В жизни любого, самого благополучного, самого защищенного и опекаемого человека может наступить момент, когда он возьмет, да и потеряется. Забудет дорогу домой. Это связано с тем, что все песчинки планеты Земля оделены друг от друга. И при кажущемся единстве и однообразии, в этих бесчисленных кубометрах песка, каждая песчинка одна и нет ни одной такой же. Даже самые повязанные традициями и ритуалами люди отделяются от себя, семьи, расы, гендера, конфессии, социума. Работающий мозг, фантазия и личные интересы раздувают родовые и социальные барханы. И нет совершенно ничего постоянного в жизни обычного человека, и часто невозможно понять, когда закончилось одно непостоянное и началось другое, временное)))
Так, в начале двухтысячных, сметы и договора, менеджмент и бухгалтерия почти вытеснили искусство и прикладное ремесло из моей жизни. Вымыло, золотыми дождями сытого ренессанса, воспоминания о пленерах, уютных вечерних чаях с пирогами в мастерских и натурных классах. Ощущение своего закрытого мира художников, скульпторов и архитекторов. И хоть мир творческих людей очень конкурентен и ревнив, все равно в нем было ощущение «своих» и себя, объединенных чем-то действительно грандиозным.
Я почти перестала рисовать и ходить на выставки. И вот, в ночь с 17 на 18 мая 2014 года, моя подруга, работавшая в то время маркетинг директором в VISA Inc., пригласила меня на «Ночь в музее». Здесь отдельно стоит вспомнить 2014 год. В силу известных всем причин, в этом году национальная валюта обесценилась в два раза. И любимые нами, импортные предметы роскоши и продукты питания, стали в два раза мене доступными. Вспомним хамон и пармезан))) Правда это случилось в августе, но с марта можно смело вспоминать 2014 год, как предчувствие)
Но, конечно, сказать, что я отчетливо понимала процессы, происходившие в экономике – нельзя. Просто, фантомно ощущалось, что все становится не так просто, как раньше. Еле заметно натягивались канаты отношений между людьми, испытуемые не столько баблом, сколько его дефицитом. Именно в этот момент, в моей жизни одно непостоянное, сменялось другим временным) Ничего не было ясным, предыдущие ценности буксовали, было понятно, что пора менять и капитана, и судно, и океан) Только вокруг было туманно и темновато. Да и страшок, на фоне стабильного благополучия, накрывал меня, как торт, красивой стеклянной сферической крышкой, давая понять, что границы этого купола и есть линия горизонта. Напряжение в обществе, для меня, так же подчеркивали истории, вроде той, что рассказал мне мой знакомый адвокат. Он взял дамочку, которая разводилась с возмутительно богатым мужем и отчаянно боролась за увесистые отступные. Она подчеркивала свою решимость победить в этом сражении угрозами, что если в результате этой сечи её состояние не позволит ей, как прежде, закупаться продуктами в Глобусе Гурмэ, а вынесет ее в Азбуку Вкуса – она покончит с собой!))) И да, сейчас я могу точно сказать, что в тот момент я была потеряшкой.
Но, вернемся к «Ночи в музее», в Москве, в 2014 года. Это я такая чувствительная к тонким колебаниям в обществе, VISA Inc была гораздо устойчивей меня) Визу не покачивало, как меня) У Визы были бюджеты и задачи. Виза гуляла директорат московских банков на самую широчайшую ногу! Для оперативной транспортировки уважаемых гостей, по вольготным ночным улицам, были наняты комфортабельные микроавтобусы в количестве трех штук. Программа состояла из посещения Музея личных коллекций ГМИИ имени А.С. Пушкина, в усадьбе Шуваловой, на Волхонке, где мы насладились Паулем Клее и Герхардом Рихтером. Там было весьма камерно и очаровательно, в исторических, антикварных стенах. Далее, мы проследовали в ЦДХ на Крымском валу, где в процессе умащения взора эфиром эскизов театральных художников Головина и Федоровского я не сразу поняла, что стою на пороге повышения температуры собственного тела. Был большой соблазн списать факт этого на то, что меня подкошмаривает на общую суету, многолюдность, душноту и давящий гомон людской толпы. Напряжение усугубляло общее ожидание выступления оркестра Большого театра, под башней Татлина. Меня прилично раздражали прибывающие зрители, которые были слишком возбуждены для храма изобразительных искусств! Представляете, я ортодокс! Люблю, когда в музее тихо и пусто))) Поэтому, до гигантского «Демона» Врубеля, в интерпретации мамзелей Киселевой и Березиной мы не дошли)))
