Начало см: "Желаем продолжать завещанное нашими отцами и прадедами: обычай моление"
Приоритет в воспроизводстве и поддержании религиозных практик принадлежал институту семьи.
И это отмечалось в докладных записках инструкторов Совета по делам религиозных культов при Совете Министров СССР (СДРК).
"А что скажет на это ахун?"
Именно традиционная большая, двух-, или трех-поколенная семья становилась базой, которая давала представление о религиозных нормах и ценностях. Тотальная занятость родителей в сельском хозяйстве компенсировалась участием в воспитании детей бабушек и дедушек, которые и становились первыми религиозными воспитателями внуков. Они же выполняли функцию проводников в публичное пространство – мечети. Праздничные моления на кладбище, в пустующих домах, или широких улицах села, когда мечеть не вмещала верующих, приобретали функцию неформального социального института, также структурировавшего жизнь общины и участвующего в социализации детей:
«- Народ посещал мечети <…> Да, в праздники, тогда полно было народу, даже не умещались, тогда вся деревня ходила на кладбище на Гает намаз, в Кадер кич народ не умещалась в мечетях, тоже где-нибудь организовывали в пустых местах читать. Если это было летом, то ходили на кладбище, а в остальное время где-нибудь на открытых площадях. <…> Иногда вот дома ставили… большие площади, но хозяин еще там сам не живет, вот в таких домах читали. <…> Помню, когда мы были маленькими, мы ходили охранять обувь отца (во время службы в мечети – Л. С.). Потом он приходил и нам денег давал» (Инт. №7)
Конфликт семейных традиций с нормами и правилами учреждения
Пожалуй, одним из важнейших событий, объединявших сельчан всех возрастов, а также представителей всех страт колхозной общины было проведение Рамазана:
«Ежегодно в татарских селах обычно отмечается массовое соблюдение населением религиозного поста «Рамазана» (Уразы) в том числе и некоторыми учениками старших (7-10) классов школ, которые не кушают в дневное время».(1966 г.)
Мы были пионерами. Но в Рамазан не носили галстуки - грех...
Устные истории всех информантов содержат воспоминания о том, как они с детства держали Уразу, о том, что соблюдение поста в условиях светского института (в нашем случае, школы) входило в конфликт с нормами и правилами учреждения. И тогда усвоенные в семье нормы и практики порождали сопротивление. Вот свидетельство молодой женщины, школьные годы которой пришлись на эпоху «зрелого социализма» - 1980-е годы:
« Когда младше была – уразу не держала. <…> Где-то с 6, 7 класса я стала соблюдать. <…> Мы были пионерами. Но в Рамазан не носили галстуки - грех. <…> нас всем классом выгнали – из-за того, что мы сняли галстуки. <…> взяли галстуки и в карманы положили. Нас стали ругать: почему? Мы говорим: грех, красный нельзя на шею одевать. <…>Из-за того, что коммунисты, там, из-за этого…<…> Пока кто-нибудь не поругает - снимешь, поругают, потом, может, оденешь. Парни не надевали. Мы (девочки – Л. С.) боялись – надевали. Потом обратно снимали. <…>А еще у нас праздник был «Курбан байрам». В этот праздник мы учились. В школу не приходили. Где-то, 10-20 человек из класса не приходило». (Инт. №10)
"Мы без религии не можем..."
Политика советского атеизма использовала в качестве альтернативы религиозному светские институты.
В сельской местности ставка делалась на школу и клуб, как основные идеологические инструменты атеистической пропаганды. История села демонстрирует формы сопротивления внедрению светскости. Так в 1966 году в письме уполномоченного СДРК отмечалось:
«На наше замечание о том, что в селе еще нет хорошего клуба и в первую очередь нужно подумать о его строительстве, верующие говорили: «Зачем нам клуб? Кто туда ходит? У нас в селе народ верующий, и мы все ходим в мечеть, и наши дети будут ходить в мечеть. Мы без религии не можем. Она помогает людям, приучает их к дисциплине, к порядку. Вот в декабре начнется «рамазан» и все мужчины бросят курить и пить водку. Разве это плохо? Так что сначала дайте нам вторую мечеть, а потом уж можно и о клубе подумать».
Светские практики в селе вводила сельская интеллигенция.
Учителя вместе со школьниками готовили вечера и концерты, на которые приглашались родители и родственники учеников. Но включенность в советские практики не исключала учителей и некоторых партийных работников из жизни общины:
«Беседуя с директором школы тов. Талиповым по вопросу о том, как проводит население праздники «рамазан», «курбан-байрам», «мавлюд» - он заявил, что эти праздники празднуются почти всем населением, не исключая детей. Почитание праздников имеет место и среди учителей. Если можно верить словам тов. Талипова, а не верить нельзя, так как он является коммунистом, который сказал, что мечеть посещают не только рядовые колхозники, но и отдельные коммунисты, но конкретно фамилий не назвал. Тов. Талипов рассказал и о том, как колхозники подвозили дрова для мечетей на своих коровах, тогда как дрова для школы подвезены не были».
О слабости ресурсной атеистической базы и светских институтов в селе свидетельствуют данные архивных документов:
«Религиозным обрядам недостаточно противопоставляются новые советские гражданские обряды. Почти не проводятся обряды в татарских селах. <…> В библиотеках и клубах татарских сел абсолютно нет никакой антирелигиозной литературы по исламу, что отрицательно сказывается на развертывании атеистической работы».
Смена политической парадигмы после 1989 года привела к интенсивному расширению духовной инфраструктуры на селе.
После нескольких обращений об открытии второй мечети «17 октября 1989 г. Пензенский облисполком принял решение считать возможным зарегистрировать вторую общину» а «25 декабря 1989 г. СДРК постановил ее зарегистрировать» (л.18, 21).
С 1990-х годов жители села стали организовывать сборы средств на строительство мечетей. За двадцать постсоветских лет было построено 10 мечетей и одно медресе. Открыты мусульманские детские сады. Один из них совмещает функцию женского мусульманского центра, где проходят образовательные курсы по арабскому языку для девушек и женщин, организуются пятничные вагазы (проповедь). В мусульманские праздники Ураза, Курбан-байрам в нем проводятся ифтары и таравихи (разговение и ночные моления). Силами молодых имамов организован Мусульманский Фонд «Радуга», который занимается социальными вопросами, организацией детского мусульманского лагеря и конкурсами чтецов «Корана».
Исторический экскурс в религиозную сферу сельских мусульман в период советского атеизма позволил выявить причины жизнестойкости ислама: роль социальных институтов (мечети и семьи); формальных и неформальных духовных лидеров (имамов), формировавших скрепы мусульманской общины в эпоху идеологии атеизма. Детальное изучение исторических корней позволяет понять стимулы процесса ре-исламизации в новейший период развития российской истории.