О необходимости противостоять реформаторам-разрушителям языка и культуры
(Доклад на международной конференции «Святой праведный Иоанн Кронштадтский и соборное возрождение России», посвященной 180-летию со дня рождения и 100-летию со дня преставления св. прав. Иоанна Кронштадтского.
С.-Петербург – Кронштадт, 23-25 мая 2008 г.)
Неслучайность происходящего
Когда мэр Ленинграда, представитель либерально опустившейся нравственности и интеллигентской субкультуры, предлагал горожанам формулировку вопроса на референдум, то фактически он предрешил официальную смену названия города в пользу Санкт-Петербурга, а не Петрограда.
Это было так же не случайно, как восстановление «исторического имени» улицы «Малая Морская» за счет отказа от существующего с 1902 года имени «улица Гоголя» - при одновременном сохранении, вместо исторического имени Троицкой улицы, троцкистского названия улицы Рубинштейна, и как не случаен переход чиновников от слова «составляющая» к слову «компонент», от председателей к президентам, от правозащитника к омбудсману. Мы живем в период не только учащения землетрясений и цунами, но и в период, когда русскоязычные агрессоры стали, словно по команде (да так оно, очевидно, и есть!), характеризовать стихийные бедствия магнитудой в столько-то баллов, избегая слов силойв столько-то баллов.
Неслучайно и то, что в дни работы Международной конференции «Святой праведный Иоанн Кронштадтский и соборное возрождение России», а именно в день памяти духовных просветителей славянства равноапостольных Кирилла и Мефодия, на Невском бесновалась под устрашающим чучелом дракона толпа так называемой многонациональной молодежи, при этом русским детям «бесплатно» надевали на голову черные рожки.
А между тем имя города, как и человека - это нечто более существенное, чем его официальное название или идентификационный номер. Употребляемое название можно изменить, но этим не отменяется его судьба, запечатленная в его духовном имени. Это хорошо понимали и чувствовали наши поэты, в разные эпохи именовавшие Петербург – Петроградом. Да и А.С.Пушкин избегал употреблять чуждую русскому слуху и духу кличку, данную царем Петром, предпочитая называть новую столицу Градом Петровым. В иностранных текстах Петроград может оставаться Петербургом (St.Petersburg), и Государь Николай Александрович, повелевая в 1914 году именовать столицу по-русски, нисколько не посягал на иноязычную практику за рубежом: он только удалял внутреннюю болячку – никак не прививавшуюся в народе нелепость. Имена святых в названиях русских городов звучали всегда естественно и не вызывали разнотолков: Петропавловск, Борисоглебск, Сергиев Посад, Павлоград, Екатеринодар - все хорошо знали, чьи это имена. Более того, в народе хорошо ощущали их судьбоносное значение для страны, и только массовое безумие опьяневшей от крови революции позволило оставить страну в коросте свердловсков, урицков, буденновсков, ногинсков и ленинсков.
Кому-то может показаться, что буденновск – не чета свердловску, но нельзя забывать, что буденовском большевики закрыли имя города, которое тот носил от своего основания, согласно указу Государя Павла Петровича: СВЯТОЙ КРЕСТ. И потому не только горожанам, но и всей России стоит задуматься, почему не кончается смута на Руси, а так называемый Буденновск, не внявший промыслительному смыслу басаевского рейда, теперь часто посещают градобития Свыше.
Для русских людей, разумеется, остаются в Петрограде улица Гоголя и улица Троицкая, но можем ли мы мириться со Свердловской набережной или с улицей кровавого палача Белы Куна? Нет, не можем. Достаточно ли будет, как полагают некоторые, вернуть набережной имя Полюстровской? Правы ли будут те «застенчивые и робкие», кто считает, что так называемая улица белы куна, носящая это имя с момента своей застройки, «не подпадает» под какую-либо программу возвращения исторических названий? Зато она подпадает под русский топонимический план «Петроград», распространяемый Обществом защиты отечественной истории и культуры по почте и через Интернет уже девятый месяц ( http://petr0grad.livejournal.com ). Согласно этому плану русских патриотов, вместо позорного и зловещего имени «красного мадьяра»-иудея должен быть проспект Вячеслава Михайловича Клыкова, а Полюстровская набережная должна засвидетельствовать наше искреннее покаяние в грехах революции и носить имя Царя-Искупителя Николая Александровича. Кто еще может решать эти вопросы, кроме русских патриотов? Никто. Поэтому мы должны этот план распространять – и внедрять в свою личную повседневную практику. Он должен стать достоянием патриотической православной общественности до такой степени, чтобы осуществиться де-факто и властям ничего бы другого не оставалось, как закрепить это положение де-юре. Впрочем, к тому времени, когда план русской топонимики станет делом большинства, уже и власть будет другой.
