Я решила сегодня, в праздничный день, рассказать о чём-нибудь добром и хорошем. О любви, о цветах...
Эта романтическая, волнующая и одновременно очень грустная история произошла давно. Задолго до того, как появилась на свет песня, которая в начале 80-х звучала отовсюду. Даже я на летних каникулах вместо того, чтобы носиться по двору, упорно подбирала её на опостылевшем пианино.
Помните?
Миллион, миллион, миллион алых роз…
Автор слов к песне, поэт Андрей Вознесенский не сам придумал сюжет. Он узнал эту историю из книги воспоминаний К.Г. Паустовского.
Я, ещё не зная об этом, обратила внимание на поразительное сходство сюжетных линий одной из глав книги и той, сейчас уже забытой, песни. Часть сюжета, правда, Вознесенский опустил.
Вышло так. Молодой (и очень романтичный) Паустовский, в то время корреспондент газеты «Закавказский гудок», в 1922 году приехал в Тифлис. Знакомых в этом городе у него не было, и он через друзей снял комнату у футуристов Зданевичей в доме на улице Бакрадзе.
Илья Зданевич, один из основателей футуризма, в то время очень известный, уже жил в Париже. Константин Георгиевич общался с его старшим братом Кириллом.
Со слов Кирилла он и записал эту историю.
Жил был художник один. Дом он имел и холсты.
Кирилл Зданевич познакомился с творчеством самобытного грузинского художника Нико Пиросмани (Николая Аслановича Пиросманишвили) совершенно случайно. Сам будучи художником, увидев на выставке одну из вывесок написанную Пиросманом (так для краткости братья именовали художника), он в наивных, будто нарисованных детской рукой линиях, сумел рассмотреть руку большого мастера.
К тому времени, как Зданевичи начали коллекционировать его картины, Пиросмани бедствовал и писал порой картины за миску супа и кружку вина. По заказу духанщиков он расписывал стены их заведений и рисовал вывески.
Его картины запросто можно было увидеть в духанах и у простых людей. Поначалу Зданевичи выкупали их у духанщиков буквально за гроши, но потом прошёл слух, что какие-то сумасшедшие богачи скупают мазню Пиросмани. И владельцы клеёнок, расписанных Пиросмани, взвинтили цены.
Но он актрису любил. Ту, что любила цветы.
Нико Пиросмани жил размеренной и относительно обеспеченной жизнью. К 40 годам он обзавёлся лавочкой с молочной торговлей. Дела шли неплохо. Современники описывали его как удачливого, доброго к людям, любившего компанию и щедрого.
Но однажды в одном из увеселительных заведений, в которые мужчины не берут с собой жён и детей, он увидел на сцене певицу.
Летом 1905 года в одном из кафешантанов в Верийских садах выступала Маргарита де Севр, танцовщица и певица-шансонье парижского театра миниатюр «Бель Вю» (попросту варьете).
Маргарита не была актрисой. Одна из многочисленных «девушек-тружениц», она не уклонялась от общества состоятельных тифлисцев. Из толпы шансонеток её выделял уникальный голос.
Француженка своим необычным голосом околдовывала слушателей, как русалка.
«От пения Маргариты оставалось ощущение, будто оно всегда сопровождается подголоском, похожим на слабое эхо… Как будто первый голос был золотым, а второй - серебряным».*
Будто молния пронзила художника. Он влюбился. Влюбился так, как бывает раз в жизни. Навсегда. Бесповоротно. Та роковая минута полностью изменила его жизнь. Он готов был идти за рыжеволосой француженкой на край света. Он целовал её следы.
Но возлюбленная не разделила его восторгов. Возможно, навязчивое поклонение небогатого художника её угнетало. Не за тем она приехала выступать в богатую Грузию из Парижа, чтобы тратить своё время на безумца.
Есть такие женщины. Они не обладают классической красотой, но сводят с ума, лишают воли и способности сопротивляться. И горе тому несчастному, что попадётся в сети красотки.
Маргарита была нехороша.
«Ленивая, тонкая в талии и широкая в плечах, с бронзового цвета волосами, нежной шеей и розовым телом».*
И на все деньги купил целое море цветов…
Однажды утром дрёму тифлисского квартала Сололаки прогнало необычное видение. Арбы, одна за одной, подвозили к дому Маргариты свежие цветы и аробщики охапками сваливали их на мостовую. Больше, больше, больше. Скоро весь переулок оказался завален только что сорванными цветами.
Домохозяйки благоговейно глазели на чудо и не решались ступить на живой ковёр. Лилии, сирень, маки, нежные анемоны, вероника, жимолость и розы, розы, множество благоухающих роз.
Потрясённая Маргарита поняла, что праздник устроен для неё. Но кем? Кто был тот безумец, что щедрой рукой бросил к её ногам все цветы мира? И тут она вспомнила, что сегодня день рождения Пиросмани…
Нико прямо по цветам прошёл к её дому. Как гласит легенда, растроганная Маргарита поцеловала художника.
Маргарита не приняла его. На цветы Пиросмани потратил большую часть сбережений. Нищий художник не интересовал Маргариту. Она уехала в Париж. Есть версия, что сопровождал её богатый меценат. Там, в Париже, следы её затерялись.
А дальнейшая судьба Нико была печальной. Он всё чаще заглядывал на дно бутылки.
Последние дни художник провёл в подвале дома знакомого сапожника, который по доброте пускал ночевать опустившегося Нико. Похоронили его в общей могиле. Ему было всего 55 лет.
Говорят, что в 1968 году к картине «Актриса Маргарита», выставленной в Лувре, подошла пожилая женщина и попросила сфотографировать её на фоне картины. Она представилась той самой Маргаритой. Но правда ли это?
Так причудливо шутит порой жизнь. Нико Пиросмани стал всемирно известным и признанным художником, а шансонетка Маргарита, которой судьба подарила шанс стать музой мастера, канула в безвестность и мы помним её имя только благодаря Пиросмани.
Девушки, милые женщины! Пусть ваша любовь будет счастливой! С праздником!
*Цитаты из книги К.Г Паустовского «Бросок на юг».