ответить ему, смотришь, а уж он далеко. Летит, поблёскивает в тёмном холоде, хохочет:
— Хо-хо-хо! Я скоро вернусь.
Теперь Гермес стал совсем другим. Всё о чём-то задумывается. Только что беззаботно хохотал во всё небо, и уже смотришь, загрустил и, печальный, ушёл во тьму Космоса. И вот уже несётся он по пустынной бездне Вселенной и торопит, подгоняет себя:
— Скорее, скорее…
Там, впереди, за далями далей, поблёскивает звёздочка. Она чуть видна среди множества других звёзд и планет, но ему кажется, что она горит ярче всех звёзд, даже ярче самого солнца. Когда-то он любил подтрунивать над нею. Она была всегда окружена плотным кольцом облаков.
— О, как клубятся вокруг тебя эти серые угодники! — кричал он, проносясь мимо.
Он не знал её имени и не старался узнать его, да и она не интересовалась им. Но однажды, когда пролетал он поблизости, она раздвинула облака, и он увидел её лицо. Это было лицо планеты-красавицы. Гермес вдруг заволновался, спросил:
— Кто ты? Как тебя зовут?
— Я — Венера, — ответила планета. — А что?
— Ты красива. Я давно летаю по Вселенной. Я видел много разных планет, но ты самая красивая из них.
Она засмеялась:
— Я думала, ты скажешь что-нибудь новое, а ты говоришь то, что говорят другие. Я это слышу каждый день. Прощай.
— Погоди, Венера, давай поговорим с тобой, — закричал Гермес, но над нею уже клубились облака, и сколько он ни звал её, она так и не отозвалась.
С этого времени и потерял астероид Гермес покой. Где бы он теперь ни был, мимо каких бы звёзд ни пролетал, он всегда думает только о ней, называет её в своих думах самыми нежными словами, какие только есть во Вселенной. Свою орбиту он проложил поблизости от неё, и всякий раз, когда летит на сближение с нею, торопит, подгоняет самого себя:
— Скорее, скорее…
И волнуется: вдруг не окажется она на своём месте. Подлетает и зовёт:
— Откройся, Венера. Я хочу видеть тебя, говорить с тобой.
Но она молчит. Над нею по-прежнему клубятся серые облака, и он просит в отчаянии:
— Разгони ты их, разгони… Я много летал, много видел. Я расскажу тебе о звёздах, я расскажу тебе о Земле. Я расскажу тебе такое, чего ты никогда не услышишь от тех, кто тебя окружает. Они закрыли от тебя Солнце, они отгородили тебя от Вселенной.
Но на все его слова она отвечает безмолвием. Грустный, уносится он опять в чёрную ледяную бездну Космоса, завидуя тем, кто остаётся с нею, и ненавидя их. Но вскоре снова мчится к ней, полный надежд.
Смотрите, он уже летит. Видите, вон движется искорка света в кромешной тьме Вселенной. Он летит к ней. Чуть видимая среди других звёзд, она кажется ему огромным солнцем. Он мчится к ней, повторяя без устали:
— Скорее, скорее…
Может, сегодня откроется она ему навстречу, и он скажет всё, что давно собирается сказать. Он скажет ей, что даже безответная любовь — счастье. Она заставляет светиться радостью. С нею чуть-чуть теплее и уютнее в холодном Космосе.