Моя Россия
Страна моя бескрайняя, держава многоликая,
Раздольная, разбойная, мятежная земля!
Таланта дерзновенного пристанище великое,
Умов пытливых родина и воинов семья!
Тебе одной-единственной – кутёжной и неистовой,
Восторженной, доверчивой, затейной и чудной,
Заботливой, приветливой, отзывчивой и искренней –
Пишу всегда, старательно ровняя почерк свой.
Тебе, стране незыблемой, тебе, земле отеческой,
Поведаю тревоги все, доверю боль и грусть...
Стихами вслед предвестия – с наивностью младенческой –
В дорогу нашу тяжкую прочту все наизусть!
Тебе ж меня, беспутного, хранить до дня лишь судного
Сумой с тюрьмой непуганым – и к дому провожать
Всегда, как забываюсь я с сынами века блудного
У пропасти безумия (ведь ты – для всех нас мать)!
My Russia
My immense country, many-titled powerful state,
Free-spirited, riotous and rebellious dear land!
Greatest haven of matchless daring talents,
Home of inquisitive minds and warriors' family!
You are the only one – at once reckless and frantic,
And also enthusiastic, gullible, intricate and fanciful,
Caring, friendly, responsive and even sincere – every
Verse about you has diligently smoothing handwrite.
To one unshakable country, to one paternal land
I'll tell any anxieties, trust deep pain and sadness...
In verses following foreboding – with infant naivete –
On our difficult path I'll read from my proud heart!
And you'll keep me, dissolute one, until judgment day
Not scared with poverty and prison – and send to home
Always, as I forget myself with sons of prodigal age
At madness abyss ('cause you're mother for all of us)!
Державный оплот
Француз и немец, что в бою от русской стали
С пронзённой грудью на полях сражений пали
И, искупив деянья кровью все вельмож,
Стран благоденствие своих за медный грош
Бесславно отдали – взывать ли к вашим чувствам,
Когда гнев смерти вдохновенные искусства
Запечатлели уж из хроник бранных дней?
Глупей не будет в целом свете тех затей;
Но кто моей вернёт покой стране мятежной,
Её народ одарит радостной надеждой,
Свершит с почтеньем перед ним земной поклон
Да с вечным миром вновь опустится на трон?
Таких героев днём с огнём всегда не сыщешь
(Как благородства средь разбойников и нищих) –
Над злобным гением их властвует разброд,
И брат на брата в их краях с войной идёт...
Воспрянь же вновь в огне расправ, народ великий!
Услышь пророчества, узри страдальцев лики,
Доверь за родину радетелю судьбу
И на сакральную ответствуй с тем мольбу
Храбрейших предков, на распутье что России
Не дали земли в лапы внешней тирании –
И внук француза с немцем ввеки не дерзнёт
Пойти с войною на державный наш оплот!
Sovereign stronghold
French and German, that from Russian steel
With pierced breasts fell on battlefields and,
Having redeemed all grandees deeds by blood,
Ingloriously gave freedom of their sons for
Copper coin – how we can appeal to your feelings,
When wraith of death many afflated arts are
Already perpetuated over landscape of bad days?
There is no more stupid thing in whole world;
But who'll return peace to my rebellious country,
Will give her living people a joyful hope,
Bow to ground with respect before any of them,
And with eternal peace again descend to throne?
Such heroes can't be find by day with fire
(Like nobility among robbers or beggars) –
Confusion reigns over their evil genius, brother
Against brother goes with war in their land...
So rise once more in fire of reprisals, people!
Hear prophecies, see doomed faces of sufferers,
Entrust fate to genuine fatherland guardian
And with that answer to stentorian sacred entreaty
Of bravest ancestors, who at history crossroads
Didn't give Russia into external tyranny clutches –
And French and German grandsons will never dare
Attack our sovereign stronghold like before!
Бессмертное имя
...И пусть история в страницах
Своих забытые хранит
Преданья в очерках и лицах,
И вещих гениев пленит
Бессмертным именем – лишь вздоху
Сорваться велено в ответ,
Когда в минувшую эпоху
Талантов русских пышный цвет
Предстал в миру! По ним доселе
Тоска пребудет на устах –
Хоть к чуждой сердцу колыбели
Восторга нет в её стихах...
Лишь за чертою двух последних
Веков слух публики дурман
Укрыл, ей вторили с презреньем:
«И с честолюбьем англичан,
И с тонкой чуткостью французов
Талантам вреден зов толпы!»
