Сотням беженцев из «незалэжной» пришлось прервать свое изнурительное путешествие, пока они решают, как получить визы.
Моя самая любимая газета в мире — британская «Гардиан» рассказывает в сегодняшнем номере, как относятся её соотечественники к беженцам из Украины, которых столько лет убеждали, что Соединённое Королевство — их верный и преданный друг и защитник.
Кшиштоф Микуцкий был настолько взбешен обращением с его украинской семьей со стороны сотрудников пограничной службы Великобритании в Кале в час ночи в среду, что изо всех сил пытался найти слова, чтобы выразить свою ярость.
«Они обращались с нами хуже, чем с водой в туалете», — наконец сказал польский строитель, стоя у входа в паромный порт через несколько часов вместе со своей женой-украинкой Алёной, невесткой-логопедом Юлией, тёщей Ольгой и их песиком Гариком и ломая голову, что им делать дальше.
Родственники Микуцкого входят в число примерно 600 украинцев, которым британские пограничники отказали в Кале за последние 10 дней в конце 2000-мильного путешествия с объятой войной Украины
Многие останавливаются в переполненном молодёжном общежитии во французском портовом городе, пытаясь записаться на приём для получения визы в Париже и Брюсселе, расстроенные и злые из-за того, что им пришлось прервать свою и без того изнурительную одиссею и решать, как изменить маршрут, чтобы удовлетворить британские визовые требования.
Во вторник вечером все комнаты молодёжного общежития были переполнены. Один мужчина, который семь дней ехал по Европе со своей семьей из сильно обстреливаемого Харькова и которого также повернули обратно на британском пограничном контроле, провёл ночь, стараясь поспать возле здания, втиснувшись в свою машину с женой и шестью (!) детьми в возрасте от 2 до 16 лет. На следующий день около 7 утра он опустил ветровое стекло и сказал только: «Нам очень плохо».
Наташа Бушар, мэр Кале, посетила молодёжное общежитие и резко раскритиковала отказ Великобритании отменить визовый режим для украинцев. «Британские власти не проявляют гуманного отношения, — сказала она. — Мало принять украинских беженцев, им нужно создать все условия для того, чтобы им было технически возможно получить визы, или временно отменить необходимость получения визы и создать систему, которая позволила бы им подавать заявление на визу по прибытии в Великобританию».
Некоторые семьи, остановившиеся в молодёжном общежитии, были весьма озадачены неспособностью иммиграционной службы Великобритании оказать большую помощь, другие были просто подавлены, но Микуцкий кричал от ярости, измученный после своего 4000-мильнойпоездки на Украину и обратно, да ещё и вовсе не домой.
Забрав своих родственников на румынской границе, Микуцкий надеялся отвезти их на пароме в Дувр, а затем в свой дом в Мэнсфилде, Ноттингемшир, но их продержали на британском паспортном контроле четыре с половиной часа. В конце концов официальные лица пришли к выводу, что семье следует покинуть порт и подать заявление на получение визы.
«Сотрудники пограничной службы болтали о своих домашних делах, смеялись, а мы сидели на скамейке и ждали. В 5.30 нам просто дали листок бумаги с номером телефона», — негодовал Микуцкий.
Дом его тёщи Ольги в Николаеве, на юге Украины, был обстрелян в пятницу, и она сбежала со своими вещами, кое-как запихав их в чемодан. Казалось, она все ещё в шоке и удивлена, что ей отказали на границе. «Это обидно, ведь мы так нуждаемся в поддержке», — сказала она.
Французская полиция помогла семье найти гостиницу, где они поспали часов пять и вернулись в порт, чтобы обратиться за советом в наспех созданный консультационный центр министерства внутренних дел, в котором работают семь сотрудников, которые не вправе оформлять визы и которые, казалось, были готовы сделать не намного больше, чем посоветовать украинцам ехать обратно в Париж или направиться в Брюссель.
Не было украинских переводчиков, которые могли бы помочь многим людям, которые мучились с визовой анкетой, которая составлена на английском языке.
Британские официальные лица заявили, что с момента начала конфликта на Украине они ежедневно отказывали 50-60 людям на границе в Кале во въезде, потому что у тех не было визы. Небольшой новый визовый центр откроется в четверг в Лилле, но официальные лица Великобритании по-прежнему призывают украинцев отправляться в Париж или Брюссель для подачи заявлений на визы.
