Любовь происходит с нами, когда её совсем не ждёшь. Я смотрел на свою растерянную эльфийку, понимал, что люблю её, но совсем не знал, где мы, и что происходит?
Две Луны сияли ярко, и от их призрачного мягкого света тревожно на душе и щемяще тяжко.
— Лаириэль, а если подумать? Почему мы здесь? И как могли сюда переместится?
— Это моя магия, — шепнула испуганная эльфийка. — Нам нужно было срочно сбегать, и я применила её.
— Магия это хорошо. Применила и применила. Так… — я постарался добавить бодрости голосу. — А мы где?
— В безвременье и безмирье, — упавшим голосом выдала эльфийка.
— Нормально, наверное. А это как? — напирать не стоит, но… кажется, Лаириэль запуталась, а выпутываться придётся мне.
— Магия дроу. Я пользовалась ей лишь раз, — Лаириэль погладила бабочек. Её пальцы покрылись пыльцой. — Это перемещение под землей. Нужно четко представлять, куда ты следуешь, тогда ты именно там и окажешься.
— Так ты… знаешь это место? — я подошёл, отгоняя от девушки ярких крылатых насекомых. — Если ты нас сюда перенесла, знала, что делаешь.
— Мне кажется, что прежняя Лаириэль знала… — эльфийка уронила голову на грудь и опустила пальцы в холодную воду.
— Прежняя? — опять спросил я, но ответа не дождался, Лаириэль молчала.
— Что тебя пугает? — я подошёл, вытащил из воды её холодные пальцы и положил себе на грудь. — Скажи мне.
— Ты не чувствуешь течения времени, да? — она подняла на меня свои полные печали глаза. — Потому что время здесь замерло. За мгновенье…
— До чего?
— За мгновение до твоего последнего вздоха, Лангард…
— Я что… я? — всё, что мне удалось сделать, так это поднять глаза к небу, хотя концепции небес и Бога в контексте жизни после смерти, или смерти после жизни далеки от мира, в котором живут великаны, драконы и эльфы. От мира, в который попал я. А что моя эльфийка?
— Знаешь, Лаириэль, я уже умирал раньше. Так что я не из пугливых.
— Мне нужно возобновить твоё течение жизни, — лишь кивнула она, разминая пальцы. — Лангард, у меня странное чувство… Будто вся сила мира сосредоточена на кончиках моих пальцев. И стоит мне только… Понимаешь, я проводник, но пустота так пугает…
Она продолжала плакать, а мне даже неловко стало, что живой, так моя лапа убивается.
— Я столкнулась со смертью, — моя эльфийка вдруг стала решительной. — Но я выбираю жизнь. Твою жизнь, любимый.
Не знаю, не помню, называла ли она меня так прежде, но я рад, что дожил до нашей встречи, до этой минуты, секунды, в которую Лаириэль произнесла эти слова. Она меня любит, не просто желает, не хватается, как за спасительную соломинку, она любит меня и решилась на какой-то отчаянный шаг. Но я пока не понимаю, на какой?
Лаириэль свела руки вместе, потом слегка развела, любовно поглаживая пространство между ладонями. А затем, вскинув кисти, она сделала полукруглом взмах, подгребая к себе воздух. Пространство вздрогнуло.
Любовь — то что случается нами. Любовь правит нами. Ей подвластно всё — эмоции, чувства. Надеюсь, чувства Лаириэль не вышли из-под контроля. Потому что вода вместе с лунными дорожками покрылась рябью, земля дрожала, бабочки шелестели тысячами крыл, и от этого шелеста у меня в голове начал роиться воображаемый улей пчёл. Небо гудело. У кистей Лаириэль начали образовываться белые вихри, они густели, заворачивались в спирали, набирали обороты, вращаясь вокруг тонких запястий. Наконец, Лаириэль словно схватила эти сгустки энергии и толкнула в меня. А следом одну руку она оставила вытянутой ко мне, а вторую направила в небо. Пальцы её судорожно хватали воздух.
Мне не хотелось дышать, сердце рвалось на части. Я осознал, что умер, и долгие секунды естество моё даёт отпор. Сама природа согласна с тем, что я труп. Мое тело не принимает живительную силу моей любимой.
— Впусти меня, Лангард, — прошептала Лаириэль, и голосу её вторили земные гады, лягушки, болотные птицы и вездесущие шелестящие крыльями бабочки. — Впусти, любимый. Позволь.
— Я тебе много чего готов позволить, — прошептал я, подходя ближе. — Почему эта сила, направленная из руки эльфийки, отражалась от меня, как от зеркала, я понять не мог.
— Будь со мной, — в требовательно-волнующем экстазе продолжила Лаириэль. — Будь моим, будь со мной!
Я сдался. Поддался к ней навстречу, наблюдая, как с неба исчезает одна Луна. Моя эльфийка втянула в себя весь её свет? Я не удивлюсь, Лаириэль светит ярче всех звёзд на небе, сияет краше двух лун, манит больше, чем жизнь и пугает больше, чем смерть.
Лаириэль становится сильным магом. Таким сильным, что мир дрожит. И всё, что она сейчас хочет — дать нам шанс на спасение. Дать нам шанс быть вместе — в мире, которого нет, во времени, что есть безвременье.
— Я буду твоим, иди ко мне! — я протянул к ней руку. Магия, должно быть, начала работать, потому что кроме непреодолимой тяги к своей остроухой девушке я не чувствовал ничего.
— А я буду твоей. Это единственное, что правильно! — она бросилась ко мне на руки, в потоке лунного света, отражающегося в брызгах воды и на зеркальных крыльях бабочек. Прыгнула, вцепившись крепко, обняв, а вокруг мир крутится круговертью сущего. Но мне не важно, что Лаириэль мешает вместе землю и небо, а мы летим где-то между — в призрачной клетке её дребезжащих тонкими крыльями слуг. Желание стало реальным и осязаемым. Она женщина, которая мне нужна. В эту ночь Лаириэль стала моей.