Наше принципиальное положение: мы не можем довольствоваться микроскопическими «возвращениями» или «переименованиями» (губернатор Матвиенко готова, например, вернуть имя Сенатской площади – «в связи с переездом в здания Сената и Синода конституционного суда РФ»), мы не можем дожидаться каких-либо конъюнктурных чиновничьих поводов, - это наш город, это наши предки его строили, и нам решать его судьбу и назначение.
Ведь чиновничье сопротивление национальным инициативам православного народа, сопротивление всей вертикали власти – явление не случайное. Оно носит сакральый, мистический характер для обеих сторон, но мы-то сами – всегда ли отдаем себе в этом отчет? Зато враг трепещет при мысли, что на Руси опять появится город, чье подлинное имя станут употреблять граждане России и сами горожане – Святой Крест, что станут говорить «Средне-Уральская область», отряхнув свердловскую грязь со своих ног – они трепещут: ведь помощь Божия нам тогда усилится многократно!
Точно так же, прекрасно сознавая божественное происхождение Слова и богоданность народного языка, враги рассчитывают сокрушить Россию путем искажений и загрязнений русской речи, литературы и правописания. Как отмечает проф.Г.Д.Колдасов, одной из закономерностей нашей истории является одновременность наступлений против Православия и русского языка, а повальное увлечение тем или иным иностранным языком со стороны так называемого образованного класса всегда предшествовало открытой агрессии против нашего Отечества со стороны носителей этого языка, уже обзаведшихся пятой колонной в намеченном к завоеванию государстве. Перед Смутой XVII века боярство увлекалось польским, перед нашествием Наполеона – интеллигенция и дворянство были тоже подготовлены, накануне первой мировой русское студенчество боготворило немецких философов… Сейчас так называемая элита лихорадочно изучает английский и требует того же от своих наемных работников.
При этом борьба против церкви и народного языка приобретает специфические формы: в Церкви – интриги против употребления церковно-славянского языка как богослужебного и против его повсеместного изучения как фундамента национальной культуры; против языка народного, как формы выражения и способа хранения народной души, – путем искажения слова, подмены понятий, засорения языка иностранными словами и собственным жаргоном внутреннего врага. Словечки-уродцы вместо собственно русских слов – это одно из осознанных усилий по зомбированию русской души, по ее превращению в предсказуемый, а затем и полностью подконтрольный предмет манипуляций. Мы мало задумываемся над тем, что бездумное повторение подсунутых нам слов темного происхождения превращает нас в пособников темных сил: хавать, халява, хохма, пацан, лафа и т.п. «цветочки» неизбежно приносят свои зловещие плоды. Почти в те же дни, когда мы празднуем память равноапостольных Кирилла и Мефодия, прозвучало местечковое словцо и на русскоязычном канале «Евроньюс» в репортаже о запрете курения в общественных местах Турции: «лафа», мол, скоро кончится… Эти люди теперь готовы и нас поучить культуре, которая, в их понимании, состоит из толерантности (весьма избирательной) и права человека быть животным.
Мы недостаточно протестуем против засорения русской орфографии буквами латинского алфавита. Но психологам известно, что видеоряд, зрительные образы - это мощное средство воздействия на подсознание человека. Неспроста сеть пивных баров называется «SПБ», улицы и глянцевые журналы пестрят словами вроде у$пех или фамилиями вроде Стогоff, и это не та свобода слова, которую возглашали поборники прогресса, это надругательство.
Активизация тоталитарных антихристианских сект, особенно их воскресные шествия в центре города, также требует более активного сопротивления с нашей стороны. Почему бы православной молодежи, казакам и студентам, не осуществлять патрулирование центральной магистрали по воскресеньям и не поставить на место воинственных предателей русской культуры?
Здесь преподаватель биологии говорил о противоречии между божественным совершенством мира и ложью вульгарных учебников по биологии. Мне, как литератору, представляется, что Российская федерация, по отношению к Святой Руси, тоже весьма похожа на такой учебник, изобилующий искажениями в большом и в малом. Поражение исторической России началось с отступлений от истины в исторической науке, а еще раньше – в Церкви, с эпохи Алексея Михайловича. Школьникам и по сей день преподносится ложь о якобы имевшем место убийстве Иоанном Грозным собственного сына, но замалчивается действительное убийство наследника престола Петром – убийство, последствия которого для нашей государственности до сих не нашли надлежащей оценки.
