Завтрак был не то чтобы скудный, но какой-то невразумительный. Вареные яйца, хлеб, джем и масло. Для особо голодных постояльцев предлагалось три вида то ли хлопьев, то ли мюслев, представленных в различных цветовых оттенках. Любимый поглядел на этот буржуинский кулинарный изыск и, брезгливо сморщив свой мордовско-рязанский нос, заявил, что «вот это вот» он есть не будет.
Мы пока еще не знали, что невразумительный завтрак — это такая национальная фишка в отелях Южной Кореи. Когда через три дня мы переехали в славный город Пусан, там и яиц не давали. Любимому моему пришлось осваивать шоколадные катышки, залитые молоком, которые он презрительно обозвал кошачьим кормом.
А пока мы топтались вокруг гостиничного тостера, пытаясь найти, где у него кнопка. В лихие 90-е мы как-то проигнорили эту замечательную кухонную утварь, которая тогда первая шагнула через пробитую в железной занавесе брешь в наш недоразвитый советский быт. Теперь мы чувствовали себя глубоко отсталой и неасфальтированной тундрой. Но инженерное образование не подвело — кнопку нашли, и укрощенная утварь (ууу...тварь!) прекратила сопротивляться и выстрелила в нас поджаристыми кусочками хлеба.
Планов на «послезавтрака» было громадье. Первым делом отправились к королевскому дворцу Кёнбоккун. По большому счету буддийских дворцов, а также монастырей, храмов и прочих исторических сооружений мы уже насмотрелись до чёртиков, но в Кёнбоккуне дважды в день дают уличное представление местного масштаба — смену королевского караула с шествием по проспекту, битьем в барабаны и дутьем в трубы. Суровые корейские воины, до зубов вооруженные всяческими мечами и секирами, насупив брови, демонстрируют широкой публике свою силу и внушительность в историческом, так сказать, разрезе. К мечам и секирам, естественно, прилагаются национальные костюмы и громкие гортанные команды на всю королевскую площадь.
Народу на это зрелище собирается чертова уйма. Причем, когда начинается развод караула, на площади даже тихо становится. Народ замирает согласно торжественности момента, но долго не выдерживает. Как только первая линия солдат появляется на площади, так в туристической массе вспыхивает броуновское движение.
Самокорреспонденты всех мастей срываются с мест и мечутся в толпе в поисках наиболее выгодных ракурсов, дабы увековечиться самим и увековечить всё остальное, что вмещается в объектив.
Налюбовавшись на корейских батыров во всеоружии и, само собой, тоже запечатлившись на их фоне для семейной хроники, мы с любимым отправились изучать в первоисточнике особенности национального быта местного населения. Этническая деревня Букчхон подходила для данных целей как нельзя лучше.
К слову сказать, по части национальных этнических деревенек Южная Корея впереди планеты всей. У них нет ни одного города, где бы не было такой деревеньки. И у них нет ни одной такой деревеньки, которая была бы музеем в прямом смысле этого слова. Как правило, это старинные жилые кварталы, приведенные в божеский вид, вполне традиционные и национально-гармоничные. В них продолжают жить люди, которые днём работают, а ночью спят. Или наоборот — ночью работают, а спят днём.
В перерывах между этими двумя основными занятиями они едят, пьют, читают книги, смотрят телевизоры, занимаются сексом, ссорятся, ходят друг к другу в гости, гуляют с собаками и без, и делают ещё массу всевозможных вещей, из которых и складывается жизнь.
У нас в России в каждом городе тоже есть, как минимум, по одной этнической деревне. А то и по две. Наверняка и по три деревни есть...
Правда, у нас их приводят в божеский вид исключительно по случаю приезда царя-батюшки и то, как правило, путем перевода их из деревень этнических в деревни потемкинские. Баннерная промышленность у нас сейчас достигла таких небывалых художественных высот, что иногда фиг отличишь этническую деревню от нарисованной.
