Всем привет! Так как суббота сегодня не настоящая, предлагаю продолжить наш разговор о «Салюте-7»! В этой статье мы поговорим про завершающий этап экспедиции космического корабля «Союз Т-13». Нам предстоит поговорить о выходе в открытый космос, прибытие нового экипажа и очередную не состыковку в мемуарах. А пока возвращаемся в 1985 год. Поехали! (Предыдущая часть: Авария на станции «Салют-7». Часть 4. Подвиг в Космосе)
К 24 июля на станции помимо ремонтных работ стали выполняться и некоторые научные задачи. Так, например, много сил ушло на посадку и проращивание хлопка в условиях невесомости. Из-за постоянных перепадов температуры на самой станции для этого растения (представителя южных краёв) периодически было очень холодно. Чтобы хоть как-то сохранить посевы было решено оборудовать место между двух ламп на первом посту, где свет горит постоянно. Помимо этого, очень часто были «телемосты» разного назначения, фотографирование Земли, после прибытия второго «грузовика» установили рентгеновский телескоп «Мария» для наблюдений за вселенной и многое другое.
![В. Савиных в зеленом уголке станции [на орбитальной станции «Салют-6»] (Фотография и подпись из книги «Салют-6» — «Союз» — «Прогресс». Работа на орбите»)](https://avatars.dzeninfra.ru/get-zen_doc/3630671/pub_622283d5ab6c041061a41a09_622283fb21bddd0497204e87/scale_1200)
19 июля с Земли стартовал очередной «Прогресс», который в печати окрестили именем «Космос-1669» (а не «Прогресс-25»). В западной прессе тут же поднялась шумиха с догадками, что же это могло быть, ведь время было неспокойное. Основными версиями было то, что это либо новый советский пилотируемый корабль, либо новая модификация грузового корабля. Всё оказалось прозаично: сразу после выхода на орбиту с борта поступила телеметрическая информация, что не раскрылась штанга с антенной системы автоматического сближения и стыковки «Игла», что полностью исключало стыковку. Поэтому поспешили назвать как назвали, выдали стандартное сообщение ТАСС и ни словом не обмолвились о целях запуска! А потом внезапно оказалось, что антенна раскрылась, а «врёт» датчик, поэтому стыковка состоялась.
В этом «грузовике» помимо еды, воды, научной аппаратуры и топлива находились два новых скафандра «Орлан-ДМ» улучшенной конструкции: у них была повышена подвижность плечевых суставов, а по бокам шлема и на груди были установлены светильники. Всё было готово для выхода космонавтов в открытый космос для установки, в первую очередь, дополнительных солнечных батарей, которые прибыли с прошлым «Прогрессом». Так как выход в открытый космос – это испытание не столько моральное, сколько физическое, то начались усиленные тренировки: нужно было получить «добро» от медиков, чтобы все показатели были в норме. Помимо этого, навели порядок на станции, убирали всё то, что могло помешать выходу, в переходном отсеке разместили скафандры, дополнительные солнечные батареи, переносную видеокамеру, кассеты с новыми материалами для установки на поверхности станции.
30 июля провели тренировку в самих скафандрах. Обратимся к воспоминаниям В.П. Савиных:
«…Сегодня провели тренировку в скафандрах. Во время проверки скафандров на герметичность обнаружилось, что где-то есть течь. Вышли из скафандров. Закрыли, начали проверять снова вместе, затем отдельно. Оказалось, что «течет» мой скафандр. Начали искать где, помня случай у «Протонов». Представляю, что было на Земле. Причину обнаружили быстро. Оказалось, что в стык ранца попала тесемка от крепления основного баллона кислорода, который расположен в ранце. Убрал, подвязал ее, и снова надули скафандр. Герметичен.
К выходу в открытый космос мы готовились на Земле в бассейне гидроневесомости. До мелочей проработали там те операции, которые впоследствии нам предстояло повторить на орбите. Сколько мы провели тренировок по выходу, а ни разу не готовили сами скафандры, не размещали оборудование в переходном отсеке. Масса вопросов возникает… Больше часа я потратил на подгонку магнитного фиксатора к телекамере, подпиливая надфилем флажок фиксатора кронштейна. <…>
Готовили корабль «Союз Т-13» на случай негерметичности выходного люка после возвращения.