Но верил я: сойдёт их муза
На свет с неправедной тропы
И воспарит над ликом падших,
Заворожив кумир их злой
Порабощённой и увядшей,
Но торжествующей красой!
Immortal name
...And let our history in pages
Humbly keep all it's forgotten
Legends onto legends and faces,
And captivates prophetic geniuses
With immortal name – just a sigh
Is ordered to sounded in response,
When in a bygone era many Russian
Talents rised as magnificent color
Over the world! According to them
Until now longing remains on lips –
Though to a stranger-heart cradle
There is no delight in native poems...
Just beyond last two centuries-old
Rumor of public is dope hid it,
They echoed her with contempt:
«With ambition of English and
With subtle sensitivity of French
Crowd call is harmful to talents!»
But I believed: their muse will
Come down into light from
Unrighteous path and soar above
Face of fallen, having bewitched
Their evil idol by enslaved and
Withered, but triumphant beauty!
Победа
Не оскорбит ничей обман моей струны:
С пером, штыком и грозным словом
Солдат под знаменем багровым
Был стойкий воин и заступник всей страны!
И звон её ничей обман не заглушит;
Пусть не в ходу мундир уж белый,
И торжествует месть над верой –
Но сердце подвигами русское горит!
Междоусобицам в веках не по зубам
Первопрестольный вышел Киев,
И злой огонь, Москву всю выев,
Остался ценен лишь истории певцам.
И средь болот проворно пышный Петроград
В завидном царственном обличьи
Явил стране своё величье
С убранством дивным белоснежных колоннад.
И сотни прочих русских городов
Золу и порох отряхнувши,
Не поступились долей лучшей,
Назло наветам беспощадным всех врагов.
Глупцам одним лишь тень гордыни хороша,
Что головы не поднимали
И лучшей доли не познали,
Всю свою жизнь обманной вольностью дыша...
О них преданий славных будет не сложить:
Кто сыт в миру единым хлебом,
Без дыма войн тем чище небо –
Когда победу должно в битвах заслужить!
Victory
Abyone's deception won't offend my string:
With pen, bayonet and formidable word
A soldier under bloody red flag was
Staunch warrior and a whole country defender!
And no deception will drown it's loud chime;
Even if white uniform already not in use,
And evil revenge triumphs over faith –
Truly Russian heart still inspiring with exploits!
To civil strifes in centuries Kyiv was too tough
And came out of them as first-throne capital,
And yet evil fire, that burned over Moscow,
Remained valuable only to chronicle singers.
Among swamps swiftly magnificent Petersburg
In an enviable lush regal guise fleetingly
Showed his greatness to whole country
With dashing decoration of white colonnades.
And hundreds of other great Russian cities,
Shaking off swooped ashes and gunpowder,
Didn't give up the best historical share
To spite merciless slander of all enemies.
For fools, appreciating only pride shadow,
Whose heads weren't proudly raised high,
And who didn't know better own fate,
Breathing deceitful freedom by whole lifetime...
Glorious legends about them won't be created:
Who is fed in the world with one bread,
See the sky clearer without smoke of wars –
When victory can be deserved only in battle!
Русский язык
Кто русский по духу – своим естеством
Бестрепетно волен являть воплощенье
Всего, в чём Россией его восхищенье
С сознательных лет отзывалось добром!
Но прежде язык дорог русский ему –
Сакральная ценность культуры исконной,
Дорога к обители муз покорённой
И опыта строгость в смятенья дыму!
Со сводом загадок язык потайных
Стихами и прозой досуг украшает
И призрак забвенья наук устрашает,
Являя безбрежность красот всех своих...
Войны возвеститель и мира очаг
(Что слух обжигает иль греет надеждой),
Ярмо мудреца и забава невежды:
Язык есть державы неподнятый флаг!
Затейливый, ярый – но самый родной,
Наследника верного гордость живая,
Врага побеждённого зависть слепая
И голос народный в эпохе любой!
Из смут и раздоров спасённый язык
Незримым почтения стал монументом
И дивной гармонии слов инструментом,
Твердь знаний питая как чистый родник!
Russian language
Who's spirit is Russian – by his nature
Really intrepidly free to manifest
All that manifests his admiration from
Conscious years responds with kindness!
But first our language is dear to him –
Sacred value of high primordial culture,
Road to art citadel of conquered muses
And practice severity in confusion smoke!
