Общаться с глубоко «погруженным» в тему человеком всегда интересно. Именно такой оказалась наша беседа с Валерием Ачкасовым, заведующим кафедрой этнополитологии факультета политологии Санкт-Петербургского государственного университета, доктором политических наук, профессором. Наша беседа о проблемах миграционной политики, культурном расизме и многом другом, что сегодня волнует миллионы россиян.
– Валерий Алексеевич, в последнее время у нас много говорят о необходимости адаптации и интеграции иностранных граждан, прибывающих в Россию на заработки. А есть ли программа такой адаптации на федеральном уровне?
– Разговоры о том, что такая программа нужна, идут давно. Но это из разряда рассуждений о необходимости перехода к «умной» экономике, наукоемкому производству и т. п. Разговоры идут, а дел немного.
Я знаю о нескольких проектах регионального уровня. Один из них, запущенный лет семь назад администрацией Санкт-Петербурга в отношении мигрантов из Средней Азии, показал неплохие результаты и продолжается по сей день. Думаю, положительный эффект могут дать и центры домиграционной подготовки, которые в 2022 году должны открыться в ряде республик СНГ.
Но без единой государственной программы все это капля в море. До тех пор, пока большинство мигрантов будет приезжать к нам по собственному почину, рассчитывая на помощь земляков, а не местных администраций и официальных органов, решить проблему адаптации будет невозможно.
– Вот, приезжает в Россию парень из азиатского кишлака или аула и сразу сталкивается с другим миром, иной культурой, средой обитания… Почему он не стремится поскорее стать частью российской действительности?
– Большинство мигрантов сегодня едут в нашу страну не с бухты-барахты, а к конкретным землякам, которые уже прочно обосновались в больших и малых городах России и занимают определенные ниши на рынке труда. Едут с расчетом, что им помогут, пусть и не безвозмездно, и с жильем, и с оформлением, и с самой работой, объяснят нюансы жизни в России. Это комфортная для такого приезжего языковая и культурная среда. Среда, достаточно закрытая от принимающего общества. Отсюда и проблемы с его естественной интеграцией.
К тому же надо иметь в виду, что остаться в России намерено не так много иностранцев, в отличие, например, от мигрантов в европейских странах, где подавляющее большинство приезжих планирует осесть навсегда. Так, по данным исследования, заказанного одним из западных банков, только 16% гастарбайтеров из Таджикистана и Киргизии готово остаться в РФ на постоянное место жительства. Опрос же, проведенный под руководством одного из ведущих в России экспертов в области этномиграционной политики, доктора социологических наук Владимира Мукомеля, дает показатель в 27%. Оставшаяся часть настроена на так называемую циркульную миграцию: приехал, заработал на строительство дома или свадьбу и вернулся домой. Или на «семейный подряд» — поработал отец, ему на смену приезжают сыновья или другие родственники, которые тоже не планируют задерживаться у нас надолго.
– Что Вы думаете о роли различных национально-культурных объединений: землячеств, диаспор. У нас в обществе к ним диаметрально разное отношение. Одни считают, что они покрывают преступность в среде иностранцев, становятся рассадником экстремизма и терроризма. Другие, напротив, видят в них сильный, но пока плохо используемый инструмент адаптации мигрантов.
– Любой непредвзятый человек быстро разберется, что большинство преступлений, совершаемых у нас в стране приезжими, — это нарушение миграционного законодательства и воровство. Второе чаще всего является вынужденным шагом, когда обманутый работодателем, недобросовестным нанимателем или собственными земляками иностранец теряет все средства к существованию. Серьезные преступления — редкость, поэтому они и имеют такой информационный и общественный резонанс. И совершают их не рядовые мигранты, а пробравшиеся на нашу территорию с этой конкретной целью криминальные элементы. Поэтому все разговоры о причастности диаспор к этнической преступности, мягко говоря, не соответствуют действительности (расследование «МЕДИА-МИГ» на эту тему читайте здесь — Прим. ред.).
