Над всей округой звенело:
- А этому Жаворонку,
лететь к малому ребенку!
- А вот Жаворонушек золоченый!
На золотом поду испеченный!
Кому? Кому? –
На радость в дому!
Дети стояли на высоких завалинках, залезали на крыши домов, на деревья. В обычае было привязать выпеченных птичек к веткам и поднять повыше их, показать всем!
Чтобы солнышко просияло, пора вешняя землю бы отомкнула!
Еще вчера рожденная в этот день Евдокия, пекла весенних птичек, разложила по корзинкам. Чтобы сердца детей наполнились радостью: не по одному Жаворонку у каждого! С благою думою о том, чтобы дети пили водицу, как птицы, чтобы росли, как трава по весне, чтобы хворобы не знали. А еще, чтобы звонче кликали птиц, добрыми песенками радовали округу.
В деревне, благословляя детей кликать весну и Жаворонков, рожденная в этот день Евдокия, сама с крыльца звонко зазывала: «Кулики-жаворонки, летите из-за моря, несите здоровье!.. Летите в одонки!..»
Упоминание одонков было важным в этой закличке. С самых отдаленных полей сено вывезено. Оставались печати-подклады из веток сухих, травяной трухи - одонки. В них было вдоволь семян от цветов и трав. И призыв к перелетным птицам был частью помыслов об урожайном лете, о том, что птицы вернуться к родным гнездам, что в одонках их ждет корм.