Лето, ах, лето
Продолжаю делиться воспоминаниями о необычной жизни нашей семьи. Пока мы в 1990-х, в Мичигане, на докторской программе в университете Андрюса. Я уже писал о некоторых летних эпизодах. Чем еще были наполнены наши летние дни? Наряду с основной работой в хаузинге (мелкий ремонт университетских квартир) и с бассейнами Джона, летом можно было еще косить людям травку, подрезать деревья и кустарники, жечь мусор - да мало ли что еще? Особенно здорово было, когда можно было работать вместе с Аленой. Тогда, естественно, и дети были с нами, нам помогали. Работа, таким образом, приносила не только деньги, но и радость. Да и приятно видеть, когда что-то меняется в мире к лучшему - хоть немножко - от твоих рук. Если есть такое чувство - можно работать. А нет его... Я вообще избегал, старался избегать работ, которые на мой взгляд, были бессмысленны, хотя и приносили деньги. Например, телемаркетинг. Но не буду судить и рядить, потому что и Аким позднее в Канаде работал на телемаркетинг. Куда деваться было?
И уж точно избегал работы, которая требует от тебя полной концентрации - как в булочной. Не то чтоб из-за лени. Может, частично, из-за рассеянности. А вообще для меня работа - это возможность думать, размышлять о своем. Возможность молиться. Вот, например, едешь на газонокосилке, как Форрест Гамп, поле бесконечное, держи только ровную полосу и думай себе, думай на здоровье. А то вот на крыше раз работал, чуть задумался - упал, два ребра сломал, хорошо что не больше. Нет, работа должна быть такой, чтобы во время работы можно было оставаться в созерцательном расположении духа. Иначе работа иссушит, не заметишь даже как. Ведь это - много часов, каждый день. Нет, лучше получать меньше, но избегать суеты.
А, вот еще какая работа интересная у меня была, и ее надо обязательно упомянуть, так как Аким потом воспримет эту работу серьезно, обретет профессию. Я работал, точнее подрабатывал, массажистом. Я во время службы в Иркутском военном госпитале освоил профессию массажиста, но с тех пор много воды утекло. Но вот оказалось, что в сравнении с американским массажем, который в основном сводился к поглаживанию и пощипыванию - один мой клиент, индиец, называл это "Микки Маус массаж" - мой массаж был на высоте. Кстати, у этого индийца, мистера Киви (КВ) спина и шея были - как стена, как башня из кирпичной кладки. И только я мог его промять.
Алена с детьми тоже частенько приезжали со мной - гуляли у него в саду, смотрели мультики на экране его огромного, во всю стену телевизора (в те-то годы!), пили чай с его веселой и гостеприимной женой. У них была огромная, в другую стену, коллекция индийских фильмов. Воистину, Болливуд если не в качестве, то в количестве превзошел Голливуд.
Человек на Бьюике
Мистер Киви подарил мне свой старый Бьюик. Для тех, кто не в курсе - Бьюик, это американский Мерседес повышенной комфортности. Это был целый бронепоезд о восьми цилиндрах. Наш не такой уж маленький Плимут мы могли, кажется, засунуть в багажник Бьюика. Кто-нибудь смотрел французский фильм "Человек в Бьюике"? Я тоже весь не смотрел. Но вот машина там такая же, как была и у меня.
Бьюик этот, несмотря на все свои достоинства, все же к тому времени, как достался мне, был стар и измотан. Однажды мы поехали на нем навестить наших друзей, живущих через пару штатов от нас. Ехать на нем было удобно, комфортно. Дети играли на просторном заднем сиденье. Все, вроде, было хорошо. Но в скором времени я заметил, что бензин как-то слишком быстро заканчивается. Залил еще, огромный бак. Но и этот бак растаял на глазах, не успели мы проехать и тридцати километров. В общем, как Лев Толстой, покинувший в последний раз свою Ясную Поляну, и отправившийся в странствия, Бьюик этот домой не вернулся. Он еще как-то доехал, дотянул до наших друзей - и там почил. Домой мы уже ехали на арендованной машине.
Все работы в совокупности обеспечивали наше в общем-то безбедное существование. Нет, лишних денег у нас тогда не оставалось, но мы спокойно платили и за квартиру, и за еду, и за страховки, и за все прочие расходы. Никогда не клянчили денег на бедность. И у нас всегда находились и время и деньги, чтобы съездить с ребятами в какое-нибудь интересное место. В "Олений парк", в водный парк, в музеи, в заповедники, в зоопарк, на выставки - куда угодно.
Нюхачи коров
Не все, конечно, было так безоблачно в те дни. Однажды, поехали мы на велосипедах на Андрюсовскую ферму - "нюхать коров". Этому нас научила Валя Зайцева, которая говорила, что там пахнет Россией. Чтобы проехать к ферме надо было спуститься вниз по довольно крутой асфальтовой дороге в сторону Plant Service. Я ехал первым, и съехал уже вниз, когда понял, что позади меня происходит что-то неладное. И вот что там произошло.
Саша ехала впереди, на своем маленьком велосипеде, который был явно не приспособлен к высоким скоростям. Руль у нее завилял, велосипед потерял управление, и Саша полетела через руль, в который судорожно вцепилась, и велосипед тоже полетел с нею, и так они и летели - Саша и велосипед. Но этого мало. Сзади нее ехал Аким, который явно не ожидал такого поворота дел. Он затормозил, но было уже поздно - он врезался в Сашу, вылетел из седла и кубарем полетел под гору. Но и это еще не все. Сзади них ехала Алена, на глазах которой и разворачивалась эта сцена. И она тоже не смогла притормозить, и тоже врезалась в Акишкин велосипед и полетела на землю. Буквально цепная реакция.