Вероятность того, что переходный отсек после закрытия люка окажется негерметичным, мала, но, если это случится, мы должны перейти в корабль и возвратиться на Землю. Так что пришлось нам на всякий случай перетаскивать в «Союз Т-13» кассеты с отснятой пленкой и прочее наше добро, до бортжурналов включительно.
Наконец, выход в открытый космос! Он у меня был первый, а у Джана – второй.»
Этого выхода ждали и сами космонавты: из-за нехватки электроэнергии на станции становилось всё холоднее и повышалась влажность. Связано это было с тем, что периодически (из-за параметров орбиты) удлинялись теневые участки полёта и укорачивались солнечные. Текущий набор солнечных батарей не удовлетворял потребностей станции. Итак, 2 августа начался выход в открытый космос. Привожу отрывки из воспоминаний В.П. Савиных:
«…Законсервировали станцию полностью, выключили свет в рабочем отсеке и перешли в переходный отсек, уже в костюмах водяного охлаждения. В переходном отсеке тесновато. Закрыли люк РО-ПХО и люк между кораблем и переходным отсеком. Первым вошел в скафандр я, затем Володя. Начали подготовку к шлюзованию. Все шло гладко. Скафандры герметичны.
Провели продувку, десатурацию, сбросили давление из переходного отсека до 15 мм рт. ст., дальше сброс уже не шел. Расчетное время было 10.00, мы закончили в 10.15, долго шел сброс воздуха.
Люк открылся без особых усилий. Когда я открыл его, в «дверь» сразу полетел весь мусор, который был в переходном отсеке (из него осуществляется выход в космос): всевозможные обрывки целлофана, веревочки, кусочки поролона, пыль. Проплыла мимо отвертка, которую давно потеряли. Пыль ярко светилась в лучах Солнца, которое было сзади, а где-то внизу чуть виделся горизонт. Прямо – черный космос со слоями искрящихся пылинок, вылетающих из станции. Космос, как пылесос, вытягивает из станции последние молекулы воздуха. Ощущения, что это открытая дверь, не было, скорее перед нами – большой иллюминатор.
<…> Он [Володя] вывел через открытый люк контейнер с дополнительной солнечной батареей. Дальше по циклограмме мне нужно было транспортировать его к месту установки. <…> «Подошел» к рабочему месту около основной батареи, раскрыл якорь. Закрепил основную батарею, тут и подплыл Володя. Начали установку. Лебедка вращалась легко.
До тени установили контейнер и состыковали разъемы. В тени выполнили снятие контейнера и раскрытие одной батареи. Тень была с Луной, да к тому же фонарики, которые установлены на шлеме нового скафандра, хорошо освещали рабочее место. Потом нужно было развернуть всю батарею, чтобы подставить другой «бок». А это можно сделать по команде с Земли только в зоне Евпатории. И вот в течение 20 минут в ожидании сеанса связи мы смотрели на Землю. Оживленно перебрасываясь шутками, вели переговоры с ЦУПом через корабль, который стоял в Гвинейском заливе. <…>
Когда батарея развернулась, стало не до шуток. Где-то заело трос, на котором разворачивается рядом с основной плоскостью добавочная солнечная батарея. Вначале думали, что дело в лебедке, которую я крутил.
Зафиксировал, начал откидывать лебедку, она не снимается с фиксатора. Нужно было выдернуть шпильку, которая крепит фиксатор. Шпилька не выдергивается. Подошел Володя, тоже подергал за веревку, которая была привязана к фиксатору. Затем веревка оборвалась. Земля посоветовала резким откидыванием лебедки срезать шпильку. В бассейне это получалось. Здесь после двух ударов с основной солнечной батареи посыпались элементы. Не помогла и «кочерга», которую я использовал в виде рычага, заложив между двух ручек лебедки. Решили работать без фиксации, раскрыли ручки, но лебедка не вращалась. Володя занял мое место, попробовал, но безрезультатно. В это время у нас уплыла и «кочерга», и дополнительный поручень. Видимо, пока менялись местами, они расфиксировались. Ситуация осложнилась. Возвращаться назад нельзя – нужна наращенная батарея. Поняли, что дело не в лебедке, трос приварился к лиркам, в которых он был уложен. (В условиях вакуума происходит сварка некоторых материалов.)
