Те, кто интересуется этой историей наверняка знают версию, что существует ещё одно уголовное дело, разумеется, секретное, куда вошли все реальные документы следствия. То УД, которое находится в свободном доступе в сети, ни что иное, как «филькина грамота», где всё подчищено и вычищено, и нет ни единого слова правды. Да, в известных нам материалах немало противоречий и нестыковок, что невольно подталкивает к мысли о том, а вдруг и правда есть другое дело? Однако кто его заводил, и вел первоначальное следствие? Попробуем разобраться в данном вопросе. Итак, поехали.
Обложка без номера, с отметкой о том, что дело начато 6 февраля, а ведь ребят нашли только 26 числа. Откуда взялась эта дата на обложке? Ответ прост – из протокола капитана Чудинова, который 6 февраля допрашивал начальника Вижайского узла связи, Попова. Вообще, я не исключаю, что ребят могли найти раньше, и сообщить об этом в соответствующие органы, однако, не думаю, что УД завели 6 февраля. Объясню почему.
Я думаю, что никто не будет спорить с тем, что до 1 февраля ребята были живы-здоровы, и умирать не собирались. В общепринятой трактовке событий, авария с группой Дятлова произошла в ночь с 1 на 2 февраля. Пусть это будет так, и возьмём эти даты за отправную точку. Когда могли найти ребят? Пусть, сразу – 2 числа, какие-нибудь случайные манси. Каковы дальнейшие действия? По логике, должны сообщить в милицию, и даже допустим, что они это сделали. Однако высота 1079 находится не на соседней улице с отделением милиции. До Вижая порядка 100 километров. Да, читал в очерках Майи Пискарёвой воспоминания вижайцев о том, что манси на своих нартах в день по 100 км проезжают вполне свободно. Вопрос, были ли нарты. Если нет, то даже выносливым мансийским охотникам как минимум 2 дня пути до Вижая, чтобы сообщить о своей находке. Итого получаем примерно 4-5 февраля, когда органы могли узнать о происшествии.
Пока вроде всё бьётся. Капитан Чудинов, начальник поселкового отделения Полуночного, сотрудник Ивдельского ГОМ получает информацию и начинает шевелиться. В частности, опрашивает Попова, чтобы подтвердить, а были ли вообще туристы, о которых ему сообщили. Так появляется протокол от 6 февраля. А вот здесь хочу сказать, стоп.
Откуда такое служебное рвение? Ведь место надо осмотреть, чтобы убедиться, что события действительно имеют место быть, а как упоминалось выше, путь неблизкий, и вряд ли Чудинов отправится туда на лыжах. Значит, нужен вертолёт, а это время на согласование полётов. Даже если вертушку выделили сразу, учитывая важность ситуации, как минимум ещё несколько человек, кроме самого Чудинова будут в курсе полётного задания, и потом смогут рассказать, куда и зачем летали. Это не считая манси, которые ребят нашли, ну и, наверное, начальства самого Чудинова, которому тот должен был доложить о происшествии. Не думаю, что в тех местах, найти 9 замёрзших (ну или убитых) туристов – рядовое событие.
К чему я веду. В том УД, на которое мы все опираемся, первые допросы проводятся в марте – примерно через 10 дней после того, как нашли палатку и завели дело. Почему Чудинов начал допрашивать свидетелей сразу, едва получив информацию?
Здесь я вновь хочу обратиться к книге Олега Архипова «Письма из Ивделя». На странице 199 есть сообщение следователя Коротаева, озвученное им в Свердловске. Год не указан, но учитывая, что в тексте упоминается 1961 год, можно предположить, что совещание следователей проводилось в 61-62 гг. Коротаев здесь выступал с докладом на тему «Взаимодействие следователя и органов милиции в раскрытии преступления». В тексте доклада Коротаев отмечает, что на первых порах работы, ему пришлось столкнуться с фактами бюрократии со стороны руководства Ивдельского ГОМ. Также он отмечает, что некоторые сотрудники формально относятся к выполнению оперативных заданий от прокуратуры.
