- Уважаемые Коты Учёные, - торжественно начал очередное заседание клуба председатель Бова, - разрешите представить вам нового Кота Учёного Люнель, которая с некоторых пор качается с нами на «золотой цепи», попала под скромное обаяние наших сказок и песен, и сделает сейчас вступительный доклад, то есть рассказать нам свою сказку.
Интересненько, что она нам расскажет.
- А мне тоже приснился сон, уважаемые Коты, - озорно вступила Люнель, - после последнего нашего заседания на «златой цепи» князь Гвидон вдруг приходит ко мне во сне и спрашивает: «А почему бы нам не пригласить Александра Сергеевича в наше время, не показать ему современный Белый город, каким он станет через... почти 200 лет?»
И оказались мы все в Петербурге в 1830 году, на наше счастье, Пушкина застали в гостинице «У Демута». В этом году он только три месяца жил в Петербурге, весь в поездках был в Михайловское и в Полотняный Завод к невесте. Уговорили, пока он свободен, не женат, поехать с нами в Белъ Городъ XXI века. Убедили его, что вернём обратно в целости и в сохранности: ну вот умеем, и всё.
Ранним летним утром в нашем Белом городе показывали мы ему улицу его имени, Николо-Успенский собор, где с Петром I, если верить рисунку в Пушкинской библиотеке-музее, бывал юношей Ганнибал, прадед поэта.
Потом перенеслись на Таврову гору, прошли мимо здания Пушкинской библиотеки-музея с чеканным барельефом поэта над входом, рядом со скульптурой Кота Учёного в очках и с книгой в лапах, постояли у памятника князю Владимиру Красно Солнышко, полюбовались панорамными видами Града Белъ, погуляли по Пушкинской аллее с ротондой его и Натали. И поспешили вниз по лестнице с Тавровой горы, Александр Сергеевич обратил внимание на её размеры, монументальный гранит и аллею величественных лиственниц. Предлагаю называть её Пушкинской.
С пешеходного моста показывали поэту железнодорожные рельсы и снующие по ним поезда: вот и сбылась его мечта о «чугунных» дорогах в России! Погуляли по аллее вдоль Везеницы, полюбовались на красавцев селезней в реке, на романтичные берега с ивами, липами и клёнами. Почтили память маршала Г.К.Жукова, рассказали поэту о нашей победе в Великой Отечественной войне. Дружной компанией подошли мы к кафе «Сиреневый остров».
Сиреневый туман
Решили начать с кофе. Мужчины взяли двойной экспрессо, а Люнель заказала лавандовый раф. Пока компания наслаждалась ароматным кофе, за окном разгорался прекрасный июньский день и бойко чирикали воробьи.
– Ну, что же! Пора! – через некоторое время скомандовал Бова. – У нас по плану продолжение обзорной экскурсии для Александра Сергеевича по центру города, Диорама и два музея!
Компания поднялась из-за столика и двинулась к выходу.
– Молодые люди, а кто за вас убирать будет? – закричала вслед девушка-продавец, - у нас самообслуживание!
Все дружно посмотрели на Пушкина. Александр Сергеевич виновато пожал плечами, взял свой поднос с кофейным стаканчиком:
- А куда нести?
Руслан, любезно указал рукой на мусорный бак с надписью: «Мне не нужны твои деньги и одежда, мне нужен только твой мусор».
Экскурсия и прогулка удались на славу. Пушкина всё восхищало и удивляло. Он был восторжен, весел. Четверка друзей еле поспевала за ним, так быстро и стремительно поэт шагал по нарядному летнему городу. К обеду все здорово проголодались, а на горизонте показалась кафе-пиццерия, в которой из-за дешевизны любили столоваться студенты. Пушкин очень обрадовался, увидев её название «Иваныч» и захотел отобедать непременно в ней:
- Знавал я одного Ивана Ивановича, удивительный человек, чистый гений! А значит, в месте, с таким именем, яства должны быть отменными!
