Сказки наряду с мифами являются одним из древнейших произведений творческой мысли. Их возникновение приходится на то время, когда человек еще не отделял себя от животного мира и не считал центром Вселенной, но в то же время концептуализировал окружающую действительность сквозь призму своего сознания. Возможно поэтому антропоморфность в сказках выражается в основном за счет переноса человеческих особенностей на животный и растительный мир.
Природоморфные метафорические проекции моделируют образ женщины по принципу так называемого зеркального отражения: с одной стороны, природе и ее атрибутам приписываются антропоморфные свойства, такие как черты характера, манера поведения, особенности жизни женщины; с другой - природные образы проецируются на «прекрасную половину человечества», наделяя ее характеристиками природных явлений, стихий, животного мира.
Сказочные образы с женской символикой возникли не случайно. В их основе заложены традиции и верования предков, но эти представления претерпели метафорические трансформации, которые можно объяснить сложным когнитивным процессом - концептуальной интеграцией.
Например, хорошо всем известный образ Царевны-лягушки получен не иначе как с помощью совмещения двух понятий - женщина и лягушка.
К лягушкам у древних было особое отношение как к соединению двух важных стихий: воды и земли. Амбивалентность натуры царевны-лягушки в сказочном дискурсе проявляется в разных ипостасях. Во-первых, в перевоплощении внешнего обличия (то лягушачье, то человеческое): «Как уснул Иван-царевич, она вышла на улицу, сбросила кожу, сделалась красной девицой». Во-вторых, в господстве над несколькими стихиями: «Уж она плясала-плясала, вертелась-вертелась - всем на диво! махнула правой рукой - стали леса и и воды, махнула левой - стали летать разны птицы». В-третьих, в психологическом и нравственном аспекте характера.
Последнее заслуживает особого внимания. С одной стороны, царевна-лягушка воплощает в себе положительное начало. Она поражает окружающих кулинарными талантами, умением искусно ткать, красотой, грацией движений и волшебной силой. С другой стороны, наглядно проявляется хитрость героини, она обманывает снох царя, пытающихся украсть у неё рецепт пирога: «Лягушка смекнула это, взяла - замесила квашню, скатала, печь сверху выдолбила, да прямо туда квашню и опрокинула».
Негативное восприятие образа царевны-лягушки подкрепляется её связью с нелицеприятными существами в лице Бабы-Яги и желанием извести или отомстить Ивану-царевичу за проявленное своеволие: «Что, Иван-царевич, дело пытаишь или ат дела лытаишь?» Иван-царевич гварит: «ищу лягушку, жену сваю» Старушка гварит: «ой, Иван-царевич! Анна тибя хочит извести».
Большой интерес вызывает принадлежность этого персонажа к загробному миру. В одной из версий сказки про царевну-лягушку ей приписываются манеры поведения и атрибуты Бабы-Яги, традиционно отождествляемой с проводницей в царство мёртвых: «Прилетела лягушка, железным пихтелём стучит и говорит: «Фу! Русским духом пахнет!»».
В поисках пропавшей жены Иван-Царевич преодолевает различные препятствия, отправляется в тридесятое царство или к Кощею, как в сказке о Василисе Премудрой, и тем самым является объектом описания шаманского путешествия в нижний мир, за душой человека, похищенной злым духом.
Другая парадигма этой сказки имеет глубокий социальный, психологический и даже сексуальный контекст. В первую очередь необходимо отметить, что сказки слагались простым народом. Лягушка противопоставляется невестам братьев Ивана-Царевича, принадлежащим высшим слоям общества (боярыням, княгиням, купеческим или генеральским дочкам), т. е. она относится к низшим сословиям.
Периодическое сбрасывание шкурки символизирует социальное взросление, раскрытие женской красоты у девушек-подростков. Момент сожжения обозначает потерю девственности после брака, а исчезновение царевны символизирует трудности и испытания семейной жизни. Скитания героя - это психологические мучения. Превращение лягушки в прекрасную царевну означает переход девочек-подростков во взрослую жизнь и их преображение в красивую женщину после наступления половой зрелости.
Метафорическая проекция внутри смешанного пространства «женщина - лягушка» в русских народных сказках наиболее ярко отражает особенности менталитета и уклада жизни древних славян. Данный бленд представляет собой сложное, исторически сложившееся ментальное образование с неоднозначной трактовкой, сложившееся в результате переноса некоторых сущностей из двух, на первый взгляд несовместимых, исходных пространств - «женщина» и «лягушка».
В целом, отождествление женского образа с зооморфным в сказочном дискурсе -весьма символичное и достаточно распространённое явление, заслуживающее особого внимания.
По материалам статьи Ковальчук Л.П. "Концептуальная интеграция смешанного пространства « Женщина-лягушка» в русском сказочном дискурсе
Использованная литература:
Афанасьев А. Н. Народные русские сказки. - М. : Наука, 1985. - Т. 2. -463 с.
Гура А. В. Символика животных в славянской народной традиции. - М. : Индрик, 1997. - 912 с.
Нечаев А., Рыбакова Н. Русские народные сказки. - М. : Гос. изд-во худ. лит-ры, 1956. - 543 с.