Володя «отошел» подальше к люку с наконечником в руке, а я остался у лебедки. Он резко дергал, а я пытался сдвинуть трос с места. После нескольких рывков трос пошел. Ура! Медленно, с огромным усилием вращал я ручки лебедки, но это уже не имело значения. Батарея медленно раскрывалась, поднимаясь вверх. Последнее усилие на лебедку. Кричу: «Есть вход в гнездо вверху!» Но Володя говорит, что не видит этого. Еще раз проверил. Лебедка стоит мертво. Еще усилие – ручки гнутся, а движения троса нет. Володя посмотрел внимательно, отплыв дальше в сторону, и убедился, что штырь – в гнезде.
Осталось выполнить заключительные операции по стыковке электроразъемов. Пришлось помучиться: ворсовая молния очень сильно склеилась, ее надо было раздирать и развязывать узел. Руки уже плохо двигались, а пальцы в перчатках под давлением не хотели слушаться. Устали! А впереди еще установка всей аппаратуры для исследования поведения различных материалов в вакууме… <…>
Передохнули… Сняли с внешней обшивки станции кассеты с образцами биополимеров и конструкционных материалов, длительное время пребывавших в открытом космосе. Мы заменили их новыми образцами. Установили коллектор метеорной пыли, изготовленный французскими специалистами. Через два месяца мы ждали прохождения Земли через хвост кометы Джакобини – Циннера. Вот тогда-то ловушки должны были сработать и захлопнуться! <…>
Работа закончена. Вплыл в люк. В ПХО стало свободнее. Пять часов в космосе. Закрыл люк, начали наддув переходного отсека. Когда давление достигло 220 мм рт. ст., началась связь. Шлюзование выполнили быстро, потому что все было герметично. Вышел первым из скафандра и помог выбраться Володе, так как скафандры не фиксировали в узлах крепления. Вышли из скафандров совсем сухими, система терморегулирования работала очень четко. За выход вспотел один раз, работая с лебедкой. На руках были следы надавливания на сгибе кистей. Руки гудят, покалывает пальцы. Это продолжалось долго. Поужинали, съели по банке икры из тех, что Лиля прислала, запили горячим кофе с лимоном. Пишу это все уже 5 августа. Пальцы гудели три дня и писать не мог…»
Все ожидания оправдались: уже 3 августа на сеансе радиосвязи экипаж докладывает о получении «большого притока электроэнергии». И тем не менее, экспедиция космического корабля «Союз Т-13» подходил к концу, т.к. выходил стодневный (разрешённый врачами) срок работы на орбите В.А. Джанибекова. В связи с этим усилили занятия физкультурой, в основном скоростные для нормального преодоления перегрузок при возвращении на Землю. Руководство было довольно результатами этого полёта, но Виктор Петрович Савиных имел желание остаться вместе со следующей экспедицией, т.к. был подготовлен по той программе с которой прилетит следующий экипаж. Не последнюю роль, как мне кажется, сыграл и тот факт, что в создании некоторых научных приборов он сам принимал участие, и было естественное желание самому их тоже использовать в работе на орбите. После продолжительного молчания, ЦУП принял следующее решение: новый экипаж в составе Г.М. Гречко, А.А. Волкова и В.В. Васютина прибывает на станцию, где происходит замена В.П. Савиных на Г.М. Гречко. После этого В.А. Джанибеков и Г.М. Гречко спустятся с орбиты на космическом корабле «Союз Т-13», новая экспедиция «Союза Т-14» продолжит работу. В воспоминаниях это отразилось так:
«…А вот у нас все без перемен – как в погоде, так и в делах. Зато близится новая экспедиция наших коллег-друзей, а с их прибытием меняется и мой позывной: я становлюсь «Чегетом-2» с момента смены ложемента. Мой ложемент я должен перенести из корабля «Союз Т-13» в кресло бортинженера корабля «Союз Т-14» после стыковки его со станцией «Салют-7» <…>
Впервые пересменка экипажа на работающей станции будет выполнена без потерь времени, которое затрачивалось ранее на консервацию и расконсервацию «Салюта», его бортовых систем. Такое решение позволит использовать преемственность опыта «Памиров» и «Чегетов», повысить эффективность и качество работ на долговременной станции. Это уже не просто экспедиция-посещение, а второй этап работ по единой программе…»
Космический корабль «Союз Т-14» состыковался со станцией 18 сентября. Для пребывания на станции пятерых космонавтов (хоть и кратковременно) пришлось снова наводить на станции порядок и найти где разместить ещё трёх человек. Владимир Джанибеков в это время собирался к отлёту. О дне стыковки остались следующие воспоминания В.П. Савиных:
«…Ждем «Чегетов». Подготовили связь. У них маневр, и мы включили режим сближения. Состоялась долгожданная встреча на орбите. После открытия люка торчит рука с цветами, традиционные орхидеи. Первой показалась лысая голова Васютина, а потом вплыл Гречко. Все радуются, смеются, передают лимоны. Володя, по-моему, счастлив: его лицо светится восторгом.
