- Всех опросили? - Стася проигнорировала последнее замечание и повернулась к Сомову. Тот кивнул. - Тогда выпускайте. И пригласите на допрос.
Она вышла в коридор. Осмотрелась. Пройти в коридор незаметно было довольно сложно. Конечно, в суете перерыва, когда толпа поспешила в бар, проскользнуть к гримёрке становилось проще. Но над проходом Стася увидела камеру. Сомов топтался рядом.
- Видео с камер запросили?
- Да, скопировали. Пока не просматривали.
- Так просмотрите уже! - Стася повысила голос. - И отпускайте людей. Сколько они тут уже сидят?
- Три часа, - вытянулся Сомов. - Но мы всех переписали.
- Так и отпускайте. Что там эксперт говорит?
- Душили ее в перчатках, никаких биологических следов. Не насиловали.
- Но всю гримерку разнесли. Неужели ни один человек не слышал никаких звуков? И весь их дружный коллектив так глубоко наплевал на скрипачку, что за сколько там минут перерыва не зашел к ней, не позвал на начало второй части?
- Мэтр Воланд находился в зале весь антракт, так показали почти все гости. Лорд выходил покурить на улицу, там тоже общался со слушателями. В сторону гримерок они не ходили.
- А остальные двое? Это вообще кто? Иисус Христос и боярыня Морозова?
- Один из них композитор и клавишник, а второй играет на контрабасе. Для обоих работа в группе, как и для Тарасовой, скорее подработка. Оба работают в Москве. Контрабасист в московском клубе, а клавишник в музыкальной школе в Серпухове.
- А кем трудятся Воланд и Лорд? – Стася скривилась. – Боже, какие клички дурацкие у них. Что они там хоть играют?
- Игнатов хозяин сети ресторанов русской кухни. Они во многих городах есть, - ответил Сомов, не решившись назвать музыканта прозвищем. – А у Бардина автомобильные салоны.
- Ресторатор и бизнесмен поют на досуге с симфоническим оркестром. Рэп что ли читают? Игнатов про стихи говорил.
- Нет, Бардин поет песни своего авторства. Я хочу сказать, хорошо поет. Слышал его пару раз в записи. А Игнатов пишет тесты иногда, ну и рассказывает со сцены свои стихи. Сейчас у них как раз тур с презентацией нового альбома.
Стася кивнула. Ей было глубоко напревать, что именно поет мужчина, похожий на кота Базилио, и что рассказывает полноватый ресторатор в костюме поэта Серебрянного века. Она хотела знать, кто задушил молоденькую скрипачку, когда вокруг было больше сотни человек. Но сначала предстояло узнать, за что ее задушили.
Женщина осмотрела зал, выход в курилку и бар. К тому времени были готовы записи с камер. Но ничего интересного увидеть на них не удалось. В перерыве никто, кроме Ольги, в коридор не заходил. Когда все покинули бар, мимо стойки легкой рысью пробежал Игнатов. Обратно он пронесся уже галопом буквально через несколько секунд. Стася засекла время, которое он провел вне камер. Потом включила секундомер и добежала до гримерки, постучала в дверь, распахнула ее и побежала обратно уже быстрее. Ей потребовалось на секунду больше времени, чем мужчине.
- Ни замести какие-то следы, ни тем более задушить ее, Игнатов за это время не мог, - вслух произнесла Стася. Сомов подумал, что она обращается к нему и с готовностью кивнул. – Мне нужно помещение для разговора. Когда всех гостей выведут, направляйте ко мне музыкантов по одному.
В ожидании того, чтобы клуб опустел, Стася залезла в соцсети. Она нашла страницу группы и уже через нее вышла на страницу покойной. С аватарки на нее смотрела красивая молодая женщина. У нее было круглое лицо с ямочками на щеках, большие голубые глаза и волнистые русые волосы, которые их владелица собирала в замысловатую прическу на затылке.
Очень много фото на странице было с концертов и репетиций. Но среди них Стася сумела отыскать несколько домашних снимков. Ни молодого человека, ни подруг на них не было. Только улыбающаяся красивая девушка, которая еще не знала, что закончит свою жизнь так рано.
- Анастасия Павловна, в клубе остался только персонал и группа, - доложил Сомов. Он снова что-то жевал. – Вы простите, - сконфузился он, заметив ее насмешливый взгляд. – Я вторые сутки без еды и сна. Скоро помру.
- А я второй год без Греции. Но пока жива, - отрезала женщина. – Помещение мне нашли?
- Да,кабинет директора клуба. Он в том же коридоре, что и гримерки.
Стася расположилась в директорском кабинете, который своим убранством больше напоминал комнату фанатеющего подростка-меломана. На стенах тут висели плакаты различных исполнителей различных жанров и временных отрезков. На большинстве виднелись автографы. На полках стояли какие-то кубки и музыкальные награды, висели грамоты, дипломы и лицензии.
Первым в кабинет вошел один из близнецов-музыкантов, как мысленно окрестила их про себя Стася. Он был высоким, слишком худым с узким грустным лицом, чем и правда напоминал Иисуса.
- Ваше имя?
- Игорь Светлов. Я играю на контрабасе. Двадцать девять лет, коренной москвич, - - отбарабанил он. Стася с недовольством посмотрела на него.
- Я спросила только имя, а не полный анамнез.
- Простите, - вконец расстроился парень. – Я сильно нервничаю. Бедная Оля.
- У вас есть соображения, кто мог желать Оле зла?
- Нет, ни одного. Она была такая добрая, веселая девушка. Прямо лучик этакий. Несколько смягчала наш мужской коллектив. Она же не так давно с нами. Где-то месяцев пять.
- Как она пришла в группу?
- До нее с нами играла Полина, ее старшая сестра. Тоже скрипачка. Но после того, как ей предложили выгодный контракт зарубежом, она сосватала нам Олю. И это было стопроцентное попадание. Полина, она просто играла, ей нужны были деньги. А Оля играла для души, самозабвенно что ли. Ее соло можно было слушать как отдельное произведение, трогало в самое сердце.
- Замечательно, - перебила его Стася. – Где вы были весь перерыв?
- Выходил покурить с Лордом. Он потом остался болтать с поклонницами, не может отказать, а я пошел в бар и выпил стакан гранатового сока. Собственно, это все.
- Какие лично у вас сложились отношения с Олей?