Всё, что существует на свете, когда-то было чьей-то мечтой…
Карл Сэндберг
В одном лесу росло дерево — высокое, стройное. Кругом стояли такие же замечательные деревья, и шумели на ветру их кроны, как слаженный хор. Красота!
Но дерево мечтало о другом. С тех самых пор, как оно немного подросло, поднялось над лесными травами и кустарником, дерево мечтало путешествовать. Оно завидовало птицам. Птицы летели, куда им хотелось. Посидят немного на ветке, и снова в небо!
Когда приходила осень и птицы улетали на юг, дереву становилось совсем невмоготу. Оно тужилось, пытаясь вытянуть корни из земли и двинуться следом за журавлиным клином. Но ничего не получалось, и дерево плакало густой янтарной смолой.
Иногда оно представляло себе, что станет частью корабля и будет плавать по морям из одного края света в другой. Обрастет в этих теплых морях ракушками, покроется солью, и на где-нибудь на экваторе будет тереться о него по ночам шершавым своим загривком дюгонь...
Когда в лес пришли лесорубы, дерево было вне себя от радости. Оно уже знало, что не умрет окончательно, а переродится в форме какой-нибудь полезной вещи — может быть, станет килем яхты. Или тонкой мачтой, одетой в белоснежные паруса, как в платье. Почему нет? Но люди распилили дерево на доски и обшили ими "столыпинский" вагон.
Впрочем, дерево, которое стало досками, огорчалось недолго — ведь мечта его сбылась, пускай и довольно странным образом. Вагон колесил по просторам необъятной страны, будто корабль, и дерево путешествовало. Полотно рассекало зеленое море тайги, и по сторонам мелькали деревья, которым еще только предстояло стать вагонами или шпалами.
Много лет "столыпин" возил человеческие массы. Покорные, хмурые и безымянные, они пахли потом и крутым табаком. Дерево тоже пропахло этими запахами и со временем совсем перестало чувствовать их. Но время шло дальше, и те, кто не успевал за ним, оставались в прошлом. Так остался в прошлом и "столыпинский" вагон — однажды его в последний раз отцепили от состава и отвели в тупик.
Шли годы. Проржавели без движения чугунные колеса и почернели доски, но нашелся хозяйственный человек и велел разобрать вагон. Железо приказали отправить в переработку, а доски, если они не совсем обветшали, передать коммунальному хозяйству. Так дерево стало скамейкой в парке.
Парк был совсем маленький, пыльный. Скамейку на сварной металлической раме установили в дальнем уголке и забыли о ней.
Ох, чего только не повидало дерево, ставшее сиденьем парковой скамейки... Оно уже окончательно смирилось и с безжалостным временем, и с равнодушием мира, и само стало равнодушным Кособокая скамейка за чахлыми кустами сирени медленно дрейфовала в небытие, как покинутый командой корабль, и вместо названия на вытертых до блеска досках были вырезаны слова, которые не принято произносить вслух. И тихо шумели над старой скамейкой деревья, шептались неразборчиво — то ли жалели, то ли просто так.
==========
То ли сказка, то ли рассказ. А вот еще:
- Поплавок (рассказ)
- Человек без дня рождения (рассказ)
- Волчок (рассказ)