Статья 20.1 Кодекса об административных правонарушениях Российской Федерации приравнивает публичное произнесение нецензурной брани к мелкому хулиганству, ответственность за которое предусмотрена и влечет наложение административного штрафа или административный арест на срок до 15 суток. Не так давно в Госдуме РФ обсуждался законопроект о наказании за мат в семье (в жилых помещениях).
У многих подобные законопроекты вызывают лишь улыбку. В повседневной реальности за такие проступки практически никого не наказывают, а матерщину нам действительно доводится слышать если и не на каждом шагу, то, тем не менее, достаточно часто.
Об этой проблеме, так или иначе связанной с культурой наших отношений, беседа с протоиереем Димитрием Смирновым (2017 г.).
Ваше высокопреподобие, издревле мат на Руси именовали «черным словом» или «черной бранью», «гнилым» или «грязным словом», тем самым подчеркивая крайне негативное к нему отношение. Существует версии, что происхождение матерных слов связано с языческими магическими обрядами и татаро-монгольским игом. Якобы это некие шаманские заклинания и подобными словами ордынцы, к примеру, проклинали обитателей завоеванных земель. В Ветхом Завете повествуется о моавитянах, которые просили пророка Валаама проклясть израильтян, чтобы их победить и прогнать от своих пределов. Что вы можете сказать по этому поводу?
У меня несколько другая версия. Когда я был маленький, женщина, с которой мама оставляла нас, братьев, одних, черным словом называла те фразы, в которых упоминался нечистый, то есть бес. Мат ‒ от слова «мать». Версию про татаро-монгольское иго я тоже слышал. Но я не представляю, как это можно доказать. Потому что ни одного письменного памятника не осталось. Скорее всего, это такая литературная байка. Но все это не так важно. Важно другое: сегодня это очень распространено и доступно, особенно для детей… Я уже не раз рассказывал, что первое слово мата я услышал в детском саду. Оно настолько меня обожгло, что я запомнил этот случай на всю жизнь. Помню, от кого это услышал, как звали того мальчика и фамилию. Мне было тогда года четыре или три. Потом я слышал подобные слова в бараке, где проживала наша семья. Никто там не стеснялся детей. Люди все были в основном простые работяги, и это был их «родной» язык.
Помню, вхожу в нашу комнату, мать в корыте стирает белье. Тогда, понятное дело, все стирали вручную. Я постоял, посмотрел и произнес... Мать опешила. Белье выпало из рук. Она совершенно рефлекторно дала мне под зад рукой. И тогда я понял, что сделал что-то ужасное. Конечно, ни смысла сказанного, ни действий матери я никак не мог осознать. Даже не помню, внушала мне потом мать что-либо по этому поводу или нет.
Вот такие воспоминания из младенчества.
Если некоторые слова часто повторять, то дети их быстро «схватывают». Приведу сравнительно недавний пример с моей внучкой. Первое слово, которое она сказала, было «дедушка». Ее окружали все взрослые и говорили: «Вот дедушка к тебе пришел, дедушка…» Она взяла и повторила. Еще не говорила ни «мама», ни «папа». Вот вам феномен. Младенец слышит и запоминает, а потом «выдает». Ребенок обязательно должен знать слова «нельзя», «не смей». И вот этими словами нужно ограничивать его страсть к познанию мира, подражанию всему тому, что он видит. В каждом из детей это есть. Обычная история, когда ребеночек хочет быть таким как папа. «Ты кем хочешь быть?» ‒ спрашивают у мальчика. «Хочу ездить на кране»… Это я сам слышал. Оказалось, папа у него крановщик. И он хочет как папа.
Я долго размышлял над тем, как вообще бранное слово влияет на душу, как формирует, ‒ разрушает человека и отдаляет от Бога. Это наивреднейшая вещь для души. Если бы, к примеру, человек время от времени маленькую ложечку для соли проглатывал с ртутью, ясно, ему бы не поздоровилось. Но это касается тела. А тут речь идет о душе… Поэтому наш народ очень страдает и от преступности, и от хамства, и от бесконечной халтуры во всем. Трудно найти, к примеру, честного исполнителя, который хорошо приклеет плитку и она не отвалиться через две недели, который не украдет материалы и инструменты, и потом его ищи-свищи. Все это так или иначе связано с матерщиной. Потому что мат разрушает нравственность.
