Технологический дефицит есть следствие ошибок планирования и управления, обусловленное несовершенством методов и средств управления, а также недостаточной компетентностью управляющих. Особенностью технологического дефицита является то, что он всегда сопровождается накоплением чрезмерных запасов не того (или не там, не тогда), что (где, когда) нужно. Издержки такого дефицита всегда сопровождаются издержками затоваривания (накопления чрезмерных запасов), потерями от списаний и уценок.
Технологический дефицит возможен в любой экономической системе, например, тогда, когда потери от недостатка единицы продукта будут заведомо меньше потерь от наличия ненужной единицы этого продукта. Обычно же бывает наоборот, и для того, чтобы экономическая система функционировала нормально, она должна немного перепроизводить, поскольку в этом случае удельные потери (на единицу экономического эффекта), как правило, будут меньше.
В нашей экономике технологический дефицит достиг небывалых масштабов. Запасы по разным оценкам и данным разной достоверности достигают от 500 до 1500 млрд. руб., а не хватает при этом всего, все и даже еще чего-то. Даже в наше время прогрессирующей инфляции и пустых прилавков можно, если хорошо поискать, найти немало полезного. «Например, затоваривание системы потребкооперации металлическими лопатами (их имеется на 430 дней работы торговли), вилами хозяйственными (на 450 дней), косами и серпами — соответствием на 353 и 384 дня торговли.. она может почти полгода обеспечивав своих покупателей фотоаппаратами, 4,5 месяца — радиоприемниками и 14 месяцев (!) видеокамерами. Вы считаете, что в стране не хватает кожаной обуви? Данные.. показывают, что на 1 октября минувшего года в России было припасено этой обуви на 145 дней торговли» в Грузии — на 154, в Азербайджане — на 124, в Таджикистане — на 158, в Туркмении — на 150». И так далее.
Как давно появился наш технологический дефицит в наших специфических размерах? Может показаться, что это случилось относительно недавно, в годы развитого застоя, на которые нынче принято все сваливать. Увы, это далеко не так. Наш технологический дефицит имеет весьма длинную историю. Так, в заметке «Мелочи жизни» в газете «Правда» от 17 декабря 1918 г. говорилось: «Вместо значительного количества обуви на полках магазинов парусиновая заваль». Нельзя не обратить внимание на то, что в 1918 г. речь идет не об отсутствии товаров вообще, а именно, об отсутствии ходовых, нужных населению товаров при наличии запасов товаров, не пользующихся спросом населения. А если сырье, труд людей, производственные мощности израсходованы на создание того, что не нужно, а того, что нужно, нет, то речь в таком случае идет именно о технологическом дефиците, а не о дефиците естественном, вызванном недостатком сырья, людских, технологических, энергетических ресурсов.
В двадцатые годы появляются первые исследования проблемы дефицита, сопровождаемого затовариванