(Отрывок из "Евангелия маленького Иоанна")
Глава 34
10. Иисус говорит:
«И что теперь? Что вы скажете теперь, о души, чувствующие, что вера умирает? У тех восточных Мудрецов не было ничего, что бы их уверило в их истине. Ничего сверхъестественного. Только астрономические расчеты, да их рассуждения, которые честная жизнь сделала безукоризненными. Тем не менее, у них была вера. Вера во все: вера в знание, вера в совесть, вера в Божественную благость.
Благодаря знанию они уверовали в значение этой новой звезды, которое могло быть только „тем“, что столетиями ожидало человечество: Мессией. Благодаря совести они обрели веру в ее собственный голос, который, восприняв небесные „голоса“, говорил им: „Это та самая звезда, что знаменует пришествие Мессии“. Учитывая благость, они поверили, что Бог не станет их вводить в заблуждение, а поскольку их намерение было честным, будет всячески помогать им в достижении цели.
И они достигли ее. Они, единственные среди множества изучающих разные знамения, поняли тот знак, потому что единственные имели в душе жажду познать Божьи глаголы с честными намерениями, главное из которых заключалось в том, чтобы немедленно воздать Богу честь и хвалу.
11. Они не искали собственной выгоды. Наоборот, они идут навстречу трудам и тратам, и не просят никакого человеческого воздаяния. Просят только, чтобы Бог вспомнил о них и спас их для вечности.
Равно как нет у них и никаких мыслей о человеческом воздаянии в будущем, так что, когда они решаются на путешествие, по-человечески они ни о чем не беспокоятся. Вы бы привели тысячи доводов: „Как смогу я предпринять такое путешествие в страны и народы другого языка? Поверят мне или меня заключат в тюрьму, как шпиона? Кто будет помогать мне в преодолении пустынь, рек и гор? А как же зной? А ветер плоскогорий? А лихорадка, свирепствующая вдоль болотистых местностей? А речные разливы от дождей? А непривычная еда? А непривычная манера выражаться? А… а… а“. Так рассуждаете вы. Они рассуждали не так. Они говорили с искренней и святой отвагой: „Ты, Боже, читаешь в наших сердцах и видишь, какую цель мы преследуем. Мы предаем себя в Твои руки. Даруй же нам эту сверхчеловеческую радость – поклониться Твоему Второму Лицу, ставшему Плотью ради спасения мира“.
И все. И они пускаются в путь: из далекой Индии (Иисус потом говорит мне, что под Индией надо понимать юг Центральной Азии, там, где сейчас Туркестан, Афганистан и Персия). Из монгольских горных цепей, над которыми парят лишь грифы и орлы, а Бог разговаривает рокотом ветров и потоков и пишет тайные слова на беспредельных страницах снежных равнин. Из земель, где рождается Нил и зеленовато-голубой жилой устремляется к лазурному сердцу Средиземного моря. И ни горные пики, ни леса, ни пески, эти высохшие океаны, еще более опасные, нежели океаны водные, не останавливают их шествия. А ночами над ними сияет звезда, не давая им спать. Когда ищешь Бога, душевные привычки отступают перед нетерпением и сверхчеловеческими потребностями.
Звезда ведет их с севера, с востока и с юга и, благодаря Божьему чуду, для всех троих продвигается в сторону одной и той же точки, равно как благодаря другому чуду она соединяет их в этой точке после многих тысяч миль пути, а благодаря еще од-ному – им дается предвосхитивший премудрость Пятидесятницы дар понимать и быть понятыми так, как это в Раю, где говорят на одном языке: языке Бога.
12. Единственный раз их охватывает растерянность, когда звезда пропадает, и они, смиренные – ибо по-настоящему великие, – не думают, что это происходит из-за злобы других людей, так как развращенные жители Иерусалима не достойны увидеть Божье светило. Но думают, что это они сами оказались недостойными Бога, и начинают себя испытывать с трепетом и сокрушением, уже готовым просить прощения.
Однако совесть их успокаивает. Души, привычные к созерцанию, обладают крайне чувствительной совестью, отточенной постоянным вниманием, четким самоанализом, совестью, что превратила их внутренний мир в зеркало, на котором отражаются даже мельчайшие тени повседневных событий. Они сделали ее наставницей, голосом, что предостерегает и реагирует на самую малую не то что погрешность, а на взгляд в сторону погрешности, на проявления человеческого, на попустительство к своему я. Поэтому, когда они ставят себя пред лицо этой наставницы, этого сурового и ясного зеркала, они знают, что оно не солжет. И теперь оно их успокоило, и они воспрянули духом.
„О, как приятно чувствовать, что в нас нет ничего, противоречащего Богу! Чувствовать, что Он с довольством взирает на душу Своего верного сына и благословляет его. От этого чувства происходит увеличение веры и доверия, и надежды, и силы, и терпения. Бушует ненастье. Но оно пройдет, потому что Бог любит меня и знает, что я люблю Его, и не преминет снова помочь мне“. Так говорят те, у кого есть мир, происходящий от чистой совести, которая есть царица всякого их деяния.
