Принципиальная, смелая и целеустремлённая, она покорила жюри шоу «Голос», после чего вся страна стала называть её «российской Уитни Хьюстон». В гостях у «Жизни» звезда шоу "Голос", певица Маргарита Позоян.
Продолжение интервью...
– Приехав в Москву, где Вы жили?
– О, это интересная история, кстати. Потому что мне Боженька послал человека, который мне всё рассказал о Москве. И этот человек пришёл ко мне домой, прямо во двор – его привела моя подруга. Помню, приходит ко мне очень высокая, вся в косичках девушка. Эдакая столичная штучка. Зовут её Наташа – сейчас она под псевдонимом выступает. «Вот это Наташа, она из Москвы, и она тоже поёт», – сказала подруга. И мы начали общаться. Оказалось, что Наташа учится в колледже при эстрадно-джазовом училище. Мы с ней всё обсудили. «Через год приезжайте к нам», – сказала она. Я приехала, она привела меня к своему педагогу, та меня послушала и дала добро. Я сдала вступительные экзамены в училище, но декан сказал так: «Девица сильная, пусть поступает в институт». Я подала документы в институт, хотя у меня только музыкальная школа была за плечами, и поступила сразу на третий курс ВЭСИ. Но, к сожалению, там не было бюджета.
– Кто Вам помог?
– Помогали всей семьей. Мама работать пошла, тогда уже брат с сестрой постарше были, тетя с дядей очень много помогали. Не знаю, как я бы существовала там без их поддержки. Дедушка помогал – он ещё продолжал работать, что-то они с бабушкой могли продать даже.
– Корову могли продать, чтобы Вам отправить деньги?
– Да, да. Это была огромная поддержка. А дальше я начала обрастать знакомствами.
– Где Вы жили после того, как поступили?
– Ой, это смешно. Где я только не жила! Меня привезли к знакомым знакомых, которых я никогда в жизни не видела – и я у них какое-то время занимала койко-место. Потом я переехала ещё раз и ещё, спала на раскладушках…
– Как долго это продолжалось?
– Наверное, год, а потом мы нашли общагу через знакомых, и я стала снимать место в общежитии. В 19 лет я пошла на подработку. Но я только исключительно по своей профессии работала – пела в ресторане. Среди моих однокурсников были музыканты, и многие из них в тот момент работали в ресторанах. И кто-то меня позвал на замену.
– Долго Вы пели в ресторанах?
– Вообще да, до 2017 года, получается лет 13. И только в последние годы я работала в элитном ресторане, где могла два-три раза в неделю выходить по несколько часов. А сначала, конечно, надо было за 500 рублей фигачить весь вечер и каждый день.
– Рестораны в 90-е – самая жесть, когда могли и пострелять во время выступления. Столкнулись с этим?
– Однажды, но не там, где работала. Я просто пришла на чей-то концерт в ресторан, где приятель работал. И мне говорят – сейчас будет стрельба, убегай! Помню, я совсем новую сумочку порвала, потому что мы так быстро собирались. В какой-то момент действительно началась стрельба, но мы уже выбежали в холл и спрятались.
– Какая песня принесла Вам больше всего денег? Певцы-мужчины говорят, что очень хлебным был «Владимирский централ».
– Нет, я «Владимирский централ» не пела, разве что подпевала иногда. Но были песни, которые просто просили часто. Например, однажды я пела «Адажио» Лары Фабиан целых три раза подряд.
– Я где-то слышала, что Вы отказались петь песню Ваенги…
– Было дело один раз, да. Ну, я не то чтобы отказалась, я просто сказала: «Я не знаю эту песню».
– Вы уже более 10 лет работаете официально в оркестре Федеральной службы исполнения наказаний... У Вас есть трудовая книжка, удостоверение, звание?