With a vault of hidden riddles, our tongue
Adorns day leisure with poetry and prose,
And frightens specter of sciences oblivion,
Showing vastness of all self beauties...
Prominent war herald and peace hearth
(That burns hearing or warms with hope),
Yoke of smart sage and fun of ignorant:
Language is an unraised country flag!
Intricate, ardent – but also most dear,
Living pride of precious faithful heir,
Blind envy of slained, vanquished enemy
And loud voice of people at any era!
Saved from confusion and strife, language as
Unseen reverence has become a monument and
Instrument of wondrous harmony of words,
Feeding knowledge firmament like pure spring!
Отечество
Кто древний мост воздвиг, что Запад и Восток
Соединяет сквозь века и треволненья?
И берегов тех больше сам – на восхищенье
Всех иноземцев – вознестись над твердью смог?
Нет ничего мудрёней русской им души…
Хоть подобает здесь в тех слов истолкованье
Оставить громкое отечеству признанье –
Её постичь я втайне первую спешил.
С окраин гость в хозяйском доме как родной,
Верней законов всех – народная примета,
Тягучий сон приходит здесь в разгаре лета,
А пробуждение – холодною зимой...
Так наших предков закаляли холода,
Когда в метелях злых с врагом они сходились;
И невозбранно здесь в героев обратились
Мессии чести, что сжигали города.
Их голубь мира пролетал над головой
Ко вражьим станам и проклятьям беспощадным,
Всем воеводам смерть неся, до власти жадным,
И им в глаза глядел расправою лихой...
Не перечесть былых отечества знамён,
Плодов раздора и трудов нерукотворных,
Где лишь отваге чтут безропотно покорных –
Что не забудут славе преданных имён!
Fatherland
Who raised up ancient bridge, that West and East
Connects through ages and troubles? And much
Higher than those shores itself – for admiration
Of all foreigners – elevates above firmament?
There is nothing more sophisticated to them than
Russian soul... Though to befits here in those words
Exegesis I leave a recognition for my fatherland –
Secretly, it's mystery asked to be solved first.
A guest from outskirts in owner's house is like
A native, rather than all laws – a national omen,
Viscous sleep comes here at height of hot summer
And awakening (surprisingly) – in a cold winter...
This is how our ancestors were tempered by cold,
When at evil blizzards they converged with enemies;
And only here turned into heroes unrestrictedly
Messiahs of honor, who even burned whole cities.
Their high-spirited dove of peace flew overhead
To nasty enemy's hordes and merciless curses,
Carrying death to all governors, greedy to power,
And looked in their eyes with dashing punishment...
No need to count all titles of my old fatherland,
Results of people strife and miraculous works,
Where honored only a meekly obedient to prowess –
Who won't forget names that devoted to big glory!
Что на роду написано
Видно, так решено где-то свыше
И написано нам на роду:
Мы свободой обманною дышим,
И в круженьи по тонкому льду
Своеволья с безмерной гордыней
Продолжаем неравный свой бой…
Ждём покоя на дальней чужбине,
Но на родине всё ж остаёмся душой:
Пристыжённой и вечно поющей –
То о боли державы своей,
То о славе (для радости пущей)
Земляков с приснопамятных дней…
Не единым же сытые хлебом
Вмиг отыщут удачи звезду,
Наугад в тёмно-синее небо
Указав – сквозь хмельных вечеров череду,
Вспоминая с живым восхищеньем
О любви в роковом танце грёз,
С каждым новым большим пораженьем
Век злосчастный кляня – что всерьёз
Стал упрямству безропотно верен –
Насовсем разучившись мечтать
Не стучаться в закрытые двери
И ушедших хозяев у дома не ждать...
Мы честны до срамных откровений
Без стыда за скандальный успех,
Нам труды превеликих учений
Не заменят разгульных потех...
Но зато в час беды твёрд я духом –
И хоть в ноги к врагам упаду,
Слышать честью почту краем уха,
Что написано страх мне забыть на роду!
What is written in kind
Apparently, it was decided from
Above and written for us in kind:
We're breathing deceitful freedom
And like with spinning on thin ice
Of self-will with immeasurable pride
Continuing unequal battle with fate...
We're waiting for peace at distant
Foreign land, but remaining at home by soul:
Hardly ashamed and forever singing
About pain of native fatherland,
Or about historical glory (sometimes)
Of felows from unforgettable days...