Один Гречко никак не мог понять, где у нас верх, а где низ. Перед ним преспокойно плавало яблоко, а он торчал вверх ногами.
По поводу нашей встречи состоялся телерепортаж.
Джанибеков. Сегодня нашего полку прибыло. Сегодня к нам пристыковался «Союз Т-14». Теперь у нас пять человек на борту. Численность увеличилась, это значит, увеличились наши силы и, естественно, изменится качество нашей работы, будем надеяться, в лучшую сторону.
Савиных. Мы очень рады встрече. Мы давно ждали ребят. Они выглядят отлично. Чувствуют себя хорошо. Завтра мы уже совместно приступим к работе с новым оборудованием, которое они привезли.
Гречко. Говорят, что гора с горой не сходятся, а вот Чегет к Памиру пришел.
Гречко пошутил насчет порядка на станции: «Ребята, а не выдумали ли вы эту ситуацию с безмолвным «Салютом»? На борту все в лучшем виде, никаких следов от заморозков и «всемирного потопа» не осталось».
Г. Гречко раздает письма, привезенные с Земли, подарки: лимоны, мед. Долго сидели, потом в 12.00 отправили спать Володю и Сашу, а сами готовились к следующему дню, который, судя по телеграмме, будет сумасшедшим.
Все ушли спать, а я сидел и смотрел видеофильм о моей родной Вятской земле и репортаж с дачи. Сидел, радовался и не знал, что дача уже сгорела. Гречко молчал о случившемся…»
Космонавты А.А. Волков и В.В. Васютин (командир корабля), с которыми оставался В.П. Савиных, были новичками – это был их первый полёт. На эти несколько дней совместного полёта был запланирован большой объём научных работ, где можно было задействовать столько народу. Но уже тогда стали появляться вопросы к новому командиру корабля В.В. Васютину. Обратимся к воспоминаниям Г.М. Гречко из книги «Космонавт №34. От лучины до пришельцев»:
«…Космос – это сфера деятельности профессионалов. Владимир и Виктор доказали свой высочайший профессионализм. Когда через некоторое время я туда прилетел, то даже пошутил на этот счет: «Ребята, а не выдумали ли вы эту ситуацию?» На борту все в лучшем виде, никаких следов не осталось. <…>
Научная программа недельного полета оказалась небывало насыщенной. Я думал, Джанибеков и Савиных меня обругают и, может быть, побьют. А они сказали: «Добавляй еще, нам понравилось работать так целенаправленно!»
В подтверждение моих слов приведу отрывок из книги Виктора Савиных: «Г. Гречко прибыл как специалист по геофизике. Благодаря новой организации работы мы за короткое время выполнили массу новых экспериментов, вдвоем это было бы сделать невозможно… Слаженность доброго десятка научных приборов требовалась идеальная. Дома мы в таком составе все это не проходили, пришлось навыки обретать на лету».