Предусмотрено ли церковным уставом какое-либо наказание за такой грех?
Если человек начал ходить в церковь, этот грех можно преодолеть за один день при одном условии: прихожанин не является психически больным, т. е. у него с головой все в порядке. Когда человек в этом раскаивается, священник отпускает ему его прегрешения, наставляет, увещевает. Тут не нужно никаких прещений. Если человек начнет употреблять нецензурные слова в храме, такое может приключится при сильном алкогольном опьянении, то ясно, никто его ни исповедовать, ни причащать не будет. Таких мер как за убийство, воровство, святотатство в этом случае не предусмотрено. Вообще наказывать ‒ это удел не Церкви, а государства, которое хранит Церковь.
У нас в русском языке слово «безбожник» имеет отрицательный оттенок. Этим бравировали когда-то большевики. В первые годы советской власти выходил журнал «Безбожник», но когда мы произносим это слово, ощущаем даже чисто физически некое отторжение, неприятие.
Русский мат стал сегодня почти что нашей «национальной гордостью». Его мы слышим не только в быту. Он уже проникает и в СМИ. Некоторые иностранцы из стран бывшего СНГ употребляют его вперемешку с родными наречиями. Говорят, у них таких матерных слов нет. Как к этому относиться? Может быть, просто не замечать?
Разные есть способы сопротивления этому злу. Но я хочу сначала сказать вот о чем. Русский народ некогда исповедовал, воспринимал смысл жизни своей и своих детей как строительство святой Руси. Это были не просто высокие нравственные идеалы ‒ главным идеалом являлась святость. На земном шаре таких было только два народа: евреи и русские ‒ святой Израиль и Святая Русь. Святой Израиль остался в лице верующих евреев, которые руками и ногами вцепились и держаться за свою традицию духовную, историческую. У русских это все отнято. И вместо этого пришла похабщина. Это не значит, что ее не было. Она всегда была где-то на дне народной жизни с древних времен: скоморошество, всякие там похабные частушки, прибаутки. Это было. Но теперь все это вышло наружу и стало «достоянием» народа, который в основной массе не понимает, к примеру, что такое классическая музыка. Мало того, у нас исчез полностью фольклор. Раньше каждая губерния имела свои напевы и песни: церковные и местные городские и сельские, и погребальные, и свадебные, и праздничные. Сейчас ничего этого нет, никто ничего не знает. Некоторые люди советские песни еще как-то помнят, и этим все сказано. Поэтому мы чрезвычайно обеднели. К сожалению, ряд деятелей, которые именуют себя интеллигентными, всячески мат восхваляют и культивируют и без всякого зазрения совести находят своим действиям оправдания. На это реагирует, прежде всего, молодежь. Молодым людям всегда хочется быть самостоятельными, храбрыми, и они, не задумываясь, легко начинают подражать всякой мерзости, потому что мерзость для грешного человека более привлекательна. В каждом квартале современного российского города вы можете увидеть дома, исписанные снаружи и внутри всякой похабелью, а вот чтобы два мальчика как Том Сойэр и Гекльберри Финн красили забор, такого не увидите. Можно представить, как два американских или английских мальчика это делают, но нашим более свойственно глумиться, смеяться, если кто упал, злорадствовать и т. д., и т. п. Однажды по телевизору показали, как мальчик спас из огня сестренку. Это было настолько необычно для нас, что по всем телеканалам прошло. То есть наш народ опустился донельзя, и одним из важнейших стимулов этого падения является мат. Нет ни одного преступника, который бы не матерился. С чего начинается падение? Сначала мат, потом курево, выпивка, блуд, воровство и затем тюрьма. Вот те ступенечки, которые проходят наши подростки. Особенно, если за ребенком никто не смотрит. Современные папы нередко смеются, когда маленький ребенок вдруг матом… Папе слышится «родное», и вот он иногда даже подбадривает. Это, конечно, национальная народная трагедия. Матерная среда настолько закабаляет и разум и