Мы видим, что многие западные компании заявляют о том, что они уходят с нашего рынка.
Мы начинаем переживать, что тысячи людей потеряют работу.
Давайте обсудим.
Представьте себе предприятие, которое зарегистрировано в России, как юридическое лицо (а по-другому работать нельзя), у этого предприятия есть в собственности земля, завод, строится новый цех, на складе есть запасы сырья, есть деньги на счетах и все это добро стоит, например, 2 млрд. рублей.
При этом у предприятия есть еще сотрудники, оформленные по трудовому кодексу, договоры с контрагентами, директор и главный бухгалтер граждане России.
И вот это предприятие говорит: я ухожу. Я встаю прямо сейчас всем заводом с поля, прихватываю с собой все свое добро на 2 млрд. и телепортируюсь в Париж.
Так не бывает.
Предприятие может закрыть свои бизнес в России только пройдя через стандартные процедуры:
выплатить все долги,
уволить людей с компенсацией за несколько месяцев работы,
продать завод и землю.
А потом попытаться увезти эти деньги в Париж при отключенном SWIFT и запрете вывоза валюты зарубеж. Хотя могут, конечно, рубли увезти, потом на них у нас что-нибудь купят.
Что будет происходить с предприятием в ходе такого процесса?
У него сменится собственник и будет работать на том же заводе с теми же людьми и выпускать ту же продукцию под своим брендом.
Это произойдет не за одну неделю, не за один месяц. Будет остановка в производстве.
Мы видим, например, как Икеа остановила завод в Великом Новгороде и не выпускает свою продукцию.
Что это значит для нас - временно снижается производство,
новую фабрику конкуренту построить быстро сложно, расширить производство на имеющихся фабриках тоже займет время,
а Икеа стоит, становится меньше товаров, они начинают расти в цене.
Это инфляция.
Если это временно и решается в течение нескольких месяцев, то последствия нестрашные.
При этом, заметьте.
Икеа в эти месяцы простоя продолжает платить зарплату своим сотрудникам, это значит, что они остаются нормальными участниками рынка - они продолжают покупать товары.
Это спрос.
В простых отраслях, как, например, общепит, совсем не сложно быстро начать лепить бургеры рядом с закрывшимся Макдоналдсом.
И на таком рынке Мираторг очень быстро говорит: ребята, я открываю новые бургерные везде.
Любые маленькие кафе расширяют ассортимент и продают бургеры.
И рынок быстро занимают конкуренты.
Рынок не страдает, а просто переходит к отечественным компаниям.
Люди начинают работать не в Маке, а в Мираторге.
Из-за ухода зарубежных компаний проблемы
точно будут.
Сейчас правительство решает, как правильно действовать в ситуациях со сложным производством, которое непросто сразу заменить.
Для таких случаев как раз и разрабатывается вариант быстрой национализации. И в этом случае надо действовать быстро и жестко: не хочешь с нами работать, отдавай свой активы и уходи. Иначе простой таких производств сможет нанести реальный вред нашей экономике.
У нас достаточно управленческих кадров, чтобы забирать предприятия, заводить туда своих директоров и работать дальше.
Внутри нашей экономики все эти годы работали наши западные партнеры, зарабатывали деньги,
мы честно сотрудничали.
Теперь они не хотят сотрудничать честно, а хотят давить на наш рынок, чтобы влиять на политические вопросы.
Это шантаж.
С шантажистами мы имеем полное право разбираться без сентиментов.
Правовая база для этого сейчас создается.
Поэтому не надо переживать о безработице.
Это временное явление.