Карусель
Теперь каждое утро девочки начиналось с того, что она завтракала ненавистной овсяной кашей, запивала ее таким же ненавистным яблочным соком и ехала на работу. И, как бы это не странно звучало, это было действительно так.
После многочисленных проб и пары серьезных съемок, агентство Германа заключило с мамой девочки контракт, сначала, на год, потом продлило его еще на год.
Агата уволилась с работы, доходы дочери позволяли ей это сделать, но, чего от нее никто не ожидал, не пустилась во все тяжкие, а сосредоточилась на карьере девочки.
Женщина прекрасно понимала, что «все не вечно под луной», и старалась выжать максимум пользы из подаренного судьбой шанса на обеспеченную жизнь.
Утром она привозила дочь в агентство, где с ней занимались профессионалы. Они учили ее танцевать, правильно двигаться, позировать, владеть языком жестов и всем тем, что могло так или иначе пригодиться ей в построении карьеры.
Девочка усердно трудилась, но никак не могла понять, зачем и почему она должна делать все это.
Почему, подружка Тайка могла ехать с родителями на речку, валяться на песке и загорать, а она, такая же девочка как и ее подружка, должна прятаться от солнышка и, вместо того, чтобы ехать на речку, снова и снова ходить по ненавистному подиуму и отдавать себя в руки вечно недовольной Анны и неугомонного Романа.
Верочка не понимала, а Агате все было мало и мало.
Помимо занятий в агентстве, она решила выучить девочку музыке и, несмотря на заверения преподавателей в том, что у девочки нет абсолютно никаких данных, упрямо шла к намеченной цели. А это значило, что каждую свободную минуту, девочка должна была изучать сольфеджио и стучать по ненавистным клавишам.
И девочка возненавидела то, чем ее заставляли заниматься. Она начала бунтовать, чем вызывала неудержимую ярость матери, и только понарошный папа, который относился к девочке с неподдельной теплотой и любовью, мог уговорить ее поработать еще немного.
А потом еще немного и еще, и еще…
В первый класс девочка пошла совершенно неподготовленной, а постоянные съемки и фотосессии никак не способствовали тому, чтобы она начала хорошо учиться. Да и дружба с одноклассниками не задалась. Несмотря на то, что Верочка была общительным и добрым ребенком, дети не приняли ее.
Она была не их круга, не так ходила, не так сидела и не так говорила, и они не смогли простить ей этого.
И девочка возненавидела школу. Тогда Агата перевела ее на домашнее обучение, о чем ни разу не пожалела.
Это же было так удобно, а то, что девочка задыхалась от одиночества, ее абсолютно не волновало.
И даже верная Тайка все реже и реже заходила навестить свою подружку. А зачем? Все равно у той не было времени ни на игры, ни на разговоры…
Вскоре Агата купила квартиру в престижном районе города и подруги детства, поплакав, расстались на долгие-долгие годы.
Правда, в смене места жительства Верочка сразу же обнаружила большой плюс: Агата рьяно занялась обустройством квартиры, к тому же, наконец-то, поняла, что из девочки никогда не получится музыкант и бросила издеваться над ребенком, и у этого ребенка появилось свободное время.
Время, которое она использовала на обдумывание, того, как прекратить весь этот кошмар, в который превратилась ее жизнь.
Но ничего не придумывалось, и она все чаще и чаще засиживалась в кабинете у своего неправдешного папы. С ним ей было хорошо. Он разрешал ей отдохнуть на стоявшем в углу кресле, а еще, познакомил со своей дочкой Авророй, но, как ни старалась девочка, подружиться с ней не получилось. Аврора была угрюма и не разговорчива и, это было видно невооруженным глазом, завидовала Верочке.
А та становилась все более и более популярной и высокооплачиваемой, но Агате было все мало и мало. Она, несмотря на то, что в контракте, заключенном с агентством Германа был прописан пункт о том, что она не имеет права «отдавать девочку в чужие руки», умудрялась постоянно нарушать его.
А как же иначе?
Дорогая квартира требовала дорогой меблировки, а хозяйке квартиры требовался дорогой автомобиль. Но, так как она совершенно не умела управлять им, то потребовался водитель. Естественно, молодой и с «кубиками». А то, что он оказался голым, как осеннее дерево, Агату ничуть не смущало. Ведь у нее была дочь, которая могла обеспечить не только мать, но и ее водителя…
- Агата, - обратилась к женщине Сонечка, едва та переступила порог приемной агентства, - Герман Валентинович просил вас зайти к нему.
- Хорошо, - только ее сплавлю – Агата небрежно кивнула на стоявшую рядом дочь и, не обращая внимания на неодобрительный взгляд Сонечки, прошествовала дальше.
- Звал? – через несколько минут она появилась в кабинете Германа и по-хозяйски, уже не дожидаясь ни ответа, ни приглашения, плюхнулась в кресло.
- Конечно, - Герман неодобрительно посмотрел на задравшуюся до возможного предела юбку женщины, - нам нужно поговорить о Верочке.
- А что с ней не так? – насторожилась женщина.
- С ней все так, - нахмурился Герман, - не так – с тобой.
- Не поняла, - Агата привстала с кресла и выжидающе посмотрела на мужчину.
- А что непонятного? – вопросом на вопрос ответил он, - тебе не кажется, что ты уже загнала своего ребенка?
- А тебе не кажется, - женщина выпрямилась и насмешливо посмотрела на собеседника, - что здесь ключевое слово не загнала, а своего?
- Не кажется. – Герман начинал нервничать, что бывало с ним довольно редко, - я уже молчу о том, что ты нарушаешь правила контракта, но, девочка выдохлась и, я говорю тебе как профессионал, может случиться непоправимое…
- Что ты имеешь ввиду? – вздернула голову Агата.
- Только то, что девочка уже на грани срыва. Неужели ты не видишь?
- А что я должна видеть? – пожала плечами женщина, - то, что она предпочитает бездельничать? Так я смогу заставить ее работать.
- Агата, - Герман вышел из-за стола и, подойдя к женщине, взял ее за плечи, - я – профессионал, а Верочка, это курица несущая золотые яйца, но… - он замолчал.
первой не выдержала Агата
- И что ты хочешь сказать?
- То, что в первую очередь, она ребенок, и ее нельзя больше эксплуатировать. – Герман нервно зашагал по комнате, - Я вижу ее состояние и, хоть я всего лишь понарошный папа, я люблю эту девочку по-настоящему, и не хочу, чтобы с ней случилась беда.
Ему очень хотелось добавить «Люблю, в отличие от тебя», но он, зная скандальный характер своей несостоявшейся подруги, предпочел промолчать, чего нельзя было сказать об Агате.
Разговора не получилось. Агата даже думать не хотела о том, что дочка прекратит работать, но жизнь внесла свои коррективы.
Через несколько дней у Верочки началась сильная аллергия на косметику и парфюмерные отдушки.
Девочка попала в стационар, где, через несколько дней все нормализовалось, но после возвращения в агентство все началось сначала.
Баснословно дорогой врач-аллерголог сообщил Агате, что во избежание тяжелых осложнений, нужно оградить девочку от малейших контактов с аллергенами.
Агата была в бешенстве, но поделать ничего не могла. Не знала она и того, как будет жить дальше…