Вот роскошно изданная иллюстрированная «История России» современного историка В.Соловьева, известное издательство «Белый город», в ней репродукция знаменитой картины друга революционеров – художника Репина: царь Иоанн с окровавленным телом царевича. Мелким шрифтом дается уточнение о том, что не найдено достоверных подтверждений факта убийства… А как старательно и долго искали – целых семь десятилетий большевицкой власти! Но ни слова о том, что единственным источником клеветы на благоверного царя явилась брошюра иезуита Поссевина, напечатанная на Западе спустя несколько лет после его возвращения из путешествия в Россию. Хороши же были те историки (язык не повернется назвать их русскими!), которые на веру приняли чудовищное утверждение католического пасквилянта.
Современный московский поэт, стихи опубликованы во всероссийском сборнике «День поэзии» за 2007 год. Походя, в уничижительном тоне, упоминается (цитирую) «Гришка Распутин». Поэту неведомо, что существовал двойник Григория Ефимовича Распутина, что пресловутые «записки царю», якобы назначавшие министров, написаны чужой рукой, и это беда наша всеобщая – потому что замалчивается книга Т.Л.Мироновой «Из-под лжи… Государь Николай II. Григорий Распутин».
Подменяя нашу историю, рассчитывают подменить и весь наш народ. Теперь в этом участвуют новые могучие подельники, занятые подменой сознания, – реклама и телевидение.
Выступавшие здесь братья и сестры подчеркивали, что св. праведный Иоанн Кронштадтский всей жизнью своей совершал подвиг правды. Давайте же будем безкомпромиссными борцами за правду нашей истории, за нашу культуру, и пусть все без исключения иерархи Церкви будут нам в этом примером!
ПРИЛОЖЕНИЕ 1
Журналистам, редакторам, главным редакторам
и писателям иронических романов и детективов
О пользе различения переходных и непереходных глаголов
Применительно к людям, профессионально имеющим дело со словом, следует говорить о необходимости различения переходных и непереходных глаголов, поскольку неразличение этого профессионалами причиняет прямой вред, который выражается в неграмотности, растущей при этом в геометрической прогрессии.
Прежде чем перейти к объяснениям, покажем это на примере.
Когда в 1999 году вся мировая пресса распространяла страшилку о компьютерном «конце света» в новогоднюю ночь, один телеведущий персонаж Петербурга живописал это в красках таким образом, что «все данные, хранящиеся в компьютерах, будут в один миг (ВНИМАНИЕ!) исчезнуты ( ?! ) с экранов мониторов.»
Этот грамотей забыл добавить, что мифическая проблема тогда представлялась в другом: в исчезновении данных с жестких дисков. Но, как видно, его техническая безграмотность могла соперничать с неграмотностью языковой.
Большинство из нас чувствуют эту ошибку, способны посмеяться над ней, но объяснить ее происхождение не смогут. Потому что выходим из современной школы. Не имея понятия о глаголах переходных и непереходных.
* * *
Очевидно различие, например, между переходным глаголом ставить и непереходным стоять. Первый глагол требует прямого дополнения, услышав чьи-то слова «я поставил…», мы будем ждать естественного продолжения: чтó (книгу, коробку) или когó (скажем, наглеца) он поставил на место, или же поставил спектакль.
Непереходный глагол стоять ничего подобного не требует, он может как сопровождаться различными обстоятельствами, косвенным дополнением, так и обходиться без них. Зато при этом глаголе немыслимо прямое дополнение. Мы не можем сказать, например: «Меня стояли» (нелепость фразы очевидна), но вполне можем: Меня поставили в неловкое положение.
Приставки (префиксы), изменяя смысл глагола, вместе с тем могут менять и его принадлежность к переходным либо непереходным глаголам: Отстоять истину. Настоять на своем. Надо выстоять в бою. Пришлось выстоять стометровую очередь.
Последняя пара предложений ясно говорит о том, что некоторые глаголы, при перемене их смыслового значения, могут быть то непереходными, то переходными.
Что такое прямое дополнение? Это второстепенный член предложения, зависящий от сказуемого (переходного глагола) и выраженный обычно существительным или местоимением в винительном падеже (кого? что?).
