«Люди выходят, отталкиваются от края борта и ты чувствуешь это проседание, сердце бешено колотится. Подходит наша очередь. Я в это время уже пристегнута к инструктору, мы подходим к обрезу, и думаю -все – это конец. Помню успела только моргнуть и мы уже летим, а из-за сильного потока воздуха снизу, летим со скоростью 250 км/ч. Дышать очень сложно, приходиться задирать голову повыше, чтобы просто вздохнуть. Получается, сначала шок, потом ты осознаешь как все надо делать, потом ты начинаешь просто наслаждаться и созерцать все вокруг.
Город Ейск стоит на таком полуострове, вокруг море, очень красиво, учитывая отличную погоду, зелень. Тут инструктор напоминает про задание, что мне надо следить за высотой и сказать, когда открывать парашют. Все это мы выполнили. Если честно, я особо себя не помню, только некий трепет, когда ты поднимаешь голову и видишь огромную «тряпку» над собой, которая шелестит от порывов ветра и ты как птица летишь, управляешь самостоятельно парашютом- настоящее единство.
После приземления, у меня не было сомнения, что я хочу сделать это еще раз. Как только я начала обучаться и особенно после прыжка я поняла, что точно хочу этим заниматься. Я сразу же пошла готовиться к следующему уровню – первый самостоятельный прыжок. Одно дело когда ты видел это только в теории, но совершенно другое, когда ты остаешься 1 на 1 со всем этим в небе. Твоя жизнь напрямую зависит от тебя, все в твоих руках, необычное ощущение. С приземлением вышло не очень, мне почему-то всегда не хватало сил, чтобы затормозить парашютом, поэтому приземления были жестковаты.
Перед каждой укладкой и складкой парашюта сидит доктор, который проверяет общее состояние и записывает в журнал давление и т.д. Когда я шла после прыжка, она меня окликнула и сказала, что у меня идет кровь из уха. Да, я чувствовала, что сильно закладывает, но не придавала этому значения. Мы поехали в больницу и у меня оказался разрыв перепонки. Звучит неприятно учитывая, что на следующий день, мне надо было уезжать....
Оказалось, перепонка достаточно эластична - быстро заживает и даже сейчас когда меня осматривают врачи, они не видят никаких последствий. Но тогда это был знак, что надо притормозить и долечить ухо, но мыслей о том, что мне надо это дело бросить даже не возникало!»