Бова с Русланом скептически переглянулись. Люнель приуныла, но промолчала – как перечить уважаемому гостю? А князь Гвидон вздохнул и украдкой проглотил две таблетки «Мезима», которые предусмотрительно положил сегодня в нагрудный карманчик, словно предчувствуя такое развитие событий.
Делать нечего – пошли. Внутри кафешки было довольно темно. Потоки солнечного света, заливающие улицы, почти не проникали сквозь зашторенные и заставленные искусственными цветами окна. Присели за столик. Пока Пушкин разглядывал внутреннее убранство зала, весьма далекое от идеала, который он себе нафантазировал, принесли меню. Друзья заказали по салату из морепродуктов, мясо по-французски и большую пиццу «Маргариту» на сливочной основе. Заказ удалось сделать без проблем, а вот попытка Пушкина говорить с официантом по-французски провалилась.
– Ну, как же так?! – сетовал Александр Сергеевич, – мясо по-французски в меню есть, а повара-француза нет, и официант языка не знает!
Когда белокурый официант вернулся к столику с заказом, и расставил перед гостями тарелки, то случайно задел рукой маленький графинчик с маслом. Масло разлилось, что привело Пушкина в полное расстройство.
- Разлить прованское масло – плохая примета! От белокурых у меня всегда одни неприятности! – шепотом говорил поэт на ухо сидящей рядом Люнель, пока белобрысый вытирал стол. Но Люнель его успокоила:
- Александр Сергеевич, да не переживайте вы так! Во-первых, масло это не прованское, а самое обыкновенное подсолнечное! Да и присмотритесь к официанту, он же не настоящий блондин, а крашеный! Уж поверьте, я в этом разбираюсь!
Он успокоился, а после мяса и салатика «Морское чудо» который на 80% состоял из банального кальмара, снова повеселел. В зале на стенах для увеселения публики были развешаны телевизоры, в ожидании пиццы Пушкин с интересом смотрел клипы Лободы.
Пицца готовилась очень долго. Друзья уже почти все съели, когда наконец-то её принесли, а заодно и корзинку с хлебом, которую заказывали еще в самом начале трапезы.
«Маргарита» на сливочной основе напоминала по виду и по вкусу скорее сырный пирог из сладковатого теста, чем пиццу. Помидоры и базилик положить в неё, конечно, забыли.
Хотя «Маргарита» оказалась вполне съедобной, Пушкин еще долго сетовал:
- Я уверен! Это белокурый съел все помидорки, пока нес нам пиццу! Вот тебе и «Иваныч», сукин сын! Мне от него и кюхельбекерно, и тошно!
В медиа-баре
Усатый бармен медиа-бара «Угомонись» со скучающим видом протирал бокалы, когда мы вошли в заведение. Он толкнул под локоть спящего на стуле, возле барной стойки официанта:
- Пошла жара, пошла жара!
Официант встрепенулся и радостно бросился к нежданным посетителям: днем в бар редко кто заходил, и только вечером, когда планировалась какая-нибудь концертная программа, он наполнялся неугомонными людьми странной наружности.
Красно-черный интерьер бара нагнетал уныние, но его прохлада, после 30 градусного солнцепека, была просто божественной. Решили остаться. Выбрали столик с низкими диванчиками, на которых тут же развались. Люнель быстро подали коктейльное меню, чем окончательно расположили к заведению. Мужчины проявили солидарность и заказали по большому бокалу холодного сидра.
- У нас есть настольные игры, если желаете!
- Это просто чудесно! – обрадовался Пушкин. – Давайте сыграем в вист!
- У нас много разных игр от классических шахмат до Манчкина, но классических карт, увы, нет!
- Давайте в Манчкина, тогда, что ли? – предложил Бова и все согласились.
За игрой незаметно пролетела пара часов. Пушкин, играя в азартные игры, обычно продувался в прах. Зная это, друзья отчаянно поддавались, и Александр Сергеевич выиграл, чему был несказанно рад, так и не заподозрив подвоха. Тем временем зал начали заполнять посетители-завсегдатаи: неформалы, стендаперы, реперы, местные поэты и прочие подозрительные элементы.