Рассмотрим глаголы любить, уважать, беречь, бояться, ждать. Попробуем подставить к ним прямые дополнения: тебя и это. С двумя последними глаголами произойдет заминка: очевидно, что предложенные глаголы требуют от прямых дополнений неодинаковых падежей. Берегу это, но боюсь этого, жду этого.
Если заменить местоимение это существительным человек, произойдет кажущееся совпадение падежей: Берегу человека. Боюсь человека. Но это совпадение только форм, а не смысловых падежей (берегу что, кого? – но боюсь чего, кого? – т.е. соответственно винительный и родительный падежи).
Очевидно, что между собою эти глаголы разнятся существенным образом.
Ещё А.С.Пушкин в переписке с лицейскими друзьями вспоминал, как пеняли профессора недорослям-лицеистам за винительный падеж, употребленный вместо родительного.
Винительный падеж – у прямых дополнений к переходному глаголу.
Родительный падеж – у прямых дополнений к непереходному глаголу.
Важность различения переходных и непереходных глаголов демонстрируют нам качественные двуязычные или толковые словари, которые дают пометы в словарных статьях, посвященных глаголам: гл. пер. / гл. непер., или по-английски: v. tr. / v. intr.; по-гречески: μετ. / αμετ. и т.д.
Вектор отношения направлен у переходных глаголов прямо на предмет, у непереходных – связь с предметом выражается опосредованно (непрямо), через предлоги и падежные окончания существительного. Потому и называются переходными те глаголы, которые выражают действие, направленное на предмет непосредственно (прямое дополнение).
Непереходный глагол выражает иное отношение, вызванное данным предметом (косвенное дополнение, которое вводится в предложение с помощью предлогов либо родительным / дательным падежами).
Переходные глаголы легко образуют причастия страдательного залога с суффиксами
-им, -ем, -ен, -ён: любимый, хранимый, уважаемый, бережёный.
Глаголы, которые всегда выступают как непереходные,
не образуют причастий страдательного залога никогда.
Есть масса глаголов, способных выступать то как переходный, то как непереходный. Но всегда при этом выражаются разные отношения.
СЛЫШАТЬ. Он не слышит (т.е. глухой) - непереходный глагол.
Он слышит канонаду - переходный глагол.
ВИДЕТЬ. Видишь вон тот дуб? (кого? что?) - переходный глагол (вин. падеж).
Я этого законченного дуба в упор не вижу (кого? чего?) – непереходн. глагол (род. пад.)
СЛУШАТЬ – всегда переходный глагол (если прямое дополнение отсутствует, то оно подразумевается: Я ему говорю, а он не слушает (меня).
В отрицательных предложениях нормы хорошего стиля преобразуют переходный глагол в непереходный:
Он зажег огонь / свечу. Но: По вечерам не зажигали огня / свечей.
(Винительный падеж прямого дополнения заменяется родительным падежом дополнения непрямого – что вполне логически объяснимо: раз огня не зажигали, то нет и перехода действия на объект.)
* * *
Есть глаголы, у которых отсутствуют некоторые грамматические формы (напр., безличные, недостаточные).
Мне вас не хватает. Но если сказать: Я вас не хватаю - это совсем другое отношение.
В первом случае даже нет подлежащего (это так называемое безличное предложение), нет и не может быть прямого дополнения (вас – кого, чего? – это родительный падеж), невозможно и причастие страдательного залога.
Во втором случае, - глагол переходный, вас – это винительный падеж, также и причастие можно образовать: не был(а) хватаем (а).
Отсюда ясно, что страдательное причастие у глагола исчезнуть, как непереходного, попросту невозможно.
* * *
ЗНАЧИТЬ. С (не)легкой руки ораторов горбачевского Съезда народных депутатов вместо прилагательных значительный и важный (наречие «важно») стали широко употреблять грамматически ущербные формы значимый, значимость и значимо. Здесь мы должны сразу оговориться, что эти слова, подобно замаскированным фугасам, уже давно дремали в словарях, составляемых троцкистами – «реформаторами» русского языка. Словцо «значимость», совершенно ненужное, натужно-искусственное, появилось в советских словарях лишь в тридцатых годах прошлого века. Спустя несколько лет «реформаторы» осмелели – очевидно, после истребления основной массы людей, учившихся в классических гимназиях дореволюционной России – и внедрили на страницы словарей уродливое словечко «значимый». И оба они, эти исчадия интеллигентской пробирки, дремали, подобно вирусам в организме, пока не завершился инкубационный период, пока отсиживался, например, послом в Канаде, дожидаясь часа икс, будущий член Политбюро Яковлев, а будущий генсек «дружил домами» с Шеварднадзе…
Посмотрим, может ли это словцо «значимый» быть своим среди других слов с тем же суффиксом: любимый, носимый, чтимый, зримый, творимый и т.д. Они образованы от переходных глаголов, способных иметь прямое дополнение: люблю родной язык, несу ответственность, чту родителей, зрю дела твои, творю молитву и т.д. ЗНАЧИТЬ - переходный ли это глагол? Если он может выражать отношения, действуя как переходный, тогда будет возможно и причастие страдательного залога «значимый», становящееся далее прилагательным.