Когда я впервые на канале написал о том, что Чудинов мог знать о гибели туристов до начала официальных поисков, мне задали вполне резонный вопрос: «А почему он не завёл дело и не начал проводить следственные мероприятия? Почему происшествие замолчали?». Тогда я не нашёлся что ответить. Сейчас мог бы свалить всё на формализм и бюрократию, о которых написал выше, но делать этого не буду. Мне думается, что протокол от 6 февраля не имеет отношения к гибели туристов, однако, к делу он приобщён, поэтому некая связь должна быть. Ближе всего напрашивается вывод, что протокол появился в результате конфликта туристов в поезде с неким алкашом, обвинившим ребят в хищении бутылки. Если тот молодой алкоголик не отказался от своих слов, и продолжал настаивать на краже у него «беленькой», Чудинов вполне мог начать проверку. Кража есть кража, пусть и мелкая. Поэтому находясь по случаю в Вижае опросил начальника узла связи насчёт проходивших через посёлок туристов.
Едем дальше. А вдруг первое дело по поводу гибели туристов находится у военных? Ведь есть версия, что именно они виноваты в случившемся, расправились с ребятами, устроили инсценировку. Здесь не бьётся то, что в случае с инсценировкой вообще не имеет смысла заводить дело. Ведь если хочешь спрятать следы, к чему проводить расследование.
Остаётся только официальная дата открытия дела – 26 февраля 1959 года. Однако и здесь всё не так однозначно. Из протокола допроса прокурора Темпалова следует, что о пропавших туристах он узнал 21 февраля от секретаря Ивдельского ГК КПСС товарища Проданова. Напомню, что в предыдущей статье я привёл информацию о том, что 23 февраля Темпалов отправил следователя Коротаева в Понил для расследования совершённого там преступления.
Далее из протокола допроса следует, что Темпалов 27 февраля получает информацию о найденной палатке и одном теле на горе, после чего он немедленно вылетает на высоту 1079. Здесь возникает вопрос: почему в постановлении о возбуждении уголовного дела стоит 26 февраля? Зачем заводить УД задним числом, ведь 26 Темпалов о гибели ребят не знал, при этом в постановлении пишет: ознакомившись с данными об обнаружении студентов-туристов. В графе, от кого получена информация стоит прочерк.
Также в УД есть постановление о продлении сроков расследования за подписью Иванова. Здесь почему-то дата возбуждения УД 28 февраля. Получается, Иванов не знает, когда было заведено дело, которое он расследует?
К чему я веду. Да нет никакого секретного дела. Кто его завёл, на каком основании, куда исчезли материалы и почему молчат свидетели, которых наверняка опрашивали? Вряд ли кто-то сможет ответить на эти вопросы. Если допустить, что Солтер и Коротаев говорят правду. Первая переодевала привезённых с перевала ребят, а второй начал следствие, опрашивал свидетелей, назначал экспертизы, но потом не обнаружил своих постановлений. В этом случае, мы не сможем увязать все события, даже в раскладе с инсценировкой по таймингу и логике. Выходит, что вывезенных ребят вернули на склон, при этом поставили палатку, не оставив следов. Свидетелей опаршивели по второму кругу, и разыгрывали грандиозный по своим масштабам спектакль, в котором были задействованы десятки человек: эксперты, сотрудники морга, эксперты, проводившие СМЭ, пилоты, перевозившие тела, манси, нашедшие палатку, сотрудники милиции и пр.
Вы верите в такой расклад событий? Лично я, нет. Однако видно, что дело велось через пень-колоду, не исключено, что просто подгонялось под природную версию. Так проще, закрыть и забыть. Но уверен, что реального дела, того, которое секретное, не существует. Как всегда, я не настаиваю на истине в последней инстанции, и если кто-то сможет хоть как-то доказать, что это дело велось, готов поменять свою точку зрения. Но в этом случае, жду ответа на вопрос: кто именно вёл первое УД?