Был какой-то там день весны.
Прохожие уже стали выходить на улицу без крайней необходимости и даже неловко улыбаться увиденному. Мамы — гулять с колясками и отпускать детей поиграть на площадке без шапок. Бабушки с нарциссами и тюльпанами, бутоны которых о чём-то догадывались и не желали раскрываться, — торговать букетами. И каждый из них, включая меня, чувствовал себя глупо, когда пошёл снег.
С самого утра день складывался как-то по-дурацки, а мартовский снегопад только добавлял драмы. Поэтому, ругая себя, я несла в общежитие дошики, сосиски и другие продукты, оскорбляющие человеческое достоинство и вызывающие гастрит.
«Со мной вообще не должно было всё это случиться» — думала я, — «Tinder, душные разговоры, потёкший макияж. Если бы свидание было нормальное, я бы пила латте, рассказывала заготовленные шутки и смотрела на снежинки в окне». Конечно, встреча могла оказаться и ещё ужасней — нам было куда стремиться, ведь кофе мы всё-таки выпили в McDonald’s, а не в KFC.
Кто-то сказал бы, что не задался один день. Но я была почти уверена — не задалась целая жизнь. С парнями не везёт, живу с тараканами в человеческий рост, уже почти завтра получаю диплом социального работника. А с ним дорога одна: вон из общежития в МФЦ, центры занятости и социального обслуживания.
Температура тем временем падала ниже. Пришлось повыше натянуть шарф и завязать пояс пальто. Перчаток, конечно, с собой уже не было, руки мёрзли. Но давать поводы для злорадства соседкам не хотелось сильнее. Поэтому я решила гулять пока не окоченею, и мысль о возвращении не покажется приятной.
Пакет с едой был не очень тяжёлым и спокойно висел на выглядывающей из кармана кисти, иногда подрагивая. Хотя ни он, ни ветер, ни снегопад не смогли бы меня остановить. Потому что спальные районы и тёмные улицы привлекали меня больше комнаты на четверых, и совсем не пугали. Уже давно подъезды, площадки и крыши стали друзьями, к которым я сбегала от своих проблем. Они ждали меня, даже когда реальные люди занимались делами и не могли слушать.
Я шла не в конкретное место, скорее искала что-то новое по пути в общагу: место, где приятно покурить и, может быть, можно поплакать. Отыскать такое у нас не трудно, сверни с главной улицы, уйди от исторических зданий и почти сразу попадаешь в запущенный панельный мирок.
Раньше самым интересным, что я находила были граффити, но, видимо, и у нас не без креативных людей: здесь разбили клумбу с игрушками, которые накрепко прибили к деревьям. При взгляде на одноглазых плюшевых зверей вспоминался стишок «Зайку бросила хозяйка» и становилось грустно. На лавочках было пусто, хотя я не сомневалась — днём там появится автор криповой идеи и, когда станет совсем тепло, соберёт пыль и пыльцу с игрушек, словно из улья.
Отгораживал мирок от остального мира забор, высотой с соседний гараж. Вполне обычный, если бы не надпись «Каждый, чьё имя будет написано на этом заборе умрёт». Между забором и зданием бездомные натянули грязный тент и продолжили пить. Жалко их не было, просто надеялась, что никто не заметит одинокую девушку. Напрасно. Увидев меня, один из бомжей, наверняка считающих себя просто странствующими философами, что-то крикнул. «Чёрт!» — решила идти, не сбавляя шаг. Хотя он прохрипел «эээээээ» уже более громко, я снова проигнорировала. Затем упёрлась в тупик и выругалась вслух:
— Страна заборов, бл*ть.
— Упёртая вы, я ж вам кричал: «ЗАБОР!»
Я смерила бомжа взглядом, затем в нос мне ударили миазмы пота и грязи, и я поморщилась. А он принципиально остался не доволен моим молчанием, поняв, что я не глухая, поэтому продолжил:
— Даже не поблагодарите за эти… Как их? Направления.
«Намерения» — подумала я, — «Ладно, чёрт с ним. Если соцработник не идёт работать в МФЦ, то социальная работа находит его сама» — возможно, он другую помощь хотел, но альтернативы не было, сама по тиндер-свиданиях побиралась.
Я вытащила розовый «Чапман» и протянула ему зажигалку. Сама курить бросала, но не покупать новую пачку было куда сложнее, чем делиться сигаретами с другими. Дед этот коричневыми «цыбаретками» не впечатлился: может находил или выторговывал у кого раньше — быстро понюхал и щёлкнул зажигалкой.
— День трудный что ли? — спросил он.
Не сдержавшись, я закурила, потом, сама не знаю почему, заговорила. Нажаловалась на соседей, парней и жизнь общажную и жизнь в целом. По моему мнению тогда, виноват в моих бедах был весь этаж, даже весь мир. И ни одного хорошего момента за четыре года в городе не было. А когда совсем плохо стало, и я решила покурить в окошко, настучали на меня, крысы.
Я выдала ему уже третью сигарету и наконец закончила рассказ. Он откомментировал: «То есть как, не давали покурить в окошко? Изверги какие». И мне стало легче от того, какими абсурдными были многие из этих жалоб, произнесённые вслух. Затем дед спросил, чего бы я хотела прямо сейчас, и я ляпнула: хочу двухкомнатную квартиру в центре города. На что он засмеялся и сказал: «А я есть!» — взял сосиски, которые я решила отдать, и сказал, хитро подмигнув, что забор их исполняет желания.
Смеха ради я попросила подтверждение.
Он пошёл к товарищам, вытащил из-под тента мел и пожаловался, что забор мокрый и писать по нему нельзя. «Ясно. Напиши, как высохнет» — не без улыбки, я махнула ему рукой и двинулась в центр.
Дорога домой была долгая и приятная, правда, не по весеннему холодная. Даже ощущение времени было какое-то неправильное, зимнее. Казалось, я провела во дворе часа два, но фонари и вывески заведений уже во всю горели.
По мере приближения к общежитию становилось странно тревожно. Будто я потерялась, и все меня искали: мимо проезжали спецмашины, суетились люди, все что-то обсуждали. Будто что-то случилось, и только я об этом не знаю. Чутье подсказывало мне — это связано с тобой.
У входа в общежитие, когда я пришла, бегали люди в форме, работала техника, мигали огни. Я увидела небольшую группку студентов, и сначала даже не заметила, что здание частично разрушено. Разговоры вокруг: то ли учения, то ли неисправный газопровод — общежитие старое, этим никого не удивишь. Что происходит?
Потом я всё поняла.
Я увидела людей, которые, как зомби, ходили по тротуару, пересекая его от края до края, чуть в стороне. В их глазах не было ничего осмысленного, кроме страха. Увидела тех, кто кутался в пледы и плакал, других, у которых не было никаких эмоций.
А самое страшное — никого, кто бы смотрел на меня ненавидящим взглядом за то, что я цела, среди них не было.
#рассказ #драма #общежитие #соседки
Если вам понравилась эта история, не забудьте поставить лайк и подписаться на канал, чтобы не пропустить новые рассказы 🌆