оглавление канала
Пока мы тут выясняли отношения, примчался Сергеич, с инструментами. Глянул на нас с подозрением. Потом, обращаясь к нам обоим, с оптимизмом, задал вопрос:
- Ну, что, вскрываем? – Глаза его горели так, как будто он спрашивал, ну что, высотка наша, водружаем знамя?
Но, судя по всему, Игорь не разделял нашего ажиотажа. Как настоящий историк, он видел не просто замок на книге. Он видел разгадку многих тайн. Мне было понятно его трепетное отношение к артефакту. Но, открыть книгу мне тоже хотелось. Хотя, я подозревала, что не пойму ни слова из написанного там. Тем временем, Игорь, встал, забрал инструмент из рук Сергеича, и слегка его отодвинув, проговорил ворчливо:
- Дай-ка, я сам. А то ты навскрываешь, вскрывальщик…
Сергеич обиженно засопел, но инструмент отдал. Мы только с ним собрались пристроиться за спиной Игоря, как тот принялся ворчать.
- Нечего у меня за спиной сопеть. Идите вон лучше обедом займитесь. А то скоро от голода падать начнете.
Я покладисто закивала головой и стала тихонько ретироваться назад, не забыв прихватить за рукав Сергеича. Придя на кухню, я вручила Сергеичу веник с совком и мусорным мешком, а сама занялась обедом. Несмотря на нашу общую занятость, мы чутко прислушивались к тому, что происходит в спальне. Когда уже картошка была почти готова и шкворчала на сковородке, наконец раздался долгожданный голос нашего друга, зовущий нас. Сергеич бросил совок с недометенным мусором, я, правда, все-таки, успела выключить плиту. И мы на рысях полетели в спальню. Игорь закончил свои манипуляции с замком, и сейчас стоял над книгой, не смея ее открыть. Я посмотрела на мужчин, замерших в благоговении, подошла и осторожно откинула тяжелую кожаную обложку.
Книга была рукописной. Листы были из тонко-выделанной кожи. Заглавные буквы были выписаны с мастерским искусством и поражали своими яркими цветами и замысловатыми узорами. Текст был написан на том же древнеславянском языке, на котором были написаны и две предыдущие книги. Поэтому, я даже не пыталась прочитать его. Игорь смотрел на листы, и, как мне кажется, даже не дышал, настолько велико было его благоговение. Он осторожно перекинул один лист углубляясь в написанное. А мое внимание привлек сложенный вдвое листок, который торчал из-под следующей страницы. Я осторожно потянула за уголок, и чуть не удостоилась оплеухи за «варварское отношение к реликвии». Ловко увернулась, но интереса не утратила. Напротив, любопытство просто зашкаливало.
Сурово глядя на меня, Игорь перекинул следующий лист и осторожно развернул так заинтересовавший меня документ. Это был плотный лист бумаги. Насколько я могла судить своим дилетантским взором, он был более позднего периода, чем вся книга. Я бы сказала, почти современного времени. Ну, может и не совсем современного времени, но не более трехсот-четырехсотлетней давности. Слов на нем было совсем мало. Это была какая-то схема, больше напоминающая некую инженерную коммуникацию. Одним словом, это был чертеж.
Игорь осторожным ласкающим движением расправил лист, и мы принялись его усердно разглядывать. Но, право открытия принадлежало Сергею Сергеевичу. Я про себя восторженно отметила, что, все-таки, профессионал, он и в Африке профессионал.
- Это схема каких-то ходов и схронов. Довольно сложная… - Задумчиво проговорил мой прораб, внимательным глазом опытного строителя -инженера изучая рисунок.
Игорь был с ним согласен. Я чтобы не отрываться от коллектива тоже закивала головой с умным видом. Хотя, для меня это больше напоминало схему дымоходов в большой голландской печи. Тут Игорь привлек наше внимание. Он осторожно указал пальцем на какие-то черточки и закорючки, которые встречались на чертеже довольно часто, и задумчиво проговорил:
- А вот это что такое? Никак понять не могу. Вот тут и тут – это понятно, воздуховоды, а это что, не могу разобраться…
Мужчины в задумчивости глядели на чертеж. Один чесал затылок, другой, то и дело поправлял очки, съезжавшие с переносицы. Я тоже приняла посильное участие в разгадке этого вопроса, пытаясь внимательно рассмотреть эти самые закорючки. Присмотревшись внимательнее, я обнаружила, что они напоминают мне человеческий череп, который издавна служил для всех людей и наций знаком смерти. Почесав нос, я высказала предположение.
- Мне кажется, что это похоже на обозначение мест, где чужаков подстерегают ловушки, смертельные для жизни. – В моем голосе не было уверенности.
Но. чем дольше я думала, тем больше крепла уверенность, что я права. К моему удивлению, мужчины не отмахнулись от моего предположения, и даже не высмеяли его. Пожав плечами, оба согласились, что это вполне разумное предположение.
Внизу под чертежом была аккуратно проставлена дата. 1723 год, от Р.Х., что означало от Рождества Христова, а далее следовала другая дата: 7231 год от Сотворения Мира в Звездном Храме. И далее четко выведенное имя Тихон сын Феодоров.
Меня необычайно заинтересовала вторая дата, не говоря уже обо всем остальном. Но я вспомнила свою покойную бабушку, которая всегда говорила, что с мужчинами лучше всего разговаривать на сытый желудок. Поэтому, следуя мудрому совету своей бабули, я предложила всем сначала пообедать, а уж потом обсуждать все произошедшее. Их энтузиазм, с которым они приняли мое предложение, вызвал почти -что слезы умиления, и в который раз, я помянула добрым словом свою мудрую бабулю.
Мы отправились на кухню. Там, конечно, все еще было не очень уютно после погрома, но некие очертания плиты, стола и холодильника уже просматривались. Я, особо не напрягаясь сервировкой стола, поставила на середину сковородку с еще теплой картошкой, достала из холодильника свежей зелени, остатки докторской колбаски, мысленно поблагодарив погромщиков, что не тронули холодильник. И мы приступили к трапезе. Ели сосредоточенно и молча. Чувствовалось, что мужчины довольно сильно проголодались. Мне же, кусок не лез в горло. Эту особенность своего организма я знала. Если появлялись какие-нибудь стрессовые ситуации, или повод для сильных переживаний, прощайте килограммы. Есть не могла почти совсем. Обходилась кофе или чаем. Поэтому, сейчас я сидела и лениво жевала веточку укропа, и с искренней завистью наблюдала за тем, как у мужчин мелькают вилки. Дождавшись, когда сковорода опустеет, и убрав ее со стола в раковину, я начала разливать всем чай, прикинув, что теперь можно приступать к расспросам, чтобы при этом не показаться невежливой хозяйкой.