К столику снова подошел официант.
- Что-нибудь еще желаете? Кстати, скоро у нас начинется литературный слэм «Поэтейшн». Если есть время, оставайтесь, будет интересно!
- А что это? – заинтересовался Пушкин.
- Ну, типа поэтического вечера. На сцене (бармен указал на небольшую сцену у противоположной стены зала) поэты будут читать свои стихи и биться за денежный приз. Кстати, если желаете, можно записаться и тоже принять в нем участие! Взнос 300 рублей.
– Отлично, мы остаемся! Я – участвую! Вот 300 рублей! Еще сидра, пожалуйста! – Пушкин был в полном восторге.
– Как вас записать?
– Феофилакт Косичкин!
– Александр Сергеевич, – может, ну его? – вяло отговаривали поэта Руслан и Гвидон.
– Ну уж нет! Такое веселье я не пропущу! Нельзя упустить случай показать молодежи класс! А заодно я оплачу выигрышем наш сегодняшний обед! – Пушкин в азарте и предвкушении потирал руки.
Начался слэм. Поэты выходили один за одним под аплодисменты зала, читали стихи, в некоторых даже присутствовала рифма: «роза – мимоза», «любовь – морковь», «обо мне – о тебе».
Пушкин выступал в конце. Нарочно, из скромности (видимо, ложной) прочитал свои мало известные стихи, чтобы не слишком затмевать величием молодых поэтов. И… взял в конкурсе всего лишь второе место.
Красиво оплатить посиделки в баре не получилось – пришлось, как обычно, в складчину. Александр Сергеевич был ошарашен своим провалом. Он причитал, заламывая руки:
– Я памятник воздвиг себе нерукотворный! Не уж-то заросла к нему народная тропа?!
– Александр Сергеевич – не заросла! Мы регулярно, собственноручно её пропалываем! - утешал Пушкина Руслан, – ну, не расстраивайтесь так, не берите в голову! Вы классик! Нашим современникам, что слушают бабло-реперов и прочую нечисть, не дано вас понять!
– Да и потом, а судьи кто?! – успокаивал поэта князь Гвидон.
– Может, не надо было начинать выступление со стихотворения «Стамбул гяуры нынче славят»? Александр Сергеевич, у вас же множество вечно актуальных стихотворений про природу, про любовь… – робко заметила Люнель.
– Я думаю, с этим нужно просто смириться, – резюмировал Бова, - жара уже спала, пойдемте гулять по вечернему городу.
Пиво пенное
Вечер пятницы-тяпницы друзья решили провести в «Грей-бир», популярном пивном ресторане. К тому же хотелось поразить Пушкина широтой душевного размаха, а заодно реабилитировать перед важным гостем питейные заведения города, репутация которых сильно пострадала после походов к «Иванычу» и в бар «Угомонись».
Ресторан находился на третьем этаже большого торгово-развлекательного центра. Возле входа толпилось множество людей, было слышно, как в зале бухает музыка, сверкают стробоскопы и прожекторы.
- Александр Сергеевич, в этот раз отлично посидим! – убеждал Бова Пушкина, который настороженного прислушивался к словам, долетающим из ресторана: «Зацепила меня, ослепила меня, до порога довела, а любви не дала…»
- Место проверенное, изобильное, богатое злаками, плодами, хмелем и солодом, настоящий рай! – Бову поддержали Руслан и князь Гвидон.
- Да понял я уже, что место злачное… Ладно уж, братцы, где наша не пропадала?! Кутить, так кутить! – и Пушкин решительно нырнул в гудящие недра ресторана, и музыка обрушилась на него с своими раскатами:
«Громче крики, громче звуки,
Поднимите ваши руки.
Эта вечеринка просто класс!»