Я бы вообще относился с известной долей скепсиса к самому понятию «диаспоры». В некотором роде — это миф. Представителей азиатских республик, обитающих в Москве, Санкт-Петербурге и прилегающих областях, я бы условно разделил на две непропорциональные группы. Меньшая — те, кто давно живет здесь, адаптировался и врос в нашу среду. В свободное от работы время они имеют склонность вспоминать о своей национальной идентичности и объединяться в национально-культурные мини-автономии. А вторая, гораздо более многочисленная категория, это те же киргизы, таджики и узбеки, которые приехали на заработки. Они тоже самоорганизуются, но для того, чтобы обеспечить условия своего пребывания в России: защитить зарплату, найти жилье, решить бытовые вопросы или проблемы с медицинским обслуживанием и многое другое. Контакты между двумя этими группами, как правило, минимальны в силу разной жизненной мотивации. Иногда, конечно, национально-культурные автономии помогают своим землякам, но решать вопросы адаптации и интеграции трудовых мигрантов они, вопреки мнению наших чиновников, при всем желании не способны.
Стоит учесть, что и формируются подобные объединения далеко не на демократических основах и не имеют полномочий представлять при взаимодействии с органами местной власти интересы всех своих земляков в России.
– Является ли стихийная самоорганизация трудовых мигрантов, о которой Вы говорите, одной из причин формирования национальных анклавов на территории России? Ваши коллеги из РАНХиГС насчитали уже 37 таких ярко выраженных образований, причем шесть из них, по мнению авторов исследования, уже обрели черты гетто.
– Я считаю, что все к тому идет. Но у этого процесса сегодня есть несколько препятствий. Во-первых, как уже сказано выше, разная мотивация мигрантов — далеко не все они хотят связывать свое будущее с Россией. Во-вторых, в силу их социальной незащищенности. И, в-третьих, отсутствие для этого достаточных финансовых средств, потому как значительную часть заработка они отправляют на родину. Даже практика «резиновых» квартир и хостелов, с которыми сейчас начинают усиленно бороться, не является показателем геттизации, потому что многие из тех, кто прописан в таких помещениях, на самом деле проживает в других, нередко в бытовках возле строек или на территории больших рынков. Но надо отметить, что последние как раз и могут стать основой для формирования подобных анклавов. И процесс уже пошел.
– Может быть, кое-где и не стоит бороться с процессом геттизации? Создать, как на Западе, «закрытые» районы для мигрантов, помочь переселиться оттуда местным жителям, например в рамках той же программы реновации, и свести тем самым к нулю все контакты с приезжими, а следовательно, и возможность конфликтов?
– В Европе, на которую Вы ссылаетесь, сознательно подобные «районы № 13» никто не конструировал. Просто процесс, пущенный на самотек, привел к тому, что во многих городах появились территории компактного расселения лиц определенной национальности, выходцев из конкретных стран, где «коренным» жителям или туристам появляться опасно и куда не рискует без большой надобности заезжать даже полиция. Здесь уже сформировалась национально ориентированная система, пронизывающая все сферы жизни. Надо особо подчеркнуть, что в таких европейских анклавах огромную роль играют религиозные, прежде всего исламские, лидеры, которые все чаще подменяют собой официальные органы власти. И улемы в мечетях там проповедуют далеко не те ценности и установки, что созвучны линии государства, а нередко — прямо противоположные им. Как итог, многочисленные террористические атаки и нападения, свидетелями коих все мы становились уже не раз. Повторять этот опыт очень бы не хотелось.
– Выход — в ужесточении миграционной политики, что сейчас и происходит в России?
– Мое мнение: «закручивание гаек» в отношение мигрантов — это реакция государственных органов на массовое настроение в обществе. Есть социологические данные о том, что все более значительная часть наших граждан негативно воспринимает мигрантов, в первую очередь азиатских. Отсюда призывы закрыть границы, начать массовую высылку приезжих и т. п. Если помните, после 2014 года, когда значительно просел рубль, многие мигранты уехали домой и не вернулись. Тогда в нашем обществе отношение к ним стало более либеральным. В 2020 году ситуация вроде бы повторилась, Но из-за пандемии заметная часть мигрантов, с одной стороны, оказалась заперта на территории РФ, а с другой, лишившись работы (по гастарбайтерам пандемия ударила гораздо сильнее, чем по россиянам), потеряла средства к существованию. Как результат — рост преступности среди мигрантов, что ожидаемо привело и к росту антимигрантских настроений у россиян.
