Кто-то из умных сказал: от себя не убежишь. Но он бежал, и бежал, сломя голову. Бежал в ночь, наугад. Позади него рвались снаряды, свистели пули. А он бежал, спотыкался, падал, вставал и опять бежал. Мысли путались в голове. Он их гнал, потому что в данный момент лучше не думать, а сосредоточиться на беге. Свою амуницию он оставил на передовой. Оружие выбросил. На нём была гражданская одежда, которую он припас для часа икс. Его нервная система была истощена, физическое состояние на пределе. Несколько подряд бессонных ночей. Из укрытия опять в укрытие. Стрелять! Стрелять! Стрелять! Мозоли на пальцах, синяки на плечах.
Глаза слезились от встречного ветра. Выбившись из сил, он упал. Никак не удавалось перевести дыхание – воздуху всё равно не хватало. Неожиданно над головой засвистели пули. Неужели его заметили? У них приборы ночного видения. Так и есть – завыла и разорвалась недалеко мина. Пришлось ползти в ложбину. Все кусты и молодые деревца были давно обкошены градами и крупнокалиберными пулями. Это место похоже на кладбище. Нет, только не здесь и не сейчас! Тьма периодически озарялась вспышками разрывов. Сколько же железа будет похоронено в этой земле! Но ему надо бежать! Если он хочет остаться жить – бежать! Пригнуться и опять бежать!
Это Абхаз со своими «пятнашками» начал эту заваруху. Они не остановятся, на этот раз они пойдут до конца. А куда пойдём мы? К чёрту «мы»! Куда пойду я? Меня предали все и не оставили пути отхода. Неужели это возможно? После всего, что тут творилось, - такой поворот! Кто виноват? Теперь нужно надеяться только на самого себя, на свою способность притворяться вечным странником без крова, без родных и близких, без… без… без…. Главное - без идеологии в башке… никакой идеологии! Но куда деть наколки!? Б...ть! Рано или поздно они меня достанут! Нет, не достанут! Пока бьётся в груди этот комок, я ещё постреляю. Лишь бы выбраться из этого ада, подальше убежать и залечь на дно!
Большинство тех, кто там остался, остались там навсегда. Он видел их расчленённые осколками тела. А я убежал. Нет, нет, нет, я их не бросил, это они меня бросили, они меня предали, они обещали, а сами предали. Ну что ж, каждому своё… Проклятые мысли! Бежать, бежать и не думать!
И он встал и снова побежал в ночь, подальше от этих вспышек, от канонады, от коварного свиста пуль. Бежал, бежал, бежал… и вдруг… споткнулся. Земля перевернулась и будто шагнул в пустоту. Ладонь судорожно шарится по груди. "Догнала, сука"... - выдало затухающее сознание. Меж пальцев проступает горячая липкая жидкость. Она пузырится и растекается по одежде, пропитывая насквозь грубую ткань. Глаза медленно удивляются и стекленеют. На лице застывает немой вопрос: чья эта кровь… неужели моя? Или это кровь других людей... её так много… всё в крови… сплошная кровь...
Где-то недалеко разорвалась мина, и мир неожиданно погрузился в глухое безмолвие. Гробовая тишина. На разбомбленных позициях послышались голоса: «Вот теперь - мир, ребята. Больше отсюда не будет сделано ни одного выстрела».