Столиков свободных возле сцены не было, пришлось сесть чуть поодаль. Но так получилось даже лучше – девиц, пляшущих на сцене, было и отсюда хорошо видно, зато некоторое отдаление от звуковых колонок позволяло перебрасываться за столом отдельными фразами. Сидящим возле самой сцены, совсем ничего было не слышно, даже если кричать друг другу в самое ухо.
Минут через сорок, к столику (наконец-то!), одновременно, подошли официантка и Люнель. Официантка, чтобы принять заказ, а Люнель, чтобы присоединиться к дружной компании. Официантка была вся какая-то мятая, не расчёсанная, зато Люнель блистала нарядом и радовала свежестью лица (собственно по причине наведения марафета, она и опоздала).
Музыкальная программа, состоящая в основном из поп-хитов Бузовой, Артура Пирожкова, Моргенштерна и Дани Милохина, настолько впечатлила Люнель, что девушка вдруг захотела заказать себе бутылку водки, в качестве анестетика. Хорошо, друзья вовремя ее остановили и уговорили присоединиться к штурму башни пива, убедив, что пиво – тоже весьма действенное средство, способное вызывать местную потерю чувствительности к адовой музыке.
Пшеничное пиво было не сильно разбавленное, поэтому подействовало довольно быстро. Причем изрядно развезло всех. Пушкин, хорошо и с аппетитом закусывал выпивку шашлыком, поэтому еще держался. Захмелевшим друзьям, заплетающимся языком он стал травить байки про дурака-Кондыбу (1) и про своего гувернера Трико (2), от которого они с другом Григорием удрали погулять в Петербург с помощью остроумной шутки, а после и вовсе признался собутыльникам:
- А знаете ли вы, что я и в лицей-то, по блату попал (3)!
Один Бова кивнул головой. Руслан кемарил на плече князя Гвидона. А сам князь – подперев голову руками явно думал о чем-то своём, перед его затуманенным спиртовыми парами взором проносились какие-то видения. Люнель это признание не слышала – она уже танцевала возле сцены под пеню «Мало половин». Пушкин увидел, как за соседний столик присела симпатичная женщина в красном платье и красной шляпке. Она была одна, без кавалера.
- А, давайте пригласим её за наш столик? – предложил Александр Сергеевич, - смотрите, она так одинока в этот прекрасный вечер!
Бова снова кивнул головой. Хотя, скорее своего, он просто не расслышал слов Пушкина в общем шуме. Пушкин, приосанился, пошел знакомиться и уже через пару минут компания пополнилась еще одной прекрасной дамой. Вернувшаяся с танцпола Люнель, возражать не стала, проснувшийся Руслан и отошедший от своих видений князь Гвидон, тоже. Тем более, что дама пришла не с пустыми руками – она перебралась за столик к новым знакомым вместе с бутылкой красного вина.
- Знакомьтесь, пожалуйста, это мои друзья - Бова Королевич, Руслан, Люнель, князь Гвидон! – представил всех Пушкин.
- Бова, можно просто Бова!
- Руслан!
- Люнель, для своих – Луня!
- Князь, очень приятно, князь!
Попытались поговорить о поэзии, Пушкин даже выдал экспромтом стихи, в честь таинственной незнакомки в красном. Однако на даму это не произвело должного впечатления, она стала зевать, и, отыскав более-менее благовидный предлог, ушла, забрав с собой недопитую бутылку вина.
- А жаль! – с чувством сказал Пушкин, - мне кажется, у нее очень богатый внутренний мир…
После ухода дамы в красном Александр Сергеевич заскучал:
- А может закажем цыганских песен?! У меня от этой, как её, поп-сы? Уже голова раскалывается!
- Боюсь в репертуаре ди-джея таких нет, – развела руками Люнель.
- Тогда, может, пойдем отсюда? Купаться на Везеницу! – неожиданно предложил Пушкин.
- Батюшка, помилуй, ведь уже ночь на дворе! – вся компания от неожиданности встрепенулась.
- Возражения не принимаю! Идем прямо сейчас, господа!
- У меня нет с собой купальника, - покраснела Люнель.