Ты много значишь для меня. Здесь нет прямого дополнения (как и перехода действия на предмет).
Чтóзначит для России А.С.Пушкин? Перефразируем Аполлона Григорьева: Пушкин значит для России всё.
Однако и слово «всё» не является прямым дополнением, перехода действия на предмет никакого нет, здесь выражена мысль «Пушкин есть для России всё». Оба глагола ( значит / есть) можно легко опустить, потому что слово всё является частью именного составного сказуемого, грамматическим предикатом.
О непереходности глагола «значить» говорит хотя бы уже то, что мы можем сказать: Он её любит, но невозможно сказать Он её значит.
Итак, в хорошем, нормативном русском языке не существует ни причастия, ни прилагательного «значимый».
Зато есть масса подлинно русских слов, позволяющих игнорировать изобретение неграмотных чиновников.
Следовательно, по-русски мы пишем: боюсь инфляции, ждем роста налогов, опасаемся войны, хотим справедливости, употребляя с переходными глаголами существительные в родительном падеже, а не в винительном: инфляцию боюсь, хочу справедливость и жду рост налогов. Это является невежественным либо злостным нарушением правил русского языка.
Выдающийся хоккейный тренер, приведший сборную России к победе на чемпионате мира в Канаде, цитируется журналистами следующим образом: «Эту победу мы ждали целых пятнадцать лет…». Журналисты, с их специфическим отношением к русскому языку как к языку этой страны, вполне могли исказить и правильно произнесенную фразу: Этой победы мы ждали целых пятнадцать лет. (Ждать Победу или Викторию, то есть употребить винительный падеж, можно лишь тогда, если это имя человека или предмета воодушевленного; но: Император ждал виктории - употр. родительный падеж.)
В заключение напоминаем господам журналистам и редакторам, что грубейшим попранием духа русской речи или языковым безчувствием является обычай некоторых авторов оставлять топонимы на -ово ( -ево) и -ино (-ено) повсюду в именительном падеже, игнорируя их склонение. Дóлжно писать: день Бородина, выстрел в Сараеве, в небе над Шереметьевом, переговоры по Косову, монастырь в Леушине. Даже совпадение окончаний у таких названий, как Пушкин и Пушкино ( в Пушкине ) не дают нам права произвольно отказываться от склонения обоих этих топонимов.
Осознанное и грамотное применение норм родного языка способно доставить радость вам и окружающим.
ПРИЛОЖЕНИЕ 2
Некоторые типичные ошибки журналистов
Ошибка
Правильное написание
дитя, дитям
Дитя ; нет кого? – дитяти;
увидел кого? – дитя; кому? – дитяти;
о ком? – о дитяти; кем? – дитятей.
вече
чего? – веча; кем? чем? – вечем;
кому,чему? - вечу
Каждому дали по пять (пятьсот) рублей.
Каждому дали по пяти (пятисот) рублей.
Банкира убили в своей постели.
Банкира убили в его постели.
Пирамиды посыпятся.
Песок сыпется.
Пирамиды посыплются. Песок сыплется.
Власть предержащие,
власть придержащие,
власть передержащие...
Власти предержащие (церковн.-слав.) - употребляется в значении «верховные власти государства»
Пять девушек затоптали во время паники.
Пятерых девушек затоптали во время паники.
Наш специальный гость сегодня…
Особый гость
Городской займ
Заём
Щепетильная ситуация
Щепетильный человек, но щекотливая ситуация
Новинка от «Форд»
Проведи лето с «Мегафон»
Новинка от «Форда»
(или: от компании «Форд»)
Лето с «Мегафон»ом
Одевать можно что угодно (человека - в платье, здание - в строительные леса, реку - в гранит), но одежду можно только надевать.