Эта статья посвящена легендарному Российскому сыщику, русскому Шерлоку Холмсу - Аркадию Кошко. Я изучил его мемуары и воспоминания, интервью его правнука и ещё много информации по его личности. Исходя из этого, я составил художественный рассказ о жизни великого сыщика от первого лица. Приятного времяпрепровождения!
Начало
Родился я в 1867 году в городе Могилеве. Я - потомок Фёдора Кошка, который был комендантом Москвы во время битвы Дмитрия Донского на Куликовом поле. Мой отец - знатный дворянин, поэтому мне и моим двум братьям было дано хорошее образование. В 19 лет я поступил в Казанское пехотное юнкерское училище, где дослужился до подпрапорщика.
После меня отправили служить в полк, дислоцирующийся в Симбирской губернии. Честно скажу, военная служба была мне не по душе. Хотя служба и была достаточно безмятежной и монотонной, мне было слишком скучно. Я - мальчуган, начитавшийся книг Эмиля Габорио, фанат хитроумного сыщика Лекока, хотел приносить пользу обществу в мирное время, уничтожая воров, убийц и других врагов общества. Спустя некоторое время я решил уйти в отставку, судьба вела меня в Ригу. Там я устроился помощником инспектора.
Нельзя сказать, что семья приняла моё решение, конечно, отец хотел видеть меня военным, однако моё пристрастие противоречило желаниям отца.
В роли молодого сыщика
Подобно Лекоку, я быстро научился перевоплощению и внедрению в криминальный мир, с целью получения ценной информации. Главным источником были подвыпившие хулиганы, пребывающие в притонах и трактирах. С ними было очень просто установить связь, чем я собственно и пользовался. А иногда выходило за деньги вербовать наиболее надёжных агентов из криминального мира.
I. Дело об убийце
Уже в 1895 году я смог проявить себя. Рига была потрясена серией страшных убийств, ограблений и издевательств над жертвами. Дело было запутанное, поэтому мне, молодому уже инспектору, поручили расследование. Убитыми оказались совершенно не связанные между собой люди: дворник, вор-рецидивист, молодой сын дворянина, извозчик. Однако первой моей зацепкой стал мотив, а именно ограбление. Если преступник забирает у жертвы, например, портсигар, то он должен куда-то его сдать, чтобы выручить деньги.
Так я пошёл по ломбардам. Вскоре удалось выйти на знакомую вора-рецидивиста, которая выдала главаря банды и сообщила первый мотив убийства - крысятничество. (Видимо этот самый вор кого-то подставил или сотрудничал с полицией)
Я переоделся в торговца и установил слежку за домом этого самого главаря. Мать и отец бандита даже пригласили меня с товарищем к себе, переночевать. Они не заметили никакого подвоха. Спустя два дня из ворот дома вышла женщина. Она несла еду в корзинке и зачем-то оставляла её у дуба в лесу. Думать, что сердобольная женщина заботится о зверях, не приходилось, на следующий день дуб был окружён урядниками и главарь банды, расположившийся на ветках дерева был захвачен.
II. Дело о поджигателях
Неизвестные по необъяснимым мотивам стали поджигать постройки барона Вольфа, проживающего под Мариенбургом. Поджоги, как правило, сопровождались ограблением и насилием. Дело никак не подчинялось местному следователю, поэтому меня вызвали для разбирательств, как сыщика, умеющего раскрывать нетривиальные дела. Я умело использовал свою фантазию, чтобы гримировать и придумывать историю своим агентам. Несколько моих людей направились по пивным, трактирам и рынкам. Однако преступный мир держал в страхе весь город и потому даже пьяницы держали язык за зубами. Новым людям никто не верил.
Тогда я пошёл на рожон и поручил своим людям открыть питейное заведение, которое стало третьим в этом городке. Никто не стал посещать новое заведение, ведь оно ничем не отличалось от двух других, где у многих уже была сформирована добрая компания и доверительная атмосфера.
Я знаю людей и знаю их слабости. У нашего питейного заведения не было цели заработать, поэтому мы смело устроили акцию: "Сушёная рыба бесплатно за каждую кружку пива". Спустя день в пивную выстроилась очередь, и спустя месяц след поджигателей проявился, агенты установили слежку за местным фотографом, кузнецом и сыновьями сторожа.
Было добыто много информации. Всех четверых поймали и изъяли прямые доказательства причастности к преступлениям.
