Квартира Рессы тёмная и вся в книжных полках. Она на втором этаже, и можно выйти на балкон, сделанный из вросшей в оштукатуренную стену цвета старой бумаги корабельной кормы.
Ресса и выходит, с чашкой чая, вечером, как только садится солнце. Сама не зная почему, она любит сумерки. А двор её весь заросший, в сирени, уже, конечно, в начале осени, не цветущей, в шиповнике с большими алыми ягодами и в другом — собачьем, с ягодами черными и мелкими, в ивняке и в ирге, на которой то и дело днём дерутся воробьи. Едва просматриваются узкие дорожки из каменных плит, они необычно светлые в сумерках и выделяются в густой траве. Двор квадратный, и со своего балкона-кормы Ресса видит ещё несколько таких же, воткнутых в старые дома. Над одним даже светится тёплым жёлтым завешанная балконная дверь, но никто не выходит. Над двором лежит светлое ещё небо, а здесь, внизу, уже темно и чуть прохладно. Ресса отпивает горячий чай. Специально для балкона у неё есть толстая такая синяя в золотую крапинку чашка, в ней долго не остывает.
Она смотрит в середину двора, туда, где скрытый особенно густым ивняком, обогнутый плиточными дорожками, лежит корабль. Его, заросшего, почти не видно, но Ресса знает, что у него, точно в насмешку над кормовыми балконами, два носа, изогнутых, как лебединые шеи. А в боку пробоина, наспех забитая самой обычной дверью, покрашенной коричневой и уже начинающей лупиться краской. Сейчас она видится Рессе прямоугольным тёмным пятном.
Из корабля непрерывно сочится вода. Бежит из каждой щели тонкими ручейками, стеклом покрывает всю наклонную палубу. От этого посреди двора стоит болотистый прудик, из которого вечерами вылезают лягушки. Дальнозоркая Ресса видит одну, большую — черной точкой она выпрыгнула на середину плитки на дорожке. А потом она смотрит на дверь.
Вместо парусов на корабле — ряды тонких металлических цепочек, вода бежит и по ним, и, что интересно, те не ржавеют. Пару дней назад, когда Ресса проходила мимо, цепочки стали тихонько позванивать. Ресса остановилась и увидела, что в щели между дверью и бортом корабля (эта щель сначала была едва заметной, но, вероятно, корабельное дерево и дверные доски по-разному сжимались расширялись, и щель росла) что-то мелькнуло, и цепочки звякнули. Неужели внутри корабля завелось нечто, достаточно большое, чтобы хоть немного, но раскачать его? И оно, это большое, наблюдало за Рессой, тихо и выжидательно. Мелькнуло там вроде что-то блестящее, а может, и не мелькнуло, а только показалось.
И Ресса позорно сбежала в свою тёмную квартиру с книжными полками, к ароматному чаю в толстой синей с блёстками чашке. Несколько дней она обходила, прижимаясь к стенам домов, корабль, а цепочки молчали, только тихо струилась вода, да иногда плескали в прудике-болотце рыбы, выпрыгивая за мошкарой.
Ресса пьет чай и смотрит на дверь, прибитую к кораблю. Зачем она вообще нужна, эта дверь? Неужели внутри корабля завелось и ждёт нечто опасное. Внимательно Ресса осматривает корабль, кусты вокруг него, двор. И видит, что все корабельные балконы странно блестят. Она наклоняется и видит, что снаружи балконы покрыты крупной медной чешуёй. Она ярко начищена и сияет так, что в сумеречном дворе становится чуть светлее. Ресса не успевает удивиться или испугаться, когда изнутри корабля раздается стук, затем ещё один, и вот уже цепочки звенят, как ненормальные, а постукивание сливается в частую дробь, точно кто с тысячей ног носится внутри.
Вдруг всё смолкает, точно и не было ничего, и только цепочки, забывшись, как расшалившиеся ученики на уроке, всё не могут угомониться. И когда они успокоились окончательно, замерли в сумеречном воздухе и вокруг них стали плясать белые некусачие комарики, корабль сотрясает самый сильный и последний удар, от которого дверь вылетает и плюхается в воду. Идут круги, а из неровного пролома выступает олень.
Он вроде бы тёмный, наверное, даже коричневый, но весь окутан туманом золотых блёсток, и рога у него золотые. Морду его, как маска, покрывает чешуя, на боках трепещут прозрачные плавники золотой рыбки. Олень выходит медленно, оглядываясь, поводя чешуйчатым носом, идёт по воде легко, протыкая тёмную поверхность тонкими ногами. Удивительно, но его отражение — не размытая тень, а золотое сияющее существо, вроде как отдельное от него, потому что оно так и пляшет то ли под водой, то ли на ней, показывая то крыло, то витой рог, то хвост наподобие львиного.
Ресса пятится в комнату и торопливо закрывает балконную дверь. Видит, что забыла любимую чашку, но не возвращается за ней, а задёргивает плотные шторы. Не удерживается и подсматривает в щёлку. И сразу же встречается её взгляд утыкается в тёмный олений глаз. Олень у неё на балконе, как есть, с чешуёй и плавниками, и золотой туман вокруг него!
Ничего, ничего, она же внутри. Не страшно. Не высадит же он окно. Или высадит? Ресса снова пятится, остаётся стоять посреди комнаты. Здесь безопасно. Она зажжёт лампу, возьмёт книгу. А олень уйдёт.
Она в самом деле зажигает лампу и уже собирается выбрать книгу в одном из трёх шкафов, когда вспоминает про дверь.
Нет, не ту, которую выбил олень, а про другую, про которую Ресса почти забыла, рядом с вешалкой в прихожей. Дверь та выкрашена в зелёный и ведёт в маленький сад с розами. Ресса часто туда ходит, и садик всегда пустой, так что зелёную дверь Ресса не запирает.
Ресса смотрит в темноту прихожей и видит, как её заполняет золотое сияние. Пахнет свежей сыростью.