13. Я сказал, что они были „смиренными, поскольку были по-настоящему великими“. В вашей жизни, напротив, происходит как? Человек ни за что не будет смиренным: не потому, что он велик, но потому что он в высшей степени властолюбив, и становится могущественным благодаря своему властолюбию и благодаря вашему глупому идолопоклонству. Есть такие несчастные, которые лишь из-за того, что они дворецкие у ка-кого-нибудь самодура, швейцары в какой-нибудь конторе, чиновники в каком-нибудь округе или, наконец, слуги тех, кто взял их в услужение, ставят себя в положение полубогов. И вызывают жалость!..
Те же трое, Мудрецы, были действительно великими. Первым делом – по своим чрезвычайным добродетелям, потом – по своей учености, и в последнюю очередь – по своему богатству. Но они ощущают себя ничем, пылью земной пыли, по отношению к всевышнему Богу, что Своей улыбкой творит миры и рассыпает их, словно пшеничные зерна, дабы порадовать ангельский взгляд ожерельями звезд.
Ничем ощущают они себя в сравнении с Всевышним, что сотворил планету, на которой они живут, и устроил ее многообразной. Бесконечный Ваятель бесчисленных произведений, одним щелчком большого пальца здесь Он располагает кольцо отлогих холмов, там – остов хребтов и пиков, похожих на позвоночники земли, этого безмерного тела, жилами которого служат реки, умывальниками – озера, сердцами – океаны, одеяниями – леса, покровами – облака, украшениями – кристальные ледники, драгоценностями – бирюза и изумруды, опалы и бериллы вся-кой воды, что вместе с лесами и ветрами воспевают своему Господу великое хвалебное многоголосье.
Ничем ощущают они себя в своей мудрости в сравнении с Всевышним, от которого проистекает их мудрость и который даровал им зрение, более могучее, чем те два зрачка, какими рассматривают предметы: духовные очи, умеющие читать в предметах слова, не написанные человеческой рукой, но высеченные Божьим замыслом.
Ничем ощущают они себя в своем богатстве: атомом в сравнении с богатством Вседержителя, который расточает металлы и самоцветы в недра светил и планет, а сверхъестественные сокровища, сокровища неисчерпаемые – в сердца любящих Его.
14. И добравшись до бедного дома в самом убогом из городов Иуды, они не качают головами, говоря: „Не может быть“, а сгибают свои спины, преклоняют колена, а главное – сердца, и совершают поклонение. Там, за теми бедными стенами, Бог. Тот Бог, которого они всегда призывали, не осмеливаясь надеяться, даже отдаленно, что когда-нибудь увидят Его. Призывали же ради блага всего человечества, и ради „их“ вечного блага. О, только такого они себе и желали! Получить возможность увидеть Его, узнать, обрести в той жизни, где уже не ведают про рассветы и закаты!
Он там, за теми бедными стенами. Кто знает, не слышит ли Его сердце Младенца, которое в то же время есть сердце Бога, как звенят сердца этих троих, склонившихся в уличной пыли: „Святый, Святый, Святый. Благословенный Господи Боже наш. Слава Ему в Вышних и мир Его рабам. Слава, слава, слава и благословение“? Их интерес к Нему проявляется в трепете любви. И в течение всей ночи и следующего утра они самой усердной молитвой готовят свой дух войти в общение (Это же слово обозначает причастие, приобщение) с Богомладенцем. К этому алтарю, к девическому лону, на котором возлежит божественная Просфора (Приношение (греч.)), они идут не так, как идете вы, с душами, полными человеческих забот.
Они забывают про сон и про пищу, и если выбирают самые красивые одежды, то не из людского щегольства, но чтобы от-дать должное Царю царей. Во дворцы монархов и сановников входят в самых лучших одеждах. И не подобало ли им к этому Царю отправиться в своих праздничных одеяниях? Какой же праздник для них более велик, чем этот?
О, в своих далеких странах им неоднократно приходилось украшаться ради подобных себе людей. Чтобы почтить и поприветствовать их. Так что справедливо было бросить к ногам верховного Царя пурпуры и сокровища, шелка и дорогие перья. Положить к ногам, к этим маленьким сладким ножкам, земные волокна, земные самоцветы, земные перья, земные металлы – и это все Его работа, – дабы они тоже, эти произведения земли, поклонились своему Создателю. И они были бы счастливы, если бы этот Малыш приказал им пасть на пол и стать живым ковром для Его младенческих шажков, и пошел бы прямо по ним, Он, оставивший звезды ради них, которые всего лишь прах, прах и прах.