– Нет, я гражданский служащий. Мне предлагали звание, но я поняла, что со своим гастрольным графиком я не смогу укладываться в распорядок и правила нашего учреждения. Потому что, например, когда я летала на гастроли в США, мне это было бы очень сложно объяснить в нашей структуре. Но мне действительно предлагали должность прапорщика. Наверное, именно поэтому я до сих пор там работаю, потому что у меня нет каких-то прямо ограничивающих факторов. Но у нас есть свой концертный зал. То есть это не для всех, соответственно – только для работников. Плюс у нас бывают гастроли в наши же и другие подразделения. Один раз мы даже пели при какой-то тюрьме. По местам не столь отдалённым мы тоже периодически ездим. Но, конечно, не для заключённых.
– А Вы туда попали случайно?
– Я вообще не знала о существовании этого оркестра. Всё произошло случайно. Мой напарник по ресторану работал в этом оркестре. Это был 2009 год, и начальник оркестра, узнав, что Дима работает со мной, попросил его меня пригласить в оркестр на переговоры.
– Вы прекратили петь в ресторанах в 17-м году. Почему?
– Честно? Потому что не согласились платить больше. Я посчитала, что я не могу работать так же, как я работала 10 лет назад, за тот же гонорар. Они не согласились, и я поняла, что это время отпустить рестораны. Я этому очень рада, потому что я долго была отчасти заложницей этой работы. Деньги капают, но хочется в театр, хочется на чей-то концерт. В общем, решила, что надо ходить в театры, нужно ходить на концерты, встречаться с друзьями.
– На шоу «Голос» к Вам повернулись все три наставника – Агутин, Градский, Билан. Почему Вы выбрали Билана?
– У меня изначально были фавориты – Леонид Николаевич и Дима Николаевич. Но Дима первый повернулся. А во-вторых, он так же, как и я, любит Хьюстон. В-третьих, отчасти его стиль мне очень близок.
– Чему он Вас научил?
– Он меня убедил, что нужно петь на русском. Потому что до этого я писала и пела на английском. И после его наставлений я начала писать песни на русском языке. Кроме того, он мне очень много дал в актёрском плане.
– Вы же подружились с Биланом помимо того, что он был Вашим наставником…
– Подружились. Мы в приятельских отношениях и по сей день, но очень редко видимся. Во-первых, Дима почти каждый месяц меняет номер телефона, а во-вторых, Дима – очень занятой и постоянно гастролирующий артист.
– Если бы сейчас у Вас на «Голосе» был такой же выбор…
– То я сделала бы абсолютно аналогично.
– Почему? Ученики Градского часто побеждали.
– Я не за победой пошла туда. Я вообще изначально пошла на «Голос» для галочки, потому что меня никогда не брали на кастинги «Фабрики Звёзд» и «Новой Волны».
– Вы смотрели последний сезон шоу «Голос»?
– Да.
– Уход Градского – это невосполнимая потеря?
– Александр Борисович и проект «Голос» – это было чем-то одним целым. Учитывая, скольких участников он довёл до победы. А вообще это очень круто, что Александр Борисович появился в «Голосе» и таким образом совершил камбэк – люди вспомнили о такой легенде, о такой глыбе, как Градский. Если вы смотрели, то знаете, что каждое слово Градского – это… То есть если Градский сказал, то это да. Его вес в этом шоу, конечно, был неоспоримым.
– А Вам удалось с ним пообщаться?
– Да, когда он перестал на меня обижаться, что я не пошла к нему в команду. «Ритка, надо было идти ко мне», – говорил он. А вообще, он был такой очень свойский в разговоре, что подкупало. Очень проникаешься к нему сразу.
– После «Голоса» Вам кто-нибудь из известных продюсеров предлагал сотрудничество?
– Нет. Не знаю, кстати, почему. Может быть, даже хорошо, что не предлагали. Я не знаю, что такое работать с продюсером, но думаю, что это очень невыгодно. Наслышана об этом…
– Вы пишете песни, о чём была самая первая песня?