Who fed not with only bread, alone
In a moment will find a lucky star,
Pointing their finger at random into
Dark blue sky – at drunken evenings sequence,
Remembering with lively admiration
About love in fateful dance of dreams,
With every new big defeat in life
Гnfortunate century – that seriously
Became faithful to bad obstinancy –
And having completely forgotten how
To dream, don't knock on closed doors
And wait for it's bygone owners at threshold...
We're honest to brazen revelations
Without shame for scandalous success,
For us all labors of great teachings
Are won't replace idle riotous fun...
But in trouble my spirit is firm –
And even if I fall at enemies feet,
Then consider as honor to hear that
Forgetting fear was written for me in kind!
Дух битвы
…Незрим в душе моей усталой
Средь приснопамятных утех
Былой дух битвы разудалой
За предначертанный успех –
В туманах горестей всех сущих
Гнетут остроты мой язык:
«И ствол молчит, и меч опущен,
И сух фитиль, и штык поник»...
Тех слов мотив – иносказанье,
Галопом ж век умчал вперёд –
В даль необузданного знанья,
В край неизведанных высот...
Всё растворилось в гонке бурной,
Смешны границы скоростям:
Слились в единый шлейф лазурный
Назло размеренным кистям
Моря и небо обречённо,
И серый цвет в пейзаж проник,
И след коричнево-зелёный
Дорогам всем стал проводник…
Пустое право на победу
Не отстоять уж в битве мне:
Сродни в миру отвага бреду,
Лихой кураж – слепой войне…
Верните ж век геройства шумный,
Где спор за правду не смолкал,
В опале подвиг был бездумный
И благородство правит бал!
Лишь там – души успокоенье,
Её целительный бальзам,
И с духом битвы единенье
По несведённым в ней счетам!
Struggle spirit
...Invisible in my tired soul
Amid all ever-memorable joys
Old spirit of big daring battle
For predetermined success –
In the mists of all life sorrows
Witticisms are oppresses my tongue:
«Trunk is silent, sword is lowered,
Wick is dry and bayonet is drooped»...
Those words are surely allegorical,
When century dashed forward – to
Distance of unbridled knowledge,
To land of unknown heights...
All was dissolved in hectic race,
Borders are ridiculous to speed:
Merged into single azure plume
In spite of measured brushes
Both gloomily seas and skies,
And greyness got into landscapes,
And trail of brownish green
Has become a pointer to all...
An empty right even to small win
I can't defend in secular battle:
Valor is akin to delirium now,
Dashing courage – to blind war...
Let return centuries of heroism,
Where argue for truth didn't stop,
Feat was thoughtless in disgrace
And nobility rules the ball!
Only there souls could find peace
With it's pacifying healing balm
And unity with spirit of battle
With unfinished claims to fate!
Свободная Россия
Широка, велика и просторна
Со времён стародавних Россия моя –
Отчего ж только злобному гнёту покорна
Сил нещадных она, боль свою затая?
И чинов, и приплода без рода
В три погибели спины клонились в веках,
А сулимая каждым пророком свобода
Расхожденье встречала всегда на делах...
Рвались струны, горела бумага,
Изваянья крошились, стихал гул острот,
Но до бунта лихого почти за полшага
Отступал неизменно смиренный народ...
Только этим ли дух закалится?
Жертв страшней своеволья России не знать –
Как историей ей отведённой темницы
Или действ, что не будут повёрнуты вспять...
Эх, вздохни ж полной грудью, Россия,
Да мятежности сделай бодрящей глоток!
Пусть сынов твоих встретит свободы стихия
На распутье былых деспотизма дорог!
Free Russia
Broad, enormous and spacious at once
Since ancient times my native country Russia –
But why it became submissive to oppression
Of merciless forces, that concealing her pain?
Backs of both nobles and rootless people
Were constantly bowing for long centuries,
And every prophet who promises freedom
Was always met a discrepancy in real actions...
Strings were torn, paper was burning,
Sculptures crumbled, hum of jokes subsided,
But before dashing riot in almost half a step
Invariably much humble people retreated...
But only by this will human spirit rise?
Volition is still worstest victim in Russia –
To which history becomes a darkest dungeon
With deeds that can’t be ever turned back...
So breath with a free chest, my Russia!
Take a bold refreshing sip of strong fury!
Let all of your sons meet freedom potency
At crossroads of former hated despotism!
На фронте искусства
Неколебим под гнётом дней, как знамя мира,
Вовек обычай братский славной старины:
Для сердца русского, что бьётся под мундиром,
Почтенен будет и поныне зов войны!