И вот, мы вырвались из ЦДХ и помчали в Государственную галерею на Солянке @ground_solyanka Я так подробно все это описываю, потому что каждый узелок на полотне бытия той ночи, как оказалось был частью невероятно важного для меня процесса) Я шла, как по камешкам Гензеля, к неожиданной и нежданной цели. Всё это происходило в более чем приятой компании. Председатели правлений банков, которым адресовала приглашения Виза, не пошли на это великолепное мероприятие. Но передали их, по ощущениям, руководителям департаментов) Это была разобщённая и сторонящаяся друг от друга группа весьма благообразных и нарядных дам и господ. Среди них я не выделялась ничем. Стандартный набор ухоженных голов, рук, статусных аксессуаров и неброской новой, дорогой одежды. Я покачивалась среди них в аналогичном, весьма соответствующем ситуации, доспехе, деликатно помеченном Ван Клифом, Картье и сапогами за пару тысяч условных единиц) Автобусы подвозили нас прямо к дверям, и каждый раз, когда мы входили в очередной музей, мы все немного сторонились от других возбужденных посетителей. Не желая сильно общаться друг с другом, мы все равно отказывались мешаться со всеми остальными. Да, спокойно можно было назвать это легоньким чванством, и я совершенно органично вплелась в это бесплодное, в эмоциональном плане, общество)))
Мы зашли в Солянку. Мне становилось хуже. Казалось, что там ещё темнее и душнее, чем везде до этого. Нас встретил совершенный и лучезарный, как статуя Куроса в Пушкинском музее, Федор Павлов-Андреевич. Мистически, немного сдержанно и отстранённо, и вместе с тем откровенно горя вдохновением, невероятно вовлекающе, он рассказывал нам об экспозиции. В этой клетке, обычно сидит молодая художница, голая, с мешком на голове, и читает в слух свои интимные юношеские дневники. В этой клетке, но не сегодня, сидит молодой художник. Он сидит здесь уже 2 месяца и ждет своего 36-го дня рождения. Он очень боится умереть, если выйдет из этой клетки, потому что в этот день, тоже в 36 лет умер его отец) А на эту кинопленку, индийская художница-акционистка сняла события какого-то своего дня, 8 лет назад. На три года, прямо в катушке, она закопала её в компостной куче в своем саду. И после этого, мы не останавливаясь крутим её на этом старом кинопроекторе, последние 5 лет. Плёнка постепенно разрушается от нагрева лампы и невозможно увидеть ни одного одинакового кадра. И, однажды, всё разрушится окончательно.
Мы все стояли в подвальном помещении с очень низким потолком. На часах был час ночи. Было темно. Экран излучал нам в лица свет. Трещал кинопроектор, на экране среди разводов, с трудом можно было рассмотреть… что-то похожее на танец. Состояние у меня было полуобморочное, я была измучена ходьбой на каблуках, но никак не могла принять, что реально чувствую себя плохо. В этот момент, справа от себя я заметила крупного парня. Он очень сильно отличался от нашей группы.
Это был высокий и полный, я думаю, казах полукровка, лет 30-ти. У него были длинные, спутанные черные волосы и брутальный профиль Хавьера Бардема, который невероятно украшали азиатские глаза! Он был одет в видавший виды костюм из черной джинсовки, классического кроя Ливайс! Последний раз я видела такое в девяностых! Парень был привлекателен и по всем признакам – художник. Рядом с ним стояла девчонка. Они не висли друг на друге, но между ними была гармония. Она была сильно ниже, было темно, он загораживал ее от меня, но я видела тяжелый зад в леггинсах, мало похожих на верхнюю одежду, короткую стеганую куртку, не опрятные жидковатые волосы странного рыжего цвета. Лица у обоих были немного отёчные и учитывая их общий вид, не безосновательно можно было предположить, что они подбухивают) … И тут парень наклонился вперед… свет от экрана упал его подруге на лицо… она слегка повернулась в мою сторону… и я узнала свою одноклассницу Таньку, из художки с 13-ой парковой!!!
В это же мгновение все озарилось для меня, обрело смысл в этом странном месте. Я физически отделилась от своих банкиров и слилась с этой парочкой и в их лице со всеми забытыми мной художничками! У меня будто приросло пол тела недостающих опор!) В голове ясно звучал ответ на вопрос - «Кто я?» - «Я – девочка художница»!))) Диафрагму поджигало торжественное открытие, сулящее покой и счастье: я могу и сапоги с Картье, и совершенно спокойно могу с ними, бухать и красить!) И то, и другое мне доступно!)
А где-то рядом, в соседнем зале, под треск другого проектора, ловила свой приход моя подруга, Наташка Емельяненко, которая после этого вечера укатила на Бали, на долгих 6 лет! Это была какая-то магическая ночь)…