На просьбу ответить на разочарование беженцев официальные лица сказали, что, поскольку действует визовая схема, заявки необходимо обрабатывать, но они пытаются ускорить работу системы. Министерство внутренних дел заявило, что к настоящему времени выдало украинским беженцам, желающим воссоединиться с родственниками в Великобритании, 850 виз и обрабатывает ещё 22 тысячи заявлений.
Официальные лица заявили, что не хотят создавать центр обработки виз в Кале, чтобы не поощрять беженцев к приезду в этот город, который в течение многих лет был местом сбора людей, надеющихся найти убежище в Великобритании.
Благотворительные организации для беженцев в Кале заявили, что в неофициальных лагерях, оккупированных людьми из Сирии, Афганистана, Судана и Ирака, не было украинцев. Добровольцы указали на двойные стандарты в отношении того, как французское правительство размещало и кормило украинских беженцев, по сравнению с более враждебным обращением с теми, кто бежал от других конфликтов.
В среду днем французские чиновники подогнали два автобуса к молодёжному общежитию и отвезли около 40 украинских беженцев в общежития в других городах, но не сказали, куда.
Мише Раминишвили, британскому строителю лесов из Хорнчерча на востоке Лондона, пытающемуся доставить свою украинскую семью в безопасное место, позвонили и сказали, что встреча для получения визы в Бельгии будет перенесена на пять дней — после того, как он поговорил с BBC и газетой Sun.
«Я был зол, когда нам отказали, — сказал он, помогая своему 6-летнему сыну и 16-летней падчерице сесть в машину, чтобы отправиться в трехчасовую поездку в Брюссель. — Я совершенно без сил. Понимаю, что они не были так подготовлены, как подобает, на все нужно время. Я разочарован, если честно».
Ему так и не ясно, сколько времени потребуется, чтобы вернуться домой, поскольку официальные лица заявили, что обработка визы может занять до пяти дней.
Мохамед Шит, студент-экономист, и Виталия Шит, продавщица, расстроены тем, что им отказали на британской границе после трудной поездки из Киева в надежде присоединиться к дяде Мохамеда в Манчестере. «Мы пытаемся придумать, как добраться отсюда до Парижа. Это так запутанно», — сказала женщина.
26-летняя Татьяна Осадчук, медсестра-стажер из Черновцов, приехала со своим 16-летним братом Виктором и матерью, садовницей Лесей Осадчук, надеясь воссоединиться с роднёй в Рединге. «Мы потратили по 130 фунтов стерлингов каждый на автобусные билеты из Румынии в Лондон. Нам сказали, что на границе проблем не будет, но около 20 украинских беженцев сняли с автобуса на паромной переправе. Я сильная, так что для меня это нормально, но пожилым людям тяжелее. Моя мама боится, что мы не получим визу, и тогда не знаем, что будем делать».
Представитель правительства заявил, что оно «предприняло срочные меры для ускоренного оформления виз для всех, кто имеет право на семейную схему Украины, при проведении жизненно важных проверок безопасности». Они сказали: «Мы зарезервировали встречи во всех наших визовых центрах, чтобы обеспечить достаточную пропускную способность, и направили дополнительный персонал, чтобы помочь людям пройти этот процесс как можно быстрее. В свете риска, связанного с активными действиями преступников в районе Кале, мы открыли новый временный визовый центр в Лилле».
© Перевод с английского Александра Жабского.
Читал, переводил, а у самого всё не выходила из головы украинская семья поляка Кшиштофа Микуцкого. Вот ведь как сильна зашоренность людей, оболваненных украинской (да и польской) антироссийской пропагандой! Они тащились больше 3000 километров до Кале, чтобы там британские спесивые власти дали им унизительный от ворот поворот. А ведь от Харькова, где жила семья Кшиштофа, нет и полусотни километров до российской границы. Можно было без большого напряга добраться до неё и получить от сердобольных русских и пищу, и кров, и право на въезд в страну — по крайней мере, до окончания спецоперации, когда можно будет вернуться домой. Россия моя, в отличие от себе на уме Британии — дурёха: всех страждущих примет и приголубит, даже в ущерб себе.