В больнице можно многое услышать. А в психушке нужно обязательно фильтровать все, что ты слышишь. Мне довелось подслушать разговор двух соседок по палате. Не то, чтобы у меня был тогда выбор – после введения медсестрами транквилизаторов я могла с трудом двигаться и соображать. Именно поэтому я не могу точно утверждать, что этот разговор не был моей больной выдумкой. Но он прочно засел у меня в голове, каждый раз заставляя предаваться новым раздумьям. Далее я буду рассказывать со слов девушки:
«Я точно помню, когда это все началось. Даша, моя подруга, была еще совсем молодой, когда ее переехала на полной скорости машина. Собирали по кусочкам, но хоронить решили в открытом гробу. Скажу тебе, хорошо собрали, выглядела она, как живая. Лишь кое-где были заметны излишне толстые слои грима. На дрожащих от усталости ногах – именно я помогала с организацией похорон, я приблизилась к ее гробу, с сожалением отметив про себя, что эта коробка будет ее дальнейшим домом ближайшую бесконечность. Я провела рукой по ее холодной коже, наклонилась, чтобы поцеловать, таким образом простившись. Мы росли вместе с раннего детства, и я действительно любила ее. Я поцеловала ее закрытые глаза. Обычно покойников принято целовать в лоб, но я всегда любила смотреть в ее добрые карие глаза, постоянно ища в них поддержки. Думаю, таким образом мне хотелось впитать в себя всю оставшуюся энергию из этого уже бесполезного тела. Душа Даши была не здесь, а значит ее самой больше не существовало. Уже вечером я почувствовала, что внутри меня что-то поменялось. Меня мутило, бросало в дрожь. Я подбегала к унитазу в попытках убрать это ноющее чувство в районе желудка, что постоянно подходило к горлу. Глаза наливались кровью от постоянного давления и наклона вниз, но ничего не получалось. И тогда я поняла. Тот поцелуй был роковым во всем этом. Именно он виновник того, что сейчас происходило со мной. Когда я прикоснулась губами к ресницам Даши, я почувствовала, как сквозь них, прямо ко мне в рот вползает что-то склизкое и извивающееся. Я уверена, когда распрямлялась, другие люди могли видеть, как внутрь меня вползает огромный ленточный червь. Только все предпочли молчать, ведь червь мог передумать и выбрать их. Через несколько дней я окончательно убедилась в том, что червь выполз из глаза Даши. Ее присутствие в моей квартире ощущалось постоянно, я могла слышать запах ее духов – древесный, с нотками пихты и можжевельника. Не тот, который исходит от дешевой «елочки», что вешают на переднее зеркало машины, а глубокий и терпкий аромат от которого, если долго вдыхать, может возникнуть удушье. Изменения были и во мне самой: мои волосы, ранее прямые и тонкие, обрели волнистую структуру и объем. В радужке глаза появились вкрапления коричневого цвета. Я почувствовала изменения и внутри себя, когда у меня появилось желание отстаивать собственную позицию, я научилась спорить и конфликтовать с людьми, что плохо сказалось на моей работе. Меня тянуло к изучению программирования, погружению в себя, я все больше предпочитала сидеть дома. Именно такой и была Даша – закрытая, нелюдимая, доброжелательная лишь с небольшим кругом близких людей. Огромный ленточный червь с лицом Даши жил внутри меня, присосавшись к стенкам сосудов, постепенно выпивая жизненные соки. Ночью я могла ощущать, как он ползает внутри меня, отчего все мое тело зудело и напрягалось. Днем я пыталась выскоблить его ножом, но все никак не могла поймать – он двигался слишком быстро, я попросту не успевала сделать правильный надрез. Он становился больше, жирнее, выгрызая целые куски моей личности. Я смотрела в зеркало и видела ее. Какое же это страшное чувство больше не узнавать своего отражения. И тогда я решилась на отчаянный шаг. Если червь не уходит из моих органов, то я просто заменю его другими. Я стала ходить на похороны разных людей, целуя каждого в глаза. Это были незнакомые мне люди, но никто не смотрел на меня косо, стоило лишь сказать, насколько дорог для меня был почивший. Черви с человеческими лицами множились в моем теле, а я сама получала личности умерших - научилась готовить, стала любить собак, уволилась с ранее любимой работы и потеряла всех друзей. И вот настал момент, когда червей стало слишком много. Они заполонили все мое тело, передвигаясь хаотично и быстро. Я больше не могла никуда ходить, лишь сидела и смотрела в одну точку – слишком уж много вобрала в себя личностей, я больше не справлялась. И тогда они вышли из меня. Я даже не успела добежать до ванной, как клубы червей с человеческими лицами падали на пол из моего рта, беспомощно извиваясь в поисках укрытия. Черви не живут без человека, они сразу умирают, как только перестают им питаться. Но знаешь, что? Мой собственный червь тоже умер. Он выпал вместе с остальными, а я не сразу успела узнать его. Он умер в бешеных конвульсиях, а я могла лишь после взять то, что от него осталось и спустить в унитаз. Ты хоть понимаешь, какого это, когда умирает твоя личность? У меня больше ничего не осталось. Только один, чужой червяк, зацепившийся за стенки гортани и чудом выживший. Но он получил травмы во время того случая, и теперь он смертельно болен. А я могу лишь с ужасом ожидать того дня, когда и он умрет во мне».
Черви с человеческим лицом… изначально я не могла поверить в это, понимая, что девушка не здорова. Но тогда бы этого решило множество загадок, связанных с психикой. Все мы здесь, лежащие в палатах, в какой-то момент потеряли или же смертельно ранили своего червя, что теперь может лишь беспомощно лежать на дне наших органов, в районе желудка. Но кое в чем я с ней не согласна. Мне кажется, такой червь обязательно должен был где-то отложить внутри меня свои яйца. И если я все правильно сделаю, если смогу правильно напитать их, то получу внутри себя здорового и живого червя с человеческим лицом.