В том полете я убедился: с такими профессионалами, как Джанибеков, Савиных и Волков-старший, на орбите даже горы можно свернуть, если бы они там были. <…>
В третьем полете работы у нас было невероятно много. И вы представьте себе: станция Салют-7. Четверо мужчин трудятся без передышки, в колоссальном напряжении. По всему видно, что им нужна помощь. А пятый отдыхает и даже не предлагает помочь… Четверка – это Савиных, Джанибеков, Волков и я. А пятый – Володя Васютин, который оказался больным. Когда на карту был поставлен его полет, он скрыл от врачей свою болезнь и вот теперь на орбитальной станции оказался бесполезным. Вдруг я услышал странные позывные – какой-то писк. Бросился проверять – все ли в порядке с нашей радиосвязью? А это Володя увлекся электронной игрой «Ну, погоди!», в которой нужно ловко нажимать на кнопочки, чтобы Волк ловил зайца. Мы привезли эту игру для Виктора Савиных, который работал на орбите уже второй срок.
Во время ужина я вслух порассуждал, что надо бы изменить порядок приема в космонавты. Я бы сделал так. Приходит кандидат на экзамен, а ему говорят: комиссия будет через два часа. Подождите, располагайтесь на диване. Возле дивана – столик. Там и журналы, и книжки интересные, и электронные игры. А рядом какие-то люди работают в поте лица. Так вот того, кто сразу начнет помогать тем, кто работает, я бы без экзамена брал в отряд космонавтов! Саша Волков сразу все понял, после ужина мне подмигнул: «Тебе помочь?» …»
Данный фрагмент я специально привёл практически целиком, т.к. он стал причиной некоторого недоразумения, как мне кажется, в обоих мемуарах (В.П. Савиных и Г.М. Гречко). Теперь обратимся к воспоминаниям Виктора Петровича; речь идёт о сеансе связи, где обсуждается возвращение на Землю «Союза Т-13»:
«…Пелехов. Каково же вам расставаться после длительной совместной работы?
Джанибеков. Мне уходить совсем не хочется, потому что я только-только начал здесь заниматься нормальной работой, а не постоянным ремонтом и восстановлением станции.
Мы с Виктором успели сделать неплохой задел на выполнение программы полета, а на Землю мне так и не удалось посмотреть. Осталась некоторая неудовлетворенность. Очень буду скучать без Виктора. Мы с ним очень дружно жили и работали, как говорится, душа в душу.
На эту тему мы стараемся говорить как можно меньше и не употреблять слово «прощай», это грустно. Говорим: «До встречи».
А все могло быть иначе. В своей книге «От лучины до пришельцев» Г. М. Гречко пишет: «В третьем полете работы у нас было невероятно много. И вы представьте: станция «Салют-7». Четверо мужчин трудятся без передышки в колоссальном напряжении. По всему видно, что им нужна помощь. А пятый отдыхает и даже не предлагает помощь. Четверка – это Савиных, Джанибеков, Волков и я. А пятый – Володя Васютин, который оказался больным. Когда на карту был поставлен его полет, он скрыл от врачей свою болезнь, и вот теперь на орбитальной станции оказался бесполезным».
Получается, что Георгий Михайлович знал о болезни В. Васютина и тоже скрыл это.
Стоило нам сказать об этом, и Г. М. Гречко вместе с В. Васютиным вернулись бы на землю, а мы с Джанибековым и Волковым выполнили бы свою программу длительностью 282 суток. И не было бы никакого шума на земле, и Володины здоровье и репутация были бы спасены…»
Если прочитать последовательно оба фрагмента, становится ясно, что оба автора читали воспоминания друг друга! По крайней мере, первые редакции. В данной ситуации не понятно, знал Г.М. Гречко о болезни или нет, т.к., во-первых, он обладает постзнанием о полёте и его итогах, а во-вторых, когда писал свои воспоминания, мысленно был согласен с написанным В.П. Савиных, поэтому сейчас уже практически невозможно установить, кто знал об этом, а кто нет.
Фактически, на этом моменте полёт спасательной экспедиции был окончен, но стоит ещё обсудить следующую экспедицию космического корабля «Союз Т-14», которая, как выяснится очень скоро, продлится не долго, и которая станет условно последней экспедицией на орбитальную станцию «Салют-7». Но об этом в следующий раз!
А на сегодня всё! Если было интересно, подписывайтесь на канал, пишите комментарии и ставьте пальцы вверх. До новых встреч!
Следующая часть: Авария на станции «Салют-7». Часть 6. Бесславный финал.