- Значит будем купаться голышом!
Бова, как самый трезвый и ответственный, быстро расплатился за пиво и шашлык, и вся компания неровной походкой двинулась к выходу. За крайним столиком недалеко от выхода из ресторана Пушкин снова увидел даму в красном. На этот раз она была не одна, снисходительно принимала ухаживания какого-то мужчины и улыбалась ему.
Разгоряченная кровь бросилась в лицо отвергнутому поэту:
- Ах, повеса! Волочится за моей дамой!
Бова не успел задержать его, и он бросился в бой:
- Я вызываю вас на дуэль, сударь! - выкрикнул он в лицо опешившему конкуренту.
- Не надо, Александр Сергеевич, оно того не стоит! – хором закричали Руслан, князь Гвидон и Люнель.
- И правда не стоит! Пусть лучше отведает тычок из «Боксианы»! (4) – сказал Пушкин, и залепил обидчику кулаком в нос.
Подбежал охранник и попытался задержать поэта, но дружная четверка встала у него на пути:
- Только без рук! Сами уйдем!
И компания, гордо вышла из зала. Александр Сергеевич, шел впереди. В запале он сорвал с себя сюртук и размахивая им над головой как знаменем, громким, чуть охрипшим голосом процитировал самого себя:
«Мы вольные птицы; пора, брат, пора!
Туда, где за тучей белеет гора,
Туда, где синеют морские края,
Туда, где гуляем лишь ветер... да мы!..»
- Саша, родненький, ведь не в рифму же!
- Ничего, сегодня можно! Гуляем!..
- На этом я проснулась, - потупила глаза Люнель, и вопросительно посмотрела на Бову, обвела взглядом Руслана и князя Гвидона.
-Замечательно!
-Восхитительно!
-Превосходно!
-Единогласно! - подвёл черту председатель Бова, - предлагаю отметить вступительную сказку Люнель нашим фирменным напитком.
Руслан потянулся за бутылочкой с этикеткой «Кот Учёный», Бова достал «напёрстки», а князь Гвидон — лёгкий закусон...
Рассказывала сон Люнель, стенографировал Бова Королевич, редактировал Руслан, консультировал князь Гвидон, особая благодарность Марье Гавриловне
Белъ Городъ 13.03. 2022
P.S.
1.Однажды один знакомый Пушкина офицер Кондыба спросил поэта, может ли он придумать рифму к словам рак и рыба. Пушкин ответил:«Дурак Кондыба!» Офицер сконфузился и предложил составить рифму к сочетанию рыба и рак. Пушкин и тут не растерялся: «Кондыба - дурак».
2.Однажды Пушкин задумал удрать из лицея в Петербург погулять. Отправился к гувернеру Трико, а тот не пускает, да еще и пугает, что будет следить за Александром. Но охота пуще неволи - и Пушкин вместе с Кюхельбекером удирает в Питер. За ними последовал и Трико. К заставе первым подъехал Александр. У него спросили фамилию, и он ответил: «Александр Однако!» Заставный записал фамилию и пропустил его. Следующим подъехал Кюхельбекер. На вопрос, как его фамилия, сообщил: «Григорий Двако!» Заставный записал фамилию и с сомнением покачал головой. Подъезжает, наконец, и гувернер. Ему вопрос: «Ваша фамилия?» Отвечает: «Трико!» «Врешь, - кричит заставный, - здесь что-то недоброе! Один за другим – Одна-ко, Два-ко, Три-ко! Шалишь, брат, ступай в караулку!» Трико просидел целые сутки под арестом при заставе, а Пушкин с другом спокойно нагулялся в городе.
3.В лицей Пушкин попал, что называется, по блату. Лицей основал сам министр Сперанский, набор был невелик - всего 30 человек, но у Пушкина был дядя – весьма известный и талантливый поэт Василий Львович Пушкин, лично знакомый со Сперанским.
4.«Боксиана» – название легендарной книги Пирса Игана, главного источника знаний Пушкина о боксе.