– Про любовь, конечно. Я окончила школу и уехала в Москву. С этим было связано расставание с моей первой любовью. Тогда-то я написала песню «Гимн любви» и посвятила её нашему светлому чувству.
– Какую музыку нужно слушать, чтобы воспитать музыкальный вкус?
– Как минимум поющих.
– Если сейчас обратить внимание на современную российскую музыку, в Тик-Токе, например, то там всё практически вытянуто с помощью специального оборудования.
– Ну, это не искусство, давайте будем честны. Там творчеством вообще не пахнет. Это исключительно самовыражение и бизнес. Я так это, по крайней мере, вижу.
– Назовите нескольких исполнителей, которые воспитывают хороший музыкальный вкус.
– Мой вкус воспитывали Лариса Александровна Долина, Юлечка Началова, группа «А-Студия». Я очень любила Газманова и Розенбаума. До сих пор, когда я слушаю или просто вспоминаю песню Розенбаума «Черный тюльпан», у меня ком в горле и слезы в глазах.
– Моргенштерн тоже не искусство?
– Нет, конечно. Мне кажется, достаточно послушать интервью Моргенштерна, чтобы понять, что это просто бизнес. Он кайфует, а люди это покупают. Он это монетизирует. Молодец. Снимаю шляпу.
– Маргарита, Вам удалось сделать то, что не удается миллионам? А именно – купить квартиру в Москве.Чего Вам это стоило?
– Я накопила.
– Я не представляю, сколько лет надо копить на квартиру в Москве.
– Я хорошо зарабатывала в ресторане последние 10 лет и откладывала, при этом я не отказывала себе ни в чём, представляете.
– Это ж сколько Вы зарабатывали в ресторане?
– Зарплата была небольшая, а вот чаевые были очень хорошие, причём исключительно за пение. Уточняю это, чтобы там никто ничего не подумал.
– Но предложения же были?
– Один раз было, но не какое-то непристойное. Мне намекнули таким образом: «Если бы ты была со мной, у тебя было бы всё прекрасно». Я ответила: «У меня и так всё прекрасно, спасибо большое. Приходите к нам снова, я вас всегда безумно рада видеть». Это был единственный случай. Может быть, я была просто малявкой. Мне лет до 25-26 подруга говорила: «Да ты посерьёзнее чуть будь, что ты как ребёнок! Убери этого ребёнка из своих глаз». Потом, когда я стала более жёсткая, она мне сказала: «Не, верни обратно». Я ответила: «А всё уже, нельзя обратно». Жизнь в Москве и моя профессия очень сильно меня закалили и где-то, наверное, сделали жёстче.
– Можете рассказать, что у Вас за квартира? Сколько комнат, какой это район?
– Я живу в Химках, у меня двухкомнатная квартира, 86 метров.
– Новая или вторичка?
– Вторичка. Я очень рада, что это вторичка. Потому что я вижу, что происходит с новостройками.
– Вы же перевезли маму, брата и сестру в Москву.
– Да.
– С отчимом мама, получается, рассталась. Алкоголь?
– Да. Его сломала ситуация в стране, был жёсткий кризис, и он не смог справиться. Было трое детей, он ведь и меня тоже считал своей дочерью, заботился обо мне, никого не выделял, не разделял, за что я ему благодарна очень. Он ещё и травму получил на стройке. Долгое время отчим был в лежачем состоянии, а когда встал на ноги, уже не всё давалось так легко, как раньше. Сейчас, к счастью, всё хорошо у него.
– Вам 37 лет, Вы не замужем, детей нет. Как часто Вам задают этот надоедливый вопрос – когда? Когда дети, когда замуж и внуки?
– Не часто, но задают. Либо косвенно как-то этой темы касаются. Конечно, я не могу сказать, что прямо раздражаюсь, но и не хочу эту тему обсуждать. Во-первых, у меня закончились все варианты ответов, я уже исчерпала все оправдания. Ну, извините, что я в этом смысле пока не реализовалась.