Но это я лирически отступила, а теперь вернусь обратно. Сеульская деревня, по которой мы с любимым запланировали наш экскурсионный променад, в стародавние времена была районом престижным. Полагаю, что и квартплата зашкаливала, и коммунальные услуги были недешевы. Потому как находится она в шаговой доступности от трона Его корейского величества, рукой подать от самого большого королевского дворца Сеула, и проживали тут ранее отпрыски царской фамилии и прочие придворцовые товарищи. В наши же дни здесь куча разнообразных харчевен, сувенирных лавочек, магазинчиков и... прокатных контор с огромным выбором национальной корейской одежды.
Это такой местный туристический изыск — напялить на себя традиционное платье и шастать по округе, фотографируясь у каждого столба.
У корейцев, кстати, очень принято посещать такие вот исторические места. Это укрепляет дух и повышает самооценку нации. Они приезжают целыми семьями, берут напрокат национальные костюмы и усиленно прогуливаются, делая коллективные селфи.
Я думала, что мы тоже облачимся, укрепим дух и будем прогуливаться, однако, любимый с вечера жаждал и страдал от недостатка мяса в организме. Упоительные запахи выползали и вытекали здесь из-под каждой двери. Любимый повел носом и категорически отказался идти куда бы то ни было, пока не употребит внутрь какой-нибудь пищи местного производства. Честно говоря, я тоже была не против подкрепиться, потому как утренний тост с условным джемом во мне уже давно рассосался.
Первая едальня оказалась нам слегка не по размеру. Столики в ней были высотой сантиметров сорок, а принимать пищу полагалось сидя на полу. Для достижения комфорту предлагались небольшие тюфячки, чтобы коленям было мягко и удобно. Я попыталась раскорячиться и максимально удобно разместить свои 175 сантиметров росту возле столика, но мои ноги возразили против принимаемых поз. Супруг залег вдоль прохода на манер падишаха, но сначала об него споткнулся официант, а следом едва не убилась парочка, пожелавшая было занять соседний столик. Пришлось соскрести себя с полу и пойти в кафе со столами привычных размеров.
Пищу выбирали долго. К счастью, в меню были картинки, тыча пальцем в которые, мы скрупулезно выясняли у официанта состав каждого блюда и объемы вложенных в него специй. «Вери спайси?» — строго спрашивал муж, и официант, раздвигая большой и указательный пальцы, демонстрировал насколько в указанной миске с едой «спайси» будут «вери».
В конце концов, решили довериться старым добрым «биифу» и «чикену». Правда, на слове «чикен» официант слегка замялся, явно пытаясь вспомнить какое-то другое слово, но нас это не насторожило, а зря. Потому что «чикеном» оказалась вовсе не курица.
Но сначала возле нас образовалась груженая как верблюд девица и начала метать на стол миски, плошки, тарелки, блюдца, розетки и пиалки. В каждой ёмкости была еда. Следом под нос нам сунули по тазику с рисом. Супруг заволновался. «Мы, кажись, этого не заказывали?» — шепотом поинтересовался он. Но я успокоила любимого: «Это закуски. Панчхан называются. У них так принято. Как бы бесплатно. Мало будет — еще попросишь. А рис — вместо хлеба. Тоже паровозом идет». Супруг затих и начал пробовать. «М-м-ммм... Остренько...», — промычал он, удачно ухватив какой-то ароматный клочок пищи. Сообразив, что меня сейчас нагло обожрут, следом за мужем и я торкнулась с палочками в ближайшую миску. Процесс пошёл.
Через пару минут любимый спросил: «Слушай, а еда когда будет? А то я сейчас закусками наемся». И тут принесли дымящийся «чикен». Им оказались шкурки с утиных лап, тушеные в таком остром соусе, что единым глотком прожигали насквозь язык, кишки и стул под жопочкой. Жевать их было невозможно, но наловчившись, я стала всасывать их целиком и быстренько запивать пивом. Честно признаюсь, время от времени я приподнималась и проверяла, не дымится ли подо мною скамейка.
«Бииф» готовили при нас. Давешняя девица принесла газовую плитку, поставила на нее миску с водой, и когда вода закипела, начала плюхать в нее горстями странного вида грибы, подозрительно похожие на поганки, овощи, пучки каких-то трав и, наконец, мелко порезанное мясо. «Лягушки не хватает», — пробурчал любимый, наблюдая за процессом.