Повышение
За успешно раскрытые преступления, в 1900 году я стал начальником Рижской сыскной полиции. Спустя 5 лет занимал должность заместителя начальника сыскной полиции Санкт-Петербурга, а спустя ещё 3 года меня перевели в Москву, где стал руководителем Московской сыскной полиции.
Я, быть может, и не переезжал бы из Риги, однако мне угрожали радикалы-революционеры, с которыми у меня были разногласия, но не в политике, а в преступлениях, где иногда участвовали социалисты.
III. Дело о фальшивомонетчиках (Санкт-Петербург)
В столице у меня быстро выстроилась большая агентурная сеть. Когда пошли слухи о формировании большой банды фальшивомонетчиков, я предпринял неожиданный шаг. Мой агент разместил объявление о продаже бриллиантов. И первые успехи не заставили себя долго ждать. Спустя несколько дней один из фальшивомонетчиков явился за бриллиантами и был тут же пойман.
Этот фальшивомонетчик оказался слабовольным и сразу выдал всю информацию о своих подельниках.
Москва
Моей деятельностью заинтересовался сам Пётр Столыпин, на то время занимавший пост министра внутренних дел. Он настоял на моём переводе в Москву.
В городе царил хаос. Преступный мир был настолько велик, что полиция становилась его частью. Процент преступности рос с каждым годом. Мною были предприняты резкие меры. Я настроил агентурную сеть, выстроил систему взаимоотношений разных полицейских участков. Всем помощникам сыска предоставлялись не деньги, а льготы, поэтому у меня получилось при минимальных затратах повысить мотивацию работников.
Под моим непосредственным контролем было 20 агентов, через которых осуществлялся контроль и слежка. Эти люди соблюдали все жесточайшие меры конспирологии, поэтому их связь с полицией не была раскрыта. Через этих людей я контролировал всю сеть мелких агентов, среди которых были люди самого разного уровня: от дворника до барыней.
Часто к нам обращались бывшие преступники из соображений мести или зависти. Однако преступники не были простаками, они пытались подкупать моих людей. Так, например, я однажды поручил надзирателю проверить притон, где ежедневно обманывали наивных людей, обкрадывая их в карты. Надзиратель сообщил, что следов мошенничества не нашёл. Тогда я поручил одному чиновнику проверить надзирателя, но и он тоже сообщил то же. Тогда уже мои личные агенты проверили обоих и всплыл акт взятки со стороны владельцев этого притона. Доверяй, но проверяй.
Я настроил систему отчётности, чтобы точно понимать тенденцию работы сети. Благодаря этому выявлялись продажные полицейские, ленивые участковые или безграмотные надзиратели. Моя деятельность в Москве привела к тому, что сыскная полиция России была признана лучшей в мире на 1913 год.
IV. Дело о пропавшем колье (Москва)
На Курском вокзале в вагоне поезда был найден убитый пассажир, который, вероятно, был ограблен. На его портсигаре были найдены отпечатки пальцев, не принадлежавшие владельцу. Тогда я решил применить новую методику контроля преступности - дактилоскопию. С недавнего времени у всех преступников собирались отпечатки пальцев и направлялись в архив. Таким образом, не найдя отпечатки с портсигара в архиве, мы поняли, что имеем дело с новым лицом в преступном мире.
Дальше стали всплывать неожиданные факты. Оказалось, что портсигар принадлежал мужу одной артистки, а убитый не являлся её мужем, следовательно портсигар был украден. Компаньон убитого сознался, что при нём было бриллиантовое колье, которое тот вёз из Ростова. Все, связанные тем или иным образом с убитым и владельцем портсигара, были допрошены. Удалось выйти на приказчика, который работал на Ростовского ювелира. Он рассказал некоему часовщику о колье. Вышли на часовщика, который сознался, что хотел ограбить ювелира, продать колье, а деньги направить на развитие своего дела, портсигар же он купил в ломбарде и подкинул жертве с целью запутать следы.
Сознался, правда, он после того, как мы установили связь отпечатков с портсигара с его отпечатками.
V. Дело о розовом бриллианте
Дело было в 1913 году. Получил я письмо от княгини Шаховской-Глебовой-Стрешневой. На тот момент княгиня являлась одной из богатейших женщин России. Женщина просила о встрече со мной.
Я быстро направился к княгине. Она была подавлена. Из её несгораемого шкафа пропали две реликвии: сердоликовое кольцо, в котором был запечатан волос первой жены Петра Великого, нитки дорогого жемчуга и розовый бриллиант, некогда подаренный царём Алексеем Михайловичем своей жене. Этот бриллиант был редчайшей ценностью. Думаю, что о важности такого дела не стоит и говорить.
