Ганс Руди Гигер «Некроном IV»
Художника Ганса Гигера долгие годы мучили ночные кошмары, справляться с которыми ему помогало рисование — все свои кошмары он переносил на бумагу. Интересно, что именно одна из картин Гигера вдохновила сценариста Дэна О’Бреннона на создание фильма «Чужой».
Сальвадор Дали «Лицо войны»
«Лицо войны» – одна из редких работ Дали, которая не имеет нескольких трактовок или разночтений. Учитывая обстановку, в которой она создавалась, вряд ли картина могла получиться иной.
Вторая мировая война настигла художника в Париже, где он жил и творил вместе с женой Галой. В 1940 году, после капитуляции Франции, супруги поспешно отправляются за океан, в США. По легенде, уже в процессе путешествия он принимается писать картину, которая выразит ужас и абсурд происходящего в Европе.
Символы, которые Дали использует для этого, прозрачны и просты: извивающиеся змеи и черепа множатся в геометрической прогрессии в пустых глазницах и беззвучно развернутом, искаженном страданием рту. Лицо войны, безжизненное и безобразное, покоится на песке бескрайней пустыни, где есть только острые скалы.
Теодор Жерико «Отрубленные головы»
В этом натюрморте из отрубленных голов прослеживается даже некая интимность, словно бы это двое лежат в кровати — она спит, а он храпит во сне. Разве что глаза у него распахнуты от ужаса перед видением смерти. Жерико наделяет эти головы каким-то жутким полуживым состоянием.
Теодор Жерико — это таистория, которая шокирует даже самого равнодушного человека. Художнику очень нравилось рисовать мертвых людей, особенно процесс разложения трупа. Жерико специально договаривался с больницами и моргами, чтобы они разрешали приходить ему иногда и срисовывать тела людей.
Фрэнсис Бэкон. Портрет папы Иннокентия X. 1954. Частная коллекция
Одна из многочисленных работ, созданных Фрэнсисом Бэконом по мотивам «Портрета Папы Иннокентия X» Диего Веласкеса. Картина, запечатлевшая нескончаемый крик, вечный и едва ли объяснимый ужас (до папы дошла информация о том, что Бог мёртв? он сидит на электрическом стуле и некому вынуть вилку из розетки? не хочет, чтоб его писал Бэкон?), растворившуюся и стекающую с холста реальность, за которую нельзя ухватиться даже глазами — ведь их в ужасе хочется закрыть.
Искусствоведы многое могут рассказать об этой картине. И про гремучую смесь вины и боли, обрушившуюся на людей послевоенной эпохи. И про гнетущую атмосферу Холодной войны. Про экзистенциальную тоску, наконец. Но сам Бэкон о содержании своих полотен говорил так: «Я стараюсь не трактовать собственные работы. Я не знаю, что они значат. Я не рассказываю историй, мне нечего рассказать. Но мне нравится сила образа».
Василий Верещагин. Побежденные. Панихида. 1879
Эта огромная картина — три метра в ширину! — производит неизгладимое впечатление, когда стоишь перед ней в музее. Траурное небо. Усеянное трупами поле, которому нет конца. И тишина. Ещё страшнее становится, когда узнаёшь историю создания картины. Во время штурма Плевны погиб младший брат Верещагина. Художник и сам в это время залечивал раны после ранения, но попытался найти тело брата, чтобы похоронить. Однако это ему не удалось. «Вытащить тело не было никакой возможности — так оно и осталось, к величайшему моему горю, пухнуть и гнить в массе — страшной массе покладенных в этот день трупов солдат наших», — вспоминал художник.
Верещагина за эту картину (как и за всю балканскую серию, в которую она входит) сильно ругали. За недостаток патриотизма. Ведь вместо славных побед русской армии художник, по обыкновению, живописал мерзости войны как таковой.
Янис Розенталь. Смерть. 1897
Янис Розенталь, самый популярный художник Латвии, изобразил встречу со Смертью будничной, но неотвратимой: мать мёртвого ребёнка смотрит на женщину в белом хмуро (похоже, она на первых этапах принятия смерти — это отрицание и гнев), но, кажется, уже готова разжать пальцы и отдать малыша. Ребёнок уже не с ней, не в мире живых — он тоже в белых одеждах, символизирующих смерть.
Тощая женщина с серпом хоть и изображена склонившейся над ребёнком, производит впечатление очень высокой: если она выпрямится — не поместится на полотне, как не помещаются на картине во весь рост деревья: смерть, безусловно, страшна, особенно когда является за своей жертвой преждевременно, но всё же она неотъемлемая часть природы, как лес, из которого Смерть вышла, в который она унесёт младенца и который ей по размерам.