чувства, что не дает возможности даже приблизиться к Церкви. Человек из образа и подобия Божия перерождается в некий духовный суррогат, антимир. В той деревне, в которой я летом живу, проживал мужчина, Царство ему Небесное, ветеран войны. Он при мне никогда не ругался, а матерщинник был страшенный, потому что страдал хроническим алкоголизмом. Однажды он упал в снег, когда шел пьяный домой, и стал замерзать. Его сосед нашел, поднял, и он с тех пор не пил. Настолько его поразило то, что он был на волосок от гибели. Речь у него была образная, народная. С ним было приятно поговорить. К тому же он был очень рассудительный и работящий. Я знал, как он ругается. Но в моем присутствии он понимал, что это не приемлемо. Одно дело общаться со своими внуками и детьми и со всеми остальными в деревне, другое – с посторонним человеком. С лошадью, с коровой, с козой… «на мать» ‒ это считалось и считается до сих пор нормальным действом, проявлением «словесной силы». На самом же деле ‒ все это самоубийственно. Такие вещи необходимо, конечно, доносить до большинства, если не через семью, поскольку она у нас уже самоустранилась от воспитания, то может быть имеет смысл попробовать через школу. Потому что иначе ‒ нравственная гибель.
Действительно, мат мы слышим и в госучреждениях, и в школе, и на улице… И даже из детского садика детишки приносят иногда своим родителям подобного рода словесные «подарки». Законодательством РФ предусматривается административное наказание за такие правонарушения, но этим недугом заражены, к сожалению, и правоохранительные органы, которые должны следить за общественным порядком. Может ли Церковь своим авторитетом как-то повлиять на эту ситуацию?
Авторитет Церкви постоянно подвергается остракизму со стороны прессы, со стороны интернет-сообщества и т. д. У Церкви нет сейчас такого авторитета, который был в 90-х годах, когда Церковь вышла из подполья. Совершенно не освещается все то, что сделано Церковью за последнее время. Например, что у нас восстановлено больше половины всех монастырей Российской Империи. Ходят слухи, что Церковь сказочно богата. Бюджет Церкви, насколько мне известно, вообще ничтожен. Если везде в Европе Церковь содержится государством, то у нас существует только за счет частных пожертвований. Надо сказать, что наши храбрые мужчины по отношению к Церкви немного трусоваты. Даже если кто-то во глубине души верует в Бога, в церковь придти боится. Сразу встает «неразрешимый» вопрос: как он будет выглядеть, что про него скажут? Он стесняется товарищей, потому что каждый ребенок с детства подвергается массированной атаке сверстников. Дети не всегда дерутся, но всегда дразнятся. Высмеивают. И мужчины у нас вырастают именно в таком страхе. Больше всего, это еще Н. В. Гоголь заметил, они боятся быть осмеянными. Всячески хотят мимикрировать, слиться со средой. Поэтому даже когда идет отпевание, женщины входят в храм, молятся об усопшем, а мужики стоят во вне и курят. Мы ‒ мужики, нам это вроде не надо. Иногда потихоньку подходят и задают вопросы: «А можно как-то заранее...» Спрашиваю, что?.. «Хочу чтобы меня также отпели». Ясно, что человек думает и о смерти, и о своем погребении. Немножко наивно. Думает, что предварительный заказ можно устроить. А если ты нормальный человек, христианин, не надо об этом и думать. Это совершается само собой: принесли и отпели. Но все-таки человек находит это важным для себя. Нужно серьезно заняться народным воспитанием. У нас нет ни структуры, ни человека, который отвечает за нравственность народа. Что такое народ? Народ ‒ это семьи. Это мужики. У нас мужчин в Церкви очень мало. Если в целом. Поэтому тут нужно, тем, кто нами царствует, чтобы они были этим озабочены. Через воспитание очень многого можно добиться. Ведь советской власти удалось развратить. Конечно, разрушать всегда легче. Что легче вырастить ‒ пырей, лебеду или ячмень и пшеницу? Понятно, что пшеницу и ячмень трудней, но зато и результат будет. Чем лебеду есть, лучше же вкушать пшеничный хлеб.