Она подозревала своего французского секретаря, ведь только он, по её словам, знал о драгоценностях и имел к ним доступ.
Этот француз был 45-летним, спокойным, уравновешенным человеком, с лицом и манерами, не лишёнными благородства. Секретарь выразил своё сочувствие княгине. Однако француз был явно опечален тем, что подозрения пали именно на него. При этом он напрочь отказывался давать мне какие-либо показания, его будто не интересовало алиби. Сколько я не бился, сколько не уверял его в анонимности и безопасности - всё напрасно.
Я чувствовал невиновность порядочного гражданина, но что я скажу княгине? Я передал секретаря следователю, который не стал ничего выяснять и направил подозреваемого в тюрьму.
Я закрыл дело до выяснения обстоятельств и приказал агентам узнать всё о доме княгине. Выяснилось, что месяца три тому назад, некий Пётр Ходунов, лакей при барыне, пользовавшийся колоссальным доверием и имевший доступ к сейфу, был уволен за непристойное поведение, пьянство и хамство, хотя княгиня уверяла, что лакей 8 лет показывал себя как порядочный и добросовестный человек. За ним была установлена слежка.
Долго агенты не сообщали ничего интересного, а спустя некоторое время Пётр просто исчез из поля наблюдения. Всё это настораживало меня. Взяв доверенных людей, я устроил облаву на квартиру Ходунова, где помимо бывшего лакея проживали сапожник и некая Танька со своей матерью.
Троица словно ждала нашего прибытия, они ничуть не смутились и даже не удивились нашей облаве. Мы забрали всех троих на допрос. Они явно что-то знали, но имели наглость врать.
Сапожник не имел связи с Петькой, поэтому под угрозами рассказал всё, что знал. Таким образом мы узнали, что Петя в последнее время стал жить на широкую ногу, хотя ещё две недели назад голодал, сапожник выдал соучастника преступления - тётю Катю. Через мать Таньки я вышел на адрес проживания Пети.
Так я оказался в гостинице Россия, где временно остановился наш Пётр. За его номером я поставил двух агентов в соседней комнате. А сама гостиница была оцеплена сотрудниками. Тогда мне в голову пришла мысль провернуть "чудеса чёрной магии". Мои агенты доложили всё, даже карман, куда Петя положил свёрток с бриллиантом, поэтому, когда Ходунов вышел из гостиницы, я накинулся на него и сообщил, что в его кармане находится украденный бриллиант. Пётр Ходунов был настолько поражён моей осведомлённостью, что сразу же сдался.
Вор пойман, все вещи найдены. Французский благородный секретарь освобождён.
Революция и эмиграция
Моя карьера обрушилась в 1917 году. Революцию я не принял и не приму никогда. Большевики и социалисты уничтожили Россию, она больше никогда не станет прежней.
Я уехал во Францию. Мне предлагали работать в Скотланд-Ярде, однако я напрочь отказался служить английской короне, я до конца жизни останусь подданным русскому царю и империи, поэтому дорога моя закончилась в Париже, где средства пришлось добывать писательством. В полиции Франции обо мне конечно знали, но приглашать на службу отказались. Тогда я был владельцем сыскного бюро в Константинополе, но это бюро принудительно закрыли турки, поэтому повторять плохой опыт я не стал и в Париже.
Безусловно, жизнь во Франции меня тяготила. Я не соглашался на сотрудничество против своей страны, но тосковал по России ежечасно. За мной следили, наверное все, кому не лень. И иностранные спецслужбы и советские КГБ. Но я доживал свои дни в кругу семьи.
Далее слова автора статьи.
Аркадий Францевич Кошко скончался в конце 1928 года в день католического Рождества. Его семья жила плохо, торговлей меховых изделий. Надо сказать, что семью Аркадия не оставляли и после смерти сыщика. Хоть Кошко и не был военным, никогда не брал взяток и всегда следовал справедливости, советская власть не взлюбила русского Шерлока Холмса. Как рассказывает правнук Аркадия Кошко - Дмитрий, сына Аркадия даже после войны арестовали в Париже по требованию КГБ из-за родственных связей с сыщиком, но потом правда отпустили.
От себя же хочу добавить, что Аркадий Кошко безусловно является великим человеком и я рад, что сейчас могу осветить жизнь этого несправедливо осуждённого человека, который до конца своих дней был предан России, царю и справедливости.