Кен Карри. Gallowgate Lard (Автопортрет). 1995
Кен Карри (Ken Currie, род. 1960) — современный шотландский художник, большой поклонник творчества Фрэнсиса Бэкона, в чём вы легко убедитесь, взглянув на его работы. Один из центральных мотивов в творчестве Карри — изображение стареющих, изуродованных, а то и разлагающихся тел: эта тема возникла в его живописи как реакция на политические и гуманитарные катаклизмы 1990-х годов в Восточной Европе. До этого он живописал свой ужас перед политикой Маргарет Тэтчер, а в его позднем творчестве есть, например, картина «Три онколога» — посвященная страху перед раком.
Кен Карри родом из Глазго, Голлоугейт — один из районов города. Название картины, занявшей 4-е место в списке самых страшных, можно перевести как «Галлоугейтское сало». При написании портрета Кен Кари добавил в масляные краски пчелиный воск — так натуральнее выглядит и человеческая кожа, и ужас человека, оказавшегося перед этим полотном. Кен Карри часто пишет свои жуткие картины с себя, а потом его интервьюеры начинают свои статьи с описания того, как они, хорошо знакомые с творчеством Карри, но не с ним самим, вдруг оказываются с художником один на один и узнают прототип художественных кошмаров в лицо.
Объяснять смысл своих полотен Кен Карри не любит. Однажды он даже уничтожил картину после того, как кто-то заявил, что на ней совершенно определённо изображён банковский кризис. Карри считает, что картина умирает, когда она разгадана. Идеальная ситуация для него, когда, выходя с выставки, зритель бормочет: «Что это было?».
Питер Брейгель Старший. Безумная Грета.
Чем объяснить победу этой картины? Во-первых, тем, что это безусловный шедевр, притом весьма жуткий: Грета направляется в пасть Ада через пейзаж, который населён чудовищами, олицетворяющими пороки. Статья о «Безумной Грете» на сайте Музея Майер ван дер Берга, где она хранится, называется «Фильм ужасов в виде картины». А в эпиграфе справедливо сообщается, что Брейгель, подобно режиссеру хорроров, сумел одновременно вызвать у зрителя страх и доставить ему удовольствие.
Притча о Безумной Грете
Притча о Безумной Грете, предпринявшей воинственный поход в Ад за своей сковородкой, была весьма популярна в Нидерландах в 16 столетии. Свидетельством этому является множество народных пословиц и поговорок, дошедших до нашего времени: "похитить сковороду из ада", "быть в своих латах", "взять судьбу в железные рукавицы" и "ринуться в преисподнюю со шпагой наголо".
Вкратце эта притча гласит, что однажды бедная пожилая женщина, доведенная до полного отчаяния нищетой и разрухой, которую принесла в ее дом война, решила объявить сама войну своей судьбе. А судьба у женщины была действительно незавидная… Пьющий муж, бросивший ее смолоду с кучей малых детишек на руках. Затем, как удар судьбы, она приняла и гибель одного за другим — своих детей, которые сражались с захватчиками-испанцами.
Так, в слезах и нужде прошла ее безрадостная жизнь, пока одна бытовая, казалось бы, совсем незначительная ситуация окончательно не вывела ее из себя. Однажды Грета по утру не смогла найти сковороду, чтобы приготовить себе еду. И тут, все накопившееся в ее душе за многие годы, прорвалось наружу. Женщина решила вернуть себе не только сковороду, которую по всей видимости украли, но и все то, что недодала ей жизнь.
Не на шутку разозлившаяся Грета, решительно облачившись в латы, вооружившись тем, что было под рукой, ринулась в преисподнюю. Она как-то слышала в церкви проповедь, что там черти поджаривают на больших сковородах грешников. Решимости Грете было не занимать! Вооруженную старуху в латах не пугали ни картины страшных сражений — в жизни она навидалась всякого, ни ужасные рожи демонов — ее пьяный муж когда-то выглядел не лучше!
Она высматривала лишь сковороду для жарки грешников, а когда увидела, то силой отобрала у чертей и, завладев столь желанным трофеем, победоносно отправилась обратно. Однако, поход в Ад не прошел даром — по возвращении женщина лишилась остатков разума. Таков печальный финал этой старинной притчи.
Нужно отметить, что сами голландцы всегда к поступку Греты относились с иронией, называли воинственную женщину ведьмой, мегерой, злым привидением, но все же искренне сочувствовали и даже гордились ее решительностью.