– Больше всех, наверное, переживает мама?
– Переживает, но не давит на меня.
– Вы сами переживаете по этому поводу? Это проблема?
– Это не проблема. Проблема – это когда ты нездоров. Вот это проблема. А когда ты здоров, то у тебя нет проблем. Особенно в наше непростое время.
– Простите, но я тоже спрошу. Почему не замужем? Ни за что не поверю, что у Вас не было поклонников или не было предложений…
– Во-первых, я достаточно долго была в гражданском браке – 7 лет. Мы жили вместе, и всё это было абсолютно по-семейному, по-настоящему, но не сложилось. После этих отношений, естественно, были другие, но настолько длительных не было.
– А не возникало вопроса, почему не официально?
– Нет, там не такая история, что мне не делали предложение. Предложение делали три раза, но я не была готова. Либо не была готова выйти замуж именно за конкретного мужчину, либо не была готова в принципе выйти замуж.
– Почему не сложилось?
– В какой-то момент мы стали как родственники, больше, чем парень, девушка, муж, жена. Просто уже близкие люди, но при этом с разными интересами. Каждый по своим. Вроде как бы тихо, хорошо всё, но вот эта тишина… она настораживающая. А есть ли там вообще что-то? Огонёчек есть? Вот огонёчек как-то потух.
– И как он воспринял тот факт, что огонёчек, по Вашему мнению, потух?
– Переживал очень сильно. Я тоже переживала, потому что он мне родной человек. Расставание было очень тяжёлым. Я, в принципе, очень тяжело расхожусь с людьми. Я целый год, на самом деле, об этом думала. Вот мы вроде как уже даже назначили день свадьбы, а я поняла, что уже не хочу замуж.
– Кто-то же должен был ещё собрать вещи и уйти…
– А я расскажу. Настало время нам съезжать с квартиры, и я предложила: «Давай ты поедешь к своей маме, а я – к своей. Мы просто на время разъедемся и подумаем о своих отношениях». А когда он предложил найти новую квартиру, я сказала, что всё.
– Вам знакомо чувство одиночества?
– Не могу сказать, что никогда в своей жизни не ощущала себя одинокой, но это никак не связано с мужчиной. В принципе, бывает такое ощущение, что ты в целом мире одинок, но это буквально на один вечер, что ли.
– Вы сказали, что потом ещё были в отношениях. Что это за момент, когда Вы понимаете, что отношения закончились?
– В тех отношениях, которые длились семь лет, я поняла это, потому что эмоционально уже была пустой. Может быть, спасовала, может быть, это неправильно. Говорят же, что любовь перерождается. Но мне кажется, что мы встретились для того, чтобы что-то дать друг другу. Мы это дали, и на этом закончилась наша миссия. Что касается других отношений, то не всегда же тоже я инициатор, давайте по-честному. Фифти-фифти. Иногда просто доходит до какого-то момента, когда ты понимаешь, что ты не готов мириться с чем-то. Мол, если сейчас это так, то как это будет потом?
– С чем Вы не готовы мириться?
– С жадностью и безответственностью.
– А жадность как проявляется? Когда Вы поняли, что он жадный?
– Вот мой дядя всегда говорил: «Всё зависит от того, сколько человек готов отдать от того, сколько у него есть». Потому что кто-то может отдать пять тысяч, имея 55, а кто-то может 6 иметь и 5 отдать.
– Чему Вас научила жизнь? Самый главный урок...
– Что я всё могу. Наверное... Только я не хочу всё мочь.
– Вы очень целеустремлённый человек. Какая у Вас цель сейчас?
– Выйти на мировой уровень. В России не получается с этой музыкой. Но мне кажется, что там получится. Надо только ещё поработать и как-то дальше уже двигаться. Я сейчас пока на этапе поиска того, что нужно сделать. Поиска ответа на ваш вопрос...
Автор: Юлия Ягафарова (@bianzel)