Загрузив мясо в кипяток, девица слегка убавила под миской огонь и ушла по своим делам. Мы же остались сидеть, удивленно разглядывая закипающее на плите варево.
Через минуту блюдо активно забулькало. Муж ухватил за рукав пробегавшего мимо официанта, подтянул к столику и воззвал к моим лингвистическим талантам. «Ты спроси у него, когда есть-то можно будет? А то у меня от утиных лапок уже труселя плавятся», — поручил он мне вести переговоры. Я кивнула, сосредоточилась и выдала: «Хау лонг?» и показала на плиту, потом подумала и добавила: «Хау тайм?»
Как ни странно, официант понял. Он помешал в кипящей миске ложкой, и произнес: «Сри минатс», и для верности показал три пальца. Мы переглянулись, прикинули, что три минуты уже точно прошли, еще раз изучили булькающее зелье и начали потихо-о-оньку, осторо-о-ожненько вылавливать из бульона кусочки овощей.
Вы не поверите, но это было восхитительно вкусно! И грибы, и трава, и мясо, и даже морковка с луком!.. Черт знает, какого приворотного снадобья подсыпал в миску их корейский повар, но мы сожрали всю кастрюлю, с наслаждением запивая бульоном и огненные утиные лапки, и остальные настольные деликатесы.
Таким образом, знакомство с местной кухней, наконец, состоялось. В результате этого знакомства мы налопались, как два щенка под свадебным столом. И если вы думаете, что в дальнейшем мы вели себя скромнее, то глубоко ошибаетесь. Разве можно быть скромным, когда тебе приносят тушеного в остром соусе осьминога? Или свежевыловленную и запеченную на гриле камбалу?
Или взять хотя бы манду. Шикарная вещь, я вам скажу, несмотря на название! На название я вам вообще смотреть не рекомендую. К примеру, в Монголии нам полюбилась ху*ца, а в Корее — манду.
Манду — это что-то вроде больших пельменей из тончайшего, почти прозрачного теста со всевозможными начинками, мясными, рыбными, овощными. В одной забегаловке нам подали манду с ким-чи — маринованной корейской капустой. И за последнюю из этих ким-чиёвых мандей мы с любимым чуть не подрались. Только врожденное благородство любимого не позволило ему выцарапывать эту самую манду у меня изо рта. Манду с мясом, манду с луком-пореем и мидиями, манду с рисом и острым перцем...
Все! О жратве заканчиваю, а то сама слюни с клавиатуры уже третий раз вытерла.
Короче, после первых кулинарных впечатлений выкатились мы с любимым на мостовую этнической деревни Букчхон и решили, что деревня эта нам на фиг не нужна, потому что душа требует отдохновения и природы.
За природой решили ехать в какой-нибудь парк. К слову, по части парков Южная Корея тоже впереди планеты всей. Главный принцип, которым они руководствуются при их создании, — это побольше зелени и скульптур.
Скульптуры могут быть разные. Многометровая стела из гигантских железных шаров, останки ржавой сельскохозяйствнной техники, огромный коленный сустав, вылепленный со скрупулезной тщательностью, какашка чудовищного размера...
Да-да! Какашка как элемент садово-паркового ансамбля очень уважаема и почитаема в Южной Корее. У них даже целый парк какашек есть в пригороде Сеула. Вот ей-ей не вру. Целый парк посвящён людям и животным, какающим в различных позах. Не верите? Тогда загуглите и сами посмотрите!
Мы с мужем туда не поехали. Чего бы мы там увидели нового и незнакомого, если у нас в России и так на каждом шагу парки какашек?
Поэтому мы поехали в Олимпийский парк, и долго гуляли в нем, переваривая свой первый национальный обед и разглядывая скульптуры менее экстравагантного толка. А потом мы сели на метро и поехали на центральный Сеульский автовокзал. За билетами... Потому что назавтра у нас была запланирована поездка в один небольшой портовый городишко на восточном побережье Южной Кореи...
Как говорят в забойных сериалах: "Не переключайтесь, ибо продолжение следует"...
А предыдущая часть здесь. 😊
© Окунева Ирина
#Рассказ #Путешествие #История из жизни #психология жизни #Пенсионеры #Юмор и развлечения #Семейная психология #Любовь и отношения #Приключения