И, по стране родной в чужих краях тоскуя,
О вечном долге нашем праведном оно
Смиренно помнит, чувства светлые волнуя –
В тех, первый бой кому увидеть суждено,
Где льётся кровь (да предпочтительно чужая)...
Но долгом, отданным отчизне, счесть едва
Могу я то, что всуе службой почитают
Там, где наживы власть в умах ещё жива.
Нет благородной воли в том, чтоб искушенье
Тщеславьем праздным над сражённым подавить,
Ведь гражданина главным делом есть стремленье
На пользу силы для страны употребить.
Сам, как знамение непознанной стихии
Ретивых муз своих, в тени чужих побед
Служу безропотно я матушке-России
Лихим пером – уж не один десяток лет...
Штыки и пули мной в стихах мирских воспеты,
Что повидали всей державы берега!
Но в чём резон, встречая мирные рассветы,
Бить холостым патроном спящего врага?
On the art front
Unshakable under yoke of days, like flag of peace
Forever fraternal glorious antiquity tradition:
For Russian heart that beats hard under uniform
The call of war is truly sacred even today!
Longing for native country in foreign lands,
About our righteous eternal war duty it
Humbly remembers, worrying high feelings –
In those who are destined to see first battle,
Where blood flows (someone else's, in desire)...
But it can hardly be considered as civic duty
By me today, speaking of military engagement,
Where profit is still dominate over minds.
There is no noble will in that temptation
To tough suppress slain with idle vanity,
After all, a citizen's first affair is striving
To use forces properly for native country.
And I myself, as a sign of an unknown forces
Of my zealous muses, in shadow of others'
Victories serve meekly to dear Russia with
Dashing quill – for more than dozen years...
Bayonets and bullets are peaised by me in
Verses, that sounded on all country shores!
But what's the reason, meeting peaceful dawns,
Try to beat sleeping enemy with blank weapon?
Своей стране
Когда не в моде, а в опале
Любовь к стране своей была,
Прощался трус с ней на вокзале,
А смельчака судьба вела
Под разнотолков перекрестье –
В миру не стал я к ним суров,
За строки всех благих известий
Благодаря свобод певцов:
Умы страны мне были братья,
И правда нам была сестра,
И в их объятьях я проклятья
Метал с державного одра,
Укрывши саваном безверья
Единовластья белый лик
(Стихов тогда не звали перья,
Прошло всё с прозой будней вмиг)...
Единства не было в народе,
Стал разобщён почтенный свет –
До каждой мысли о природе
Любых следов тех смутных лет!
Корил на вещи взгляд я узкий,
Изобличая власть химер,
И, как любой идейный русский,
Не признающий полумер,
По букве «волчьего закона»
Живущих гласно презирал,
И похоронного лишь звона
В конце пути их ожидал...
Но грело душу осознанье
Круговоротов бытия –
Не первый раз в стране роптанье
Своей от многих слышал я:
Не ко двору был миротворец,
И враг врага – ничуть не друг,
И эхом всех междоусобиц
В речах наполнен каждый звук,
А без присяги, клятв и флагов
Стране я – будто бы чужак,
Не рассмотревший к месту знаков
Судьбы сочувственной никак...
И только ждать здесь оставалось,
Когда опять любовь к стране
Вошла бы в моду – чтоб дышалось,
Жилось, творилось и мечталось,
Спалось, смеялось и влюблялось
Куда свободней снова мне!
To my country
When not in favor, but in disgrace
Was love for my fatherland Russia,
Coward said goodbye to her at
Train station, and brave was led
By fate under rumors crosshair –
I didn't become harsh towards,
Among lines of all good news
Thanks to singers of freedom:
Minds of country were as brothers
To me, and truth as a sister,
And in their arms I tossed far
Hard curses from stately bier,
Covering by shroud of unbelief
Unified power owners' white faces
(Quills weren't called verses then,
All was the prose of everyday life)...
There was no unity among people,
Seculars has become disunited –
Up to every thought any traces
Of those troubled years' essence!
I reproached things with narrow view,
Exposing willpower of chimeras,
And, like any ideological Russian,
Didn't accept any half measures
Despised openly any person that lived
By the letter of very cruel laws,
And expected only loud death knell,
In fact, at the end of their way...
