Кто же это? Разумеется – толстый Уинстон! Уинстон Леонард Спенсер Черчилль.
Вот как он играл: мат в три хода! Кому? Главному противнику Англии! Германии или России? Да хоть любому из них! А возможно – даже и обоим. Например - по очереди.
Первый ход. Играется польский гамбит. Шах – и жертва Польши!
Второй ход. Шах – и жертва Франции!
Шах и мат! Шах – Германии, мат – Сталину. Или – наоборот. Как получится.
А получилось: шах, с угрозой мата – России (за Финляндию).
Но Россия – рокировочку. Даже – две (в нарушение всех правил!): пакты о ненападении, сразу, и с Германией, и с Японией.
Ладно. Тогда: шах – Германии (бомбим Берлин, пока Молотов оттуда еще не уехал). И – свою рокировочку: «Гесс – уже у нас, но о чем мы с ним говорим – большой, большой секрет!» С угрозой мата – России!
Так – думалось. А получилось – мат Гитлеру. И у обоих партнеров – пешки пошли во вторые ферзи: у Сталина под пятой – почти вся Европа, у Америки – атомная бомба! А у Англии? Продуктовые карточки?
Ладно, начнем по-новой…
И Уинстон берет в руки фигуру Деница…Объявим шах России? Жертвуем - Рузвельтом? О его странной смерти историки спорят до сих пор.
Но – ба-бах! Кто это его так сильно бьет по руке? Сталин? А мы ему – ответим! Так, берем...
Но тут его хватают за обе руки оба главкома, Эйзенхауэр и Монтгомери – Ты что, с ума сошел?
Уинстон бросается к Трумену – Поддержи, братан!
Однако в этот судьбоносный момент рефери, английский народ, отнимает у него доску: «Иди, покури, морячок! Довольно! Играй в кораблики, нам твои гамбиты уже сильно надоели!»
И обиженный Уинстон поплелся в свое поместье – писать мемуары и громить своих противников. Уже только на бумаге.
А ведь начиналось всё так славно! И все ведь ходы были так здорово просчитаны!
Вот, смотрите! Гитлер хотел завершить дело восстановления Германии. Взгляните на карту: Германия разорвана на две части – отданная полякам Померания отделяет от основной ее части Восточную Пруссию. Данциг – вольный город, но его прибирают к рукам те же поляки.
Гитлер просит – ПРОСИТ! – поляков не баловаться с Данцигом и разрешить ему построить скоростной автобан по польской территории, к Кенигсбергу.
И он обращается за поддержкой – и за ПОНИМАНИЕМ! – к своим. К арийцам – каковыми он считал англичан.
И Черчилль шепчет немцам: «Договоримся! Будет – как в Мюнхене!»
И Гитлер приказывает Риббентропу: «Готовь свое шампанское!»
А Черчилль вызывает к себе обеспокоенных поляков: «Ну, как дела, ребята? Не тяните с Данцигом, не уступайте бошам ни пяди!»
«Да ведь давят фрицы! Грозятся…»
«Не боись! Я – с вами! Я и дружественная вам Франция! Дадим по рукам мерзавцу! Мюнхен – не повторится!»
Поляки – немцам кукиш: «И о каком Данциге вы твердите? Мы знаем только один наш природный Гданьск! А что – Лига наций? Чихали мы на эту Лигу наций!»
Так! Первый ход – подвинем Гитлера на одно поле. Шах – Польше! Мат – Польше! С угрозой прямой атаки на короля – на Сталина. Рокировок-то у него больше нет! Теперь-то русские – точно мобилизуются!
Но Сталин – молчит, тянет-выжидает.
Ладно, ведь игра – продолжается!
Ход второй. Берем в руки геройского маршала Петена. Выведем на ударную линию ладью – экспедиционный корпус. Шах – Германии! Мат – Франции! И шепчем немцам: «Дайте убрать ладью, тогда – продолжим «странную войну» (не тронь меня – не трону тебя). И Гитлер – танкам: «Стой! До моря – не ходить!»
Третий ход. Шепчем Сталину: «Немцы мыслят плохое!». Шепчем Гитлеру: «Сталин – мобилизует экономику! А может – и армию!»
Гитлер колеблется: «Да у нас с русскими – договор, они и так дают нам все, что нужно – и зерно, и металлы, и…»
И тут Черчилль берет быка за рога: «Слышь, братан – говорю тебе как ариец арийцу. Не верь этому коварному азиату! Ты знаешь, какая его настоящая фамилия? Джугашвили! А Джугашвили значит - сын Джуги! А Джуга – это был сын Чингисхана! Слыхал про такого? Так вот - к 1942 году Россия станет гегемоном всей Европы! А, может – и мира! И тогда тебе – не поздоровится!»
