В этой истории я поведаю о панике, как процессе коллективном.
Случилась она в том же походе по Телецкому озеру на Алтае.
Перед походом нас долго инструктировали и пугали. Мол, медведи там, на охотников засады устраивают, волки и кабаны питаются исключительно зазевавшимися туристами, ползучие гады селятся в оставленных без присмотра кедах, кроссовках и штанах, а комары величиной с голубя за один присест выпивают по два литра крови.
Уже на инструктаже девочки начинали плакать и жалобно просить оставить их на турбазе. Но инструктора были непреклонны: «Хотели прогулку по тайге? Вы ее получите со всеми вытекающими последствиями».
На пароход, который нас должен был доставить на полуостров Карагай, мы восходили как Христос на Голгофу, некоторых заносили на руках сильные инструктора. Провожающие, в основном те, которым тоже в будущем предстояла та же участь, смотрели на нас, как на приговоренных к смертной казни, в последний момент, замененной вечной ссылкой на необитаемый остров.
После того, как пароходик отчалил, и берег остался вдали, чтобы никто не дезертировал, нам сообщили, что добрая медведица, которая до смерти напугала корреспондента с полуострова Карагай ушла. Но ее место заняла хитрая, свирепая рысь, нападающая только на подростков от 15 до 17 лет. Особенно любит девочек. Наверное, рысь была самцом. В связи с этим была дана команда: «Бояться».
После всех этих инструктажей, рассказов и сообщений, мы прибыли на Карагай в приподнятом настроении. На полуострове нам предстояло пробыть двое суток, поэтому никто не хотел выходить на берег. Но пришлось. Бравая команда «крейсера» культурно попросила нас покинуть судно, иначе они вынуждены будут открыть кингстоны и затопить его.
Обреченно сошли на пустынный песчаный берег. Поставили палатки в два ряда. Разожгли костер. За делами позабылись страхи. Наловили рыбки. Сварили ухи. Поели. Жизнь сразу показалась не такой уж беспросветной. Молодости не свойственно долго огорчаться. Появились гитары, зазвучали песни и, народ словно и забыл, что где-то поблизости бродят дикие звери. Разошлись за полночь. Кто по своим палаткам, кто, пользуясь темнотой, перепутал свою с чужой, а кого специально позвали, так как известно всем, что вдвоем, а можно и втроем, и вчетвером, бояться намного интереснее.
Через час, после того как все угомонились, я проснулся. Очень хотелось выйти наружу. Но было страшно. Слышу, сосед по палатке Коля ворочается. Видно тоже припекло. Лежу, терплю. Наконец Коля не выдерживает: «Серега, ты не спишь?». Я отвечаю вроде бы спросонья: «Ну, чего тебе?».
- Пошли доветру.
- Да ну его. До утра потерпи.
- Не могу.
- Так сходи сам,- а у самого глаза уже из глазниц выдавливаются влагой, скопившейся в организме.
- Да…вот…понимаешь.
Одним словом через минуту я дал себя уговорить.
Вылезли из палатки. Зашли в лес метров на пять, встали и облегчаем себе души.
Вдруг Колька толкает меня в плечо и показывает на что-то в глубине леса. Пригляделся я, и моя душа мгновенно перестала облегчаться. Напротив нас, метрах в пяти стоит кто-то. Глаза светятся каким- то людоедским огнем. «Рысь»,- понял я. Кольку, видно, посетила та же мысль.
Начинаем, как раки пятится, помня чему нас, учили, нельзя поворачиваться окорочной стороной к зверю, это его очень раздражает. Выползаем из леса. Разворачиваемся. Стартуем с высокого старта. Бежим не долго. До ближайшей палатки. Там, как-то в унисон, цепляемся за растяжки. Падаем на палатку, аккуратно ее заваливаем, и что есть мочи орем: «Рысь». Из- под заваленного тента и наших тел раздается вой раненной волчицы: «Убивают. Загрызла».
Лагерь зашевелился. Такое впечатление, что все не спали, а ждали команды. Дождались. Люди в разной степени одетости, выскакивают из палаток и начинают последовательное движение в сторону пароходика, качающегося у причала. По дороге сметают все на своем пути. Мы с Колькой, увлеченные порывом толпы, тоже приняли активное участие в массовом забеге с препятствиями. По деревянному трапу толпа врывается на наш «Титаник» и, не останавливаясь, продолжает двигаться в трюм.
Правда одна, самая смелая девочка, отклонилась от маршрута, забежала на капитанский мостик и потребовала передать в Москву в Кремль и папе в Барнаул, сигнал «СОС» Героической команде «крейсера» едва удалось отбиться от назойливой девицы багром.
До утра все сидят в трюме и дрожат, так, что корабль начинает опасно раскачивать. Под утро мы с Колькой, устав бояться, уснули.
Выползли на палубу, когда солнышко было высоко. Перед нашим взором предстала картина достойная кисти Верещагина: «Апофеоз туризма». Такое впечатление, что по лагерю прошло стадо слонов с бодуна на водопой.
Между палаток понуро бродят инструктора, выискивая тела жертв диких животных. Но сильно пострадавших нет. Обидно. Правда под одним из тентов нашли тело тети Вали, нашего завхоза. Хотели уже похоронить с боевыми почестями. Но принюхавшись, поняли, что хоронить еще рано. Лучше принести рассольчику. Когда тетя Валя очухалась и огляделась, она безапелляцинно заявила: «Хотите- верьте, хотите - нет, но одна я все это не могла сделать».
Ей поверили. А вот нам нет. Часа три детишек держали на солнцепеке, и пытались выведать, где же рысь. Но мы молчали. Все молчали, потом что не знали. Мы с Колькой молчали из принципа. Наконец три девочки признались, что это на них набросились две рыси и хотели толи съесть их, толи изнасиловать. Но они не дались, в чем сильно раскаиваются.
На этом можно было и закончить, если бы не было продолжения.
Ночью Кольке опять приспичило. Видно сказались переживания, прошедших ночи и дня. А так как он боялся идти один, то разбудил меня и третьего нашего соседа Димку. Тихонечко, стараясь не потревожить, вслушивающихся в каждый шорох, товарищей, мы зашли в лес. И видим, что на том же самом месте, что и вчера, светятся глаза. Что-то здесь было не так. Решили проверить. Ведь этой ночью нас было уже трое. А трое, это, я вам скажу, не двое. Медленно, держась за руки, чтобы не слинять раньше времени, приближаемся к «рыси». И видим, что это просто две гнилушки, впечатанные в ствол дерева. Шепотом, посмеявшись, отправляемся в обратный путь, предварительно сделав то, за чем приходили. Выходим из леса и видим, как за одной из палаток мостится на корточки девочка. Услышав шорох, она оглядывается, вскакивает, забыв подтянуть треники, с криком: «Медведи вернулись»,- кидается на ту же самую палатку, которую мы уже прошлой ночью имели неосторожность опрокидывать.
Восприняв ее крик как сигнал к действию, народ, полностью экипированный, с матрасами под мышками, неспешно начинает выдвигаться на пароход.
Там их радушно встречает, как добрых знакомых экипаж, во главе с капитаном. Организованно направляют в трюм. Паники нет. Каждый знает свой маневр и свое место.
Но мы на корабль не пошли. Остались у девочек, которым завалили палатку. Восстановили ее, и очень весело до утра боялись вшестером.