15. Смиренные и великодушные. И повинующиеся „голосам“ Свыше. Им повелевают принести новорожденному Царю дары. И они приносят дары. Не рассуждают: „Он богат и не нуждается в них. Он Бог – и не познает смерти“. Они слушаются. И оказываются теми, кто первым приходит на помощь нищете Спасителя. Как своевременно это золото для Того, кто завтра будет Изгнанником! Как знаменательна эта смола для Того, кто скоро будет убит! И сколько милосердия в этом фимиаме для Того, кому придется чувствовать зловоние человеческих страстей, кипящих вокруг Его бесконечной чистоты!
Смиренные, великодушные, повинующиеся и почтительные по отношению друг к другу. Одни добродетели всегда порождают другие добродетели. Из добродетелей, направленных к Богу, вытекают добродетели, направленные к ближнему. Почтительность, которая обращается в человеколюбие. Самому старшему уступили право за всех говорить, первым получить поцелуй Спасителя, поддержать Его за ручку. Другие еще смогут Его повидать. А он нет. Он стар, и близок день его возвращения к Богу. Он увидит Его, этого Помазанника, после Его мучительной смерти и последует за Ним в сонме спасенных, по возвращении Его на Небо. Но на этой земле он Его больше не увидит. И, значит, пусть тепло этой маленькой руки, что легла в его морщинистую ладонь, останется для него причастием.
У остальных нет никакой зависти. Наоборот, почтение к мудрому старику только усиливается. Конечно, он заслужил большего, нежели они, и благодаря долголетию. Богомладенец знает это. Он еще не разговаривает, Слово Отчее, но само Его действие есть слово. И да благословится это Его непорочное слово, что отметило его, как избранного.
16. Однако, чада, есть еще два поучения на это видение.
Поведение Иосифа, который умеет оставаться на „своем“ посту. В настоящий момент – это пост хранителя и опекуна Чистоты и Святости. Но не узурпатора прав на них. Именно Мария со Своим Иисусом принимает почести и похвалы. Иосиф радуется за Нее и не огорчается оттого, что он – фигура второстепенная. Иосиф праведен, он Праведник. И праведен всегда. В том числе, и в этот час. Праздничные ароматы не ударяют ему в голову. Он остается смиренным и праведным.
Он рад тем подаркам. Не за себя. А оттого, что думает, что с их помощью сумеет обеспечить более спокойную жизнь Супруге и дорогому Малышу. В Иосифе нет жадности. Он труженик и будет продолжать трудиться. Только бы „Они“, две его любви, испытывали удобство и спокойствие. Ни он, ни Волхвы не знают, что эти дары понадобятся во время бегства и жизни в изгнании, когда все сбережения рассеиваются, словно облака под натиском ветра, и по возвращении на родину, где все будет потеряно: и заказчики, и домашняя обстановка, – а останутся только стены дома, сохраненные Богом, потому что там Он сочетался с Девой и сделался Плотью. Иосиф, будучи хранителем Бога и Божьей Матери, Супруги Всевышнего, настолько смирен, что держит стремя этим Божьим слугам. Он бедный плотник, так как человеческое властолюбие лишило наследников Давида их царских владений. Но все же он царского рода и манеры у него царские. О нем тоже можно сказать: „Он был смиренным, потому что был по-настоящему великим“.
17. Последнее, деликатное и выразительное, поучение.
Именно Мария берет ладонь Иисуса, еще не умеющего благословлять, и делает ею этот святой жест. Именно Мария – Та, кто всегда берет ладонь Иисуса и направляет ее. Даже теперь. Теперь Иисус умеет благословлять. Но временами Его пронзенная ладонь опускается изможденно и разочарованно, потому что понимает, что благословение бесполезно. Вы уничтожаете Мое благословение. Опускается отвергнутая, потому что вы проклинаете Меня. И тогда именно Мария смывает презрение с этой ладони Своим поцелуем. О, поцелуй Моей Матери! Кто перед ним устоит? А потом Она берется Своими тонкими, но такими любовно-настойчивыми пальцами за Мое запястье и заставляет Меня благословлять.
Я не могу отказать Своей Матери. Но вам нужно прибегать к Ней, чтобы сделать Ее своей Заступницей. Она – Моя Царица еще прежде, чем ваша, и Ее любовь к вам так снисходительна, что это непостижимо даже для Меня. И Она, даже не словами, а Своими жемчужными слезами и напоминанием о Моем Кресте, знак которого Она заставляет Меня начертать в воздухе, выступает в вашу защиту и внушает Мне: „Ты Спаситель. Спасай“.
18. Вот, чада, такое „евангелие веры“ в сцене явления Волхвов. Обдумывайте и подражайте. Ради вашего блага».
Запись Марии Валторты по видениям и словам Иисуса Христа 28 февраля 1944.
Более подробно о книге Марии Валторты "Евангелие маленького Иоанна" можно узнать здесь: https://vk.com/mariavaltorta
Другое название книги "Евангелие как Оно было мне явлено"
Скачать книгу можно здесь: https://disk.yandex.ru/d/ABkcQNkLkGYesg
Или здесь: https://drive.google.com/drive/folders/1Bbsx-StL7XSNTTVn0aQR6eB2mzMZ7t8E