Гитлер не сдается: «Но мы ведь и с вами воюем! А как – если вы нам вдарите в спину?»
«Ну, ты, что, братан? У нас и армии-то нет. А наш флот вашему Берлину – не опасен! Будем постреливать потихоньку через Канал. Так, для виду…»
«А ты не врешь, Уинстон?»
«Да вот-те крест! (левой рукой) И у меня совершенно точные данные, что Сталин намечает проведение очередного съезда ВКП(б) в Берлине, в ноябрьские праздники!»
«Да – неужели?»
«Вот тебе – два креста!» (два раза – той же левой).
И Гитлер – решился. Шах – Сталину! Мат - …
А дальше – посмотрим!
Посмотрели. 1945 год – мат Гитлеру.
И Черчилль – опять в игре. На смену Гитлеру берем Деница. Опять тревожим Трумена: «Не пора ли объявлять шах (и мат?) Сталину?»
Трумен – друг, но своя шкура – ему ближе: «Погоди, нам Россия нужна для разгрома Японии. Но вот потом…»
А потом британцы выразили свое недоверие Черчиллю. Черчилль получил свой шах. Но – не мат. Но он - не сдался! Он поехал мобилизовывать Америку. Начал с малого – с Фултона.
И вот – пауза. Долгая, долгая пауза…
Но вот, мы видим, призрак толстого Уинстона – за плечами Рейгана: «Рони, у тебя шанс – войти в историю. Возьми в руки ПРО и объяви шах России! Сталина у них уже нет, они – дрогнут! Шах – и мат! Вперед, Рони!»
Шах – и мат СССР! Шах - и мат РФ! Шах – и мат Московии! Шах – и мат…
«Эй, вы – чего там, ребята из РФ? Какой-такой шах Украине? У вас и фигур-то уже нет! Кладите своего ферзя и пойдем ланчевать!»
Уинстон, опять – толстый Унистон: «Вперед, запорожцы! Мы – с вами! Но проливать кровь – вам придется свою. А мы вас крепко поддержим - всякими лизингами и прочими логистиками! Ну и добровольцами, конечно. В основном – немцами и хорватами. И бравыми французскими легионерами!»
Стойте, стойте – что-то я запутался. Неужели мы – опять в прежних тридцатых? И с нами не призрак, а сам – натуральный Уинстон Черчилль. А на разводке – не Гитлер и поляки, а Зеленский и украинцы!
И опять – та же трехходовка! Но играется уже - украинский гамбит!
Первый ход. Шах – майдан в 2014 году. Так, вы берете Крым? Есть одна жертва!
Второй ход – шах Донбассу! Вы берете Донбасс? Есть - вторая жертва!
Третий ход – «Давай, Байден, вперед!» Шах им и мат!
«Да ведь у них – бомбы и ракеты!»
«Не трусь, старичок! Воевать будут хохлы. На крайняк – опять немцы!»
«Да без Гитлера немцы не решатся. А Зеленский – типа Муссолини, на пару дивизий его еще хватит, а далее – ни-ни!»
«Верь мне, Джо! Уинстон плохого не посоветует. А бомбы и ракеты и у нас есть, погрозить и мы можем!»
«Погрозить-то - ладно, а как, если…?»
«Эх, Джозеф, не умеешь ты блефовать!»
«Эй, Уинстон, а слабо вам, британцам, шахануть самим, своими ракетами? А, Уинстон? Эй, эй, Уинстон? Ты – где?»
Испарился Уинстон. Заварил кашу – и слился.
А что нам теперь делать? С этой несносной Россией?
Пока, для начала - санкционировать, санкционировать и санкционировать. До последнего украинца, немца, чеха, поляка, и если повезет – то и до шведа и финна.
Так думаем мы, англосаксы. Так мы играем. И – выигрываем!
«Да, да, сдали меня в тот раз свои же британцы. Но я-то, Уинстон – не сдался. И играть – я тоже не разучился. Давайте доску, расставляйте фигуры. Начнем – опять с самого начала. Может, удастся замутить еще одну мировую войну! Попробуем теперь балтийский гамбит!
Так, считаем. Первый ход - блокируем Калининград. Шах - России!
Второй ход…»