А «закручивание гаек», по моему глубокому убеждению, следовало бы начать с главного — наладить учет мигрантов. У нас же этим вопросом сегодня занято несколько ведомств, между которыми нет должной координации и единой базы данных. Я помню, как несколько лет назад стал участником заседания, где власти Санкт-Петербурга пытались понять, сколько представителей Северо-Кавказского региона РФ учится в вузах города. Были вызваны представители различных ведомств, имеющих отношение к обсуждаемому вопросу. Говорили много и долго, но в итоге к единому мнению так и не пришли. И это касалось внутренней миграции, что уж говорить о внешней!?
– В том же ряду находятся и утверждения, что конфликт местного населения и приезжих из Центральной Азии лежит не на национальной «поверхности», а уходит корнями гораздо глубже — в цивилизационные противоречия. А посему ни о какой их адаптации и интеграции речи быть не может. Вы согласны с такой позицией?
– Все по Редьярду Киплингу: «О, Запад есть Запад, Восток есть Восток, не встретиться им никогда». Это так называемый культурный расизм, который сегодня на том же Западе воспринимается однозначно негативно, как и биологический расизм. Доказательства того, что человек может адаптироваться абсолютно к любой среде есть у самого Киплинга в истории Маугли из его замечательной «Книги джунглей».
Человек — существо чрезвычайно адаптивное, что и обусловило его восхождение на вершину эволюционной пирамиды. В наших же условиях для этого необходимо встречное, обоюдное движение: принимающего общества и самих мигрантов. Увы, этого нет. Мы не стремимся сделать их частью себя, и они в ответ замыкаются в своей среде.
– В одном из своих интервью бывший заместитель главы Федеральной миграционной службы России Вячеслав Поставнин назвал коррупцию одним из факторов, мешающих интеграции иностранцев в российское общество: «Мигрант быстро понял, какие у нас порядки: надо платить взятки ФМС, правоохранительным органам, местной власти. И тогда можно делать что хочешь, можно, прошу прощения, плевать на местное население, никак под него не подстраиваться, поскольку никак от него не зависишь». Вы согласны?
– Правовой нигилизм — одна из характерных черт русской цивилизации. Недаром в нашем фольклоре такое большое количество пословиц и поговорок на эту тему: «закон, что дышло…», «я начальник — ты дурак» и др. У нас многие годы функционирует отлаженная система, когда нечистые на руку чиновники максимально бюрократизируют и усложняют процесс легализации мигрантов, а с другой, через подставных лиц создают коррупционный механизм их обхода. Естественно, за мзду. Возможность вымогать взятки имеется и у правоохранительных органов. Неудивительно, что мигранты, попадая в такую среду, быстро усваивают неформальные правила игры и быстро к ним адаптируются.
– Возникает естественный вопрос: а нужны ли нам мигранты?
– Известный экономист Пол Коллиер в своей работе «Исход. Как миграция изменяет наш мир» описывая ситуацию, сложившуюся в Старом Свете в середине минувшего десятилетия, говорил: «Европейские политики находятся в сложной ситуации между аргументами экономистов, доказывающими необходимость миграции, и требованиями электората остановить приток иностранцев». Российская власть сегодня в такой же ситуации — между молотом и наковальней. Население понять можно, оно не хочет, чтобы менялась социокультурная среда. Но объективно, с экономической и демографической точки зрения, трудовая миграция необходима. Лучше, конечно, замещающая, когда к нам будут приезжать квалифицированные кадры, специалисты с хорошим знанием русского языка и нашей культуры. Где их взять? Лепить самим. Воспитывать, учить, готовить, последовательно вкладывая время, силы и средства.
Больше о трудовой миграции в России и мире читайте на нашем сайте MEDIA-MIG.ru