But deep secrets warmed my soul
Of whirlwind being history cycles –
Not first time in my country I heard
Clamour from many grumbling ones:
Peacemaker wasn't a persona grata,
And enemy of enemy wasn't a friend,
And with echo of all civil strife
Every sound was filled in speeches,
And without oath, swears and flags
To country I'm like a stranger,
Not considered at a time all signs
Of sympathetic fate in any ways...
And it only remained to wait,
When again love for my country
Would come into favor – where is
To breathe, live, create and dream,
Sleep, laugh and fell in love
Will be most freely again for me!
Перемены
Изумляясь разрушенным стенам
Прошлых зодчества дивных шедевров, порой
Вижу вновь в ярой спешке к большим переменам,
Как непросто минувшим эпохам поладить с толпой…
И в гнетущем плену сожалений,
Средь невежд краем уха заслышав призывную речь,
Обещанье даю сам себе в дни опальных гонений
Всё величье наследья России познать и сберечь.
Ведь, пожалуй, превыше награды,
Чем единство со славной историей предков, мне нет...
И пока в небеса отчих крепостей смотрят громады,
Не встречать мне под рокот набата тревожный рассвет!
Changes
Horrifying about all chipped destroyed walls
Of past architecture marvelous masterpieces, sometimes
I see again, in ardent rush to greatest world changes,
How difficult for past to get along with wild crowd...
And in oppressive captivity of regrets among
Ignorants, hearing out invocation of the corner of my ear,
I make a promise to myself in days of disgraced persecution
To know and preserve all greatness Russian heritages.
After all, I don't have higher soulful reward
Than mind unity with my glorious ancestors in history...
And while fatherland's fortresses are looking at heavens,
I won't meet disturbing dawn with sound of alarm bell!
Русская душа
Как душу русскую так в крайности бросает,
Что к ней покой в друзья не метил никогда,
А на могилу укрощённого стыда
Цветы страстей исправно пылкость возлагает?
Как занялась в ней, утряслась и отразилась
Невыразимая вне прочих жизнь краёв
(Чей сколь разгулен будет нрав, столь и суров),
И скорбной тьмой над естеством её сгустилась?
Как ей, безбоязной, бездонной и безмерной,
Любая блажь вдруг представляется порой –
Любовь, и ненависть, и гнев, и правый бой,
И торг, и пиршество, и глупость – в форме скверной?
Как познавать её умом, любить рассудком,
Уважить с мудростью, в сознаньи возносить?
Как хоть на миг позыв мятежный заглушить
В её неистовстве, подчас хмельном и жутком?
Как битву вечную нетленных двух предтечей –
Свободы с правдой – завершить внутри неё,
Не уронив ни в чём достоинство своё,
И только пламенные жаловать ей речи?
Как подобрать заветный ключ к мудрёной дверце
С её разгадкой? Только ль братская душа
Тот отомкнуть замок способна не спеша,
Оставшись вечною загадкой иноверца?
Russian soul
Who throws a Russian soul to various extremes,
Where it never thought of peace as friendly feel,
And to silent grave of it's finally tamed shame
Does ardor regularly lay flowers of passions?
How took up in it, settled down and reflected
An life, inexpressible outside wide Russian shores
(Whose disposition will be unbridled and severe),
And sorrowful darkness thickened over her nature?
How is she, fearless, spread and immeasurable,
Suddenly reflects any whim – love, and hate,
And anger, and right fight, and bargaining,
And feasting, and stupidity – in filth form?
How to cognize it with mind, love with nous,
Respect with wisdom, uplift in consciousness?
How to drown out wild urge even for a moment
In it's fury, sometimes so befuddle and eerie?
How to complete inside it an eternal battle
Of two forerunners – freedom with verity –
Without dropping own dignity in anything,
And grant to it only solemn fiery speeches?
How to choose coveted key to tricky door of
It's comprehension? Is only brotherly soul
Can open that secret lock at an easy pace,
Remaining eternal mystery to unrighteous?
Гражданин
Когда бесстыдное коварство
В миру закружит хоровод,
И с крон почтенного мещанства
Вмиг опадёт листва свобод,
И воды жадности завидят
Предел корысти берегов,
И правды речь закон обидит
Под звон беды колоколов,
Когда надменного тщеславья
Прочертит дым небесный ход,
И вдруг фавор среди бесправья
Пособник фальши обретёт,
Разгул страстей холодный разум
Низвергнет в бездну суеты,
И неподвластны станут глазу
Лиц благонравные черты,
Когда любой на свет явлённый
Своё рожденье проклянёт,
А всякий край непокорённый
Презреет почести господ,
И в дрязгах дней сомкнутся веки
Хранящих тайны сна пучин –
То пусть в свободном человеке
Воспрянет гордый гражданин!