Алена потом рассказывала, что из состояния шока ее вывели Сашины крики, которым она была несказанно рада: значит, Саша жива. К Сашиным крикам присоединился Акишкин плач. Значит, он тоже жив! Слава Богу! К этому времени и я подоспел. То, что я увидел называется - куча мала. Ребята были все в ссадинах, в крови - страшное зрелище. Велосипеды, особенно Сашкин, все перекорежены. Алена схватила на руки Сашу. Я схватил Акима. Отнесли их на травку. Жить будут!
Я вскочил на свой велосипед, единственно не пострадавший, и понесся домой - за машиной. Приехал, забрал пострадавших, закрузил помятые велосипеды в багажник. Приехали домой. И что же оказалось? У детей, кроме ссадин и синяков, слава Богу никаких травм не было. А вот Алена сломала тогда руку, ходила потом на работу в гипсе. Я отделался серьезным испугом.
Сашка, кстати, тоже ломала руку - уже позже. Лазила по Monkey Bar - такая железная лесенка-дуга для детей, сорвалась с нее, неудачно упала на землю. Подбегает ко мне, плачет, а у нее ручка висит, предплечье сломано, обе кости. Понеслись в больницу. Там целый час бумаги заполняли, в очереди сидели, а у нее рука вся синяя, опухла, болтается безжизненно. Что-то ей там сделали, гипс наложили, но потом оказалось, что неправильно все сделали.
На следующей неделе пришлось снова ехать в больницу и стыковать кости - прямо под рентгеновским аппаратом и без наркоза. Скажу вам из опыта, на любом достойном травмпункте в России это сделали бы в считанные минуты и без рентгена, и без очереди, и без бумаг, и без денег.
Да, тогда на нас свалились медицинские расходы. В первый раз мы поняли, какая зубастая, прожорливая на самом деле американская медицина. У нас, как у студентов, была конечно страховка, но страховка эта не покрывала анестезию. А это - большие расходы, по крайней мере для нас - сотни долларов.
А еще незадолго до этого Акиму делали операцию на ухе. Якобы, ему грозила глухота. Уж не знаю, с чего они это взяли. Но операцию сделали, деньги заработали. Мы все еще тогда платили. А тут новые счета! У меня такое впечатление, что врачи там сами создают себе работу, если ее мало.
Например, зашли мы как-то к окулисту, просто рутинную проверку сделать. Ну, у нас с Аленой все хорошо, у Саши тоже, а вот у Акима... Крутили его крутили, проверяли-проверяли, очки какие-то сложнейшие, дорогущие нам тогда впарили. И он в этих очках какое-то время ходил. Пока в России уже один знакомый врач его не посмотрел и сказал, что все у него в порядке, и что Акиму очки не нужны - он прекрасно все видит. Такие вот странные первые опыты с американской медицинской индустрией.
Но должен еще кое-какие детали упомянуть правды ради - раз уж начал. Во-первых, после нескольких месяцев, когда мы платили "по счетам" за два наркоза - Сашин и Акимов - Алена написала в больницу письмо, в котором объясняла, что мы - бедные студенты, и что и так едва сводим концы с концами. Это, к сожалению, была сущая правда. И счета перестали приходить! Как это там: луч света в темном царстве, что ли?
А совсем уже недавно выяснились еще некоторые вещи. Аким сознался мне, что он просто хотел ходить в очках и поэтому, когда исследовали его зрение, сказал что не видит чего-то, хотя видел, и потом так и продолжал зачем-то говорить. Поломал он тогда врачам голову. Да и те в накладе не остались. И вот я думаю - зачем он это сделал? Хотел привлечь к себе больше нашего внимания? А может и с ухом у него было то же самое? Может, не нужна была эта операция? Неужели мы мало любви, мало внимания ему давали? Да, мало.
Ведь правда, смотрите, вот ребеночек, маленький, вот мама, которая нянькает его, утешает, кормит, песенку поет, спать укладывает. А дальше что? Дальше - хуже. Никогда его уже не будут так любить, так нянчить, так ласкать. В каком-то смысле жизнь начинает идти не в гору, а под гору. Где и когда ты еще найдешь такую посвященную, такую чистую любовь, такую трогательную заботу как та, что уже дана была тебе? Мы, может, умом этого не помним всего, не понимаем, но сердце помнит. И оно ищет - как бы и где бы еще найти что-то такое, хотя бы подобное. Любовь, внимание, сострадание. Мальчик по-своему ищет. Взрослый мужчина - по-своему. Но по сути и мальчик у врача, и взрослый мужчина в объятьях женщины - все они ищут и не находят одного. Того, что они уже когда-то имели и потеряли. И ничто, и никто эту потерю им в полной мере никогда не заменит. Как ни старайся. Но стараться все равно надо. Да, только оказавшись в объятьях Бога мы сможем утешиться от этой потери.
И еще кое-что выяснилось, на днях, уже после того, как Акима с нами не стало. Саша призналась, что Аким все эти годы винил себя за то, что она тогда упала с лесенки и сломала руку. Оказывается, на лесенке висела его кофта. Саша схватилась за нее, думала повиснуть на ней, но упала вместе с кофточкой. Она никогда нам раньше об этом не говорила. Мы думаем, что мы что-то знаем. Что мы знаем?