Да, матерщина считается у нас мелким хулиганством и есть административное наказание, но, к сожалению, ругаются все и сотрудники правоохранительных органов сверху до низу, и даже бывает учителя, и воспитатели армейские… Все это очень трудно выводимые вещи.
В Евангелии говорится: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог». А вот пример из традиционной светской литературы. Великий пролетарский поэт-богоборец, отдавая дань слову, писал: «Слово ‒ полководец человечьей силы». Можно ли научить большинство людей ценить слово, следить за своей речью, стремиться к Богоподобию? Если из наших уст исходит доброе слово, тем самым мы приближаемся к Первообразу, становимся ближе к Царству Небесному… Не так ли?
Смотря что считать добрым. Потому что слово может быть по звучанию, по внешнему эффекту вроде бы добрым и одновременно лживым. Ну, например, такие добрые слова: «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме». Доброе слово, доброе. Но что в нем. Оно лживое насквозь. Человек, провозгласивший его, думал только о своем реноме, как бы ему после 70-ти дожить и чтобы оставили в покое. Коммунизм ‒ он всегда на горизонте. Чем ближе ты к нему идешь, тем дальше он от тебя отодвигается. Это полная утопия. Если разобраться, то совершенно бредовая, потому что не учитывает именно душу человека: его жадность, зависть, подхалимство, карьеризм, стремление к подлости и т. д. Хотя речь идет о том, чтобы воспитать нравственного человека. Но как это сделать без Бога? Только Бог и вера в Него есть источник нравственности. Встречаются отдельные люди, которые не веруют в Бога, но они нравственные. Это потому что их когда-то воспитали верующие люди, поэтому в них это воспитание осталось, а причина ушла в мир иной. Но все равно изначально это идет от закваски семейной. Поэт, которого вы цитировали в этом вопросе, написал такие всем с детства знакомые строки: «Крошка сын к отцу пришел и спросила кроха: ‒ Что такое хорошо и что такое плохо». Кстати, самые маленькие дети прекрасно чувствуют что такое «хорошо» и что такое «плохо». Они это понимают. Но для более взрослых людей, особенно подрастающих отроков, начиная с 12-13 лет, действуют уже другие критерии. Они замечают, что грубые хамовитые люди имеют в этой жизни преимущество и начинают опробовать хамство сначала на беззащитных учителях, потом на маме, потому что если папа есть, его побаиваются, поскольку он может и двинуть. Но и конечно еще более страшное зло ‒ это издевательство над беззащитными своими одноклассниками. И вот в такой среде формируются наши мужи. Когда мы цитируем Евангелие «В начале было Слово…», здесь имеется в виду не просто слово как ряд звуков, которые внутри себя имеют некий смысл, мы имеем в виду Господа нашего Иисуса Христа, Вторую Ипостась Святой Троицы. Поэтому грех против слова есть грех против Иисуса Христа. Такой человек как бы отрицает всю красоту русской жизни: пейзаж, храм, архитектуру, градостроение, все то, что русская культура создала за 900 лет, и даже что-то от советского периода тоже туда вошло, потому что люди смотрели на образцы древние. Вот очень яркий пример. На Новом Арбате сохранили церковь Симеона Столпника. Мысленно если ее убрать, останется «вставная челюсть»», которая просто ужасна. Эти все здания сейчас играют роль рамы, в которой заключена красота. Храмы ‒ это овеществленное слово Божие, воплощенное в камне или дереве. Они скрашивают уродливый облик наших современных городов. Возьмите любой храм любого века ‒ это гармония и красота. Также и русская классическая поэзия. Она совершенна. Молодежь сегодня этим уже не интересуется и этого не знает. Что-то в школе проходят, прошли мимо и забыли благополучно. А для того, чтобы жить полноценной духовной и культурной жизнью, нужны известно углубленные знания. К сожалению, все это сказочное богатство русской культуры не используется. Как о море нельзя судить, только глядя на поверхность, так и здесь… Нужно заглянуть внутрь, там целый мир. Поэтому и возникли дайвенги ‒ люди, посвятившие себя исследованию морских глубин.