Patrial
When shameless deceit will spin
A round dance in secular world, and
From crowns of venerable philistinism
Freedom foliage will instantly fall,
And waters of greed will reach
Shores of self-interest limits,
And truth speech will offend law
Under the sound of trouble bells,
When smoke of greatest haughty
Vanity will draw heavenly passage,
And sudden favor among injustice
Will gain an accomplice falsehood,
And rampant passions cold mind
And well-behaved faces features
Цill become unseen to the eyes,
When anyone that born on Earth
Actually will curse his birth,
And every unconquered region will
Despise honors of it's governors,
And in squabbles of days will close
Eyelids that keeps all secrets of
Depths of sleeping – then let in
Free man will proud patrial rise!
Поэты в России
Поэтов в России не ждут. И не любят.
Здесь мирная жизнь им отнюдь не близка:
Их часто интриги с дуэлями губят
И взгляды на всякий порок свысока...
Поэтов в России не видят, не знают...
Они ходят тенью безликой толпы –
И, к чести с отвагой в толпе призывая,
Всегда остаются постыдно глупы.
Поэтов в России рублём не балуют,
Не хвалят зазря и на пир не зовут...
Но я для себя не желал бы другую
Судьбу в отчем крае – за вольный свой труд!
Поэты в России дышали свободой,
Вели на восстанья и грели сердца,
Смеялись из книг и скорбели с народом...
И я – сын России! Я с ней – до конца!
Poets in Russia
Poets aren't desirable in Russia. And unloved.
Here peaceful life isn't at all close to them:
They're often ruining life by intrigues with
Duels and looks from above at every vice...
Poets in Russia are always unseen and unknown,
They walk in shadows of big faceless crowd –
And, selflessly calling to high honor with it,
Always remain shamefully stupid, actually.
Poets in Russia don't endowed with rubles,
Don't praise in vain, don't invite to feasts...
But for myself I won't want another fate at
My fatherland – for that kind of free labour!
Poets in Russia are breathed with freedom,
Lead to rebellions and warmed cold hearts,
Laughed from books and grieved with public...
So as son of Russia I'm with her – to the end!
Злоязычникам державы
Пусть злоязычникам моей родной державы
Всегда сподручнее предаться клевете:
Не с их подачи бунты с казнями забавы
Одной лишь ради совершались в суете
Великих лет, больших людей и их открытий…
Пустить по миру же творцов здесь не могли –
Покуда в водах тайных знаний цепь событий
Их не сковала с опасеньем на мели...
Хитро ли дело – дать слуге другое имя
И повести его на звон колоколов
Живым щитом за вольнодумство, если вскинет
Своё оружье он во славу праотцов?
Но злоязычникам претит непостижимый
Секрет искусства и изящного труда:
Когда творец, почти с толпой неразличимый,
Безвестным нищим покоряет города...
* * *
Пусть человек был властолюбцем тайным создан,
И всех отступников обманет их кумир;
Но что для спящего сверкающие звёзды,
А для романтика – холодный, скорбный мир?
To country evil-tongues
For evil-tongues of my native land it's always
Much more convenient to indulge to slander:
Not with their supply riots with executions
For fun were committed in everyday vanity of
Great years, great people and their discoveries...
But they couldn't cause to forget art creators –
As long as events chain in waters of secret mind
Tricks weren't shackled them with fear aground...
Is it intricately to give servant a different name?
And lead him forward to the ludly ringing of bells
As living shield for freethinking, if he throws up
His weapon for the old glory of dead forefathers?
But evil-tongues are sick of incomprehensible
Big secret of inspirable arts and graceful works:
When creator, almost indistinguishable from crowd,
Suddenly conquers cities as some unknown beggar...
* * *
Let all human be, in fact, secretly power-hungry,
And apostates will be deceived by their idols;
But what is stars shine for sleeping at dark night,
And for romantic – a cold and mournful world?
Путь России
Нет властителя единого у мира,
И вердикты суверенов всех тверды,
И набатов вторит грому часто лира,
Где плотны солдат ряды.
И России путь – пример тому ярчайший,
Проторён что сквозь столетья ратных дел,
Как державы средь военных величайшей,
Чей благочестив удел.
На исконные ж границы покушенье
Помышлять пусть неповадно всем врагам
Будет, ведь побед традиций нарушенье
Русским не к лицу войскам!
Предков подвиги овеяны здесь славой,
Что в народе не померкнет никогда –
Вместе с гимна многогласною октавой,
Тишь для коего чужда.
...И сегодня перед внешней тиранией
Спины родины не гнутся сыновей:
Если правда есть и будет за Россией –
Важно ль, кто противник ей?
Path of Russia
There are no only ruler of our world,
And all sovereigns verdicts are firm,
And lyres often echoes war thunder,
Where soldiers stands tightly.
Russia’s path is the best proof of it,
Trodden in centuries of martial deeds,
As greatest military country amid all,
Whose destiny is honorable.
And thoughts of attack on her borders
Must be displeasing to every enemy,
Because breaking victories traditions
Don't suit Russian troops!
Ancestors' exploits are gloryfied here,
And will never fade among whole nation –
With loud anthem's polyphonic octave,
That shies away from silence.
...And today fatherland sons' backs
Don't bend before external tyranny:
If truth was and will be with Russia –
Does it matter, who opposes her?
Русский мир
Был русским я рождён по крови,
На русской был земле жильцом
И вдохновенно празднословил
Великим русским языком
За стихотворным ремеслом!
Средь солнца мирных лишь восходов
Тревоги струн не задевал –
Ведь в душах братских всех народов
Почти себя что узнавал,
А их родными называл.
Делил печаль с лихой державой
В года «брожения умов»,
За честь её хоть пасть со славой
Бывая мысленно готов
И в хоре вражьих голосов!
Но по ночам всегда смиренно
В укорах совести тонул,
Что долг мужской самозабвенно –
Покуда вновь бы не заснул –
Пером лишь родине вернул...
Ведь на границах беспокойных
Порой мог враг стать, взгляд скося,
Среди берёз иль просек хвойных
Реванша знамя вознося,
Былых хозяев не спрося...
Многострадальная Россия!
Озвучь ответ свой ж вековой
Как мира древняя мессия:
Суждён в истории ль покой
У стран соседских нам с тобой?
Pax Russica
I was born Russian by blood,
Was tenant of Russian land
And inspirationally idled
With great Russian language
In my high poetry craft!
Among only peaceful sunrises
I didn't touch anxiety strings –
And in fraternal people souls
I almost recognized myself,
And called them my familiar.
Sharing sadness with fatherland
In «mental ferment» years, for
Its honor, even to die with glory
I was mentally ready at once,
Even in choir of enemy voices!
But at nights I've always humbly
Drowned in conscience reproaches,
That my civic duty selflessly – until
Falling asleep again – was returned
To homeland only with quill...
Because on restless country borders
Enemy could become, looking aside,
Among birches or conifers clearings,
Raising own evil-revenge gonfalon
Without asking erstwhile hosts...
So, my long-suffering Russia!
Voice your age-old answer at last
Like world's ancient peace messiah:
Are we destined for serenity near
All our neighboring countries?
Рикошет
Каков судьбы, вообразите, рикошет:
Под занесённую косу циничной смерти
Ворваться вдруг из праздно-светской круговерти,
Прервав бестактно с чинной негою фуршет!
С призывом зычным края отчего на фронт
То сквозь прицел зрить неприятельские лица,
То от сварливости стихии хорониться,
Да всё для фатума вымаливать дисконт...
Геройский ж ход любой достоин хоть строфы
Средь ратной славы рукотворных талисманов –
Когда кроится всякий саван без карманов
В боях до списков наградных скупой графы.
Ведь и доныне не назначена цена
Ещё ни доблести, ни чести с благородством;
И если с предками горды мы хвастать сходством,
То только в лучших проявленьях – и сполна!
Ricochet
What a significant, imagine, fate ricochet:
Under the raised scythe of arrogant death
Suddenly take a break out from idle jogtrot,
Tactlessly leaving saturnian feast of peace!
And with loud fatherland's call to battlefield
Aiming through weapon sight in enemy faces,
Taking shelter from raging elemental disaster,
And always asking luck for mercy discount...
But any heroic move is worth at least stanza
Among all cultural talismans of military glory –
Since every shroud is sewn without pockets
In combats, leading up to line in reward list.
And since today valor's, honor's and nobility's
Price still hasn't been set, and we can proudly
Boast our great ancestors similarities, so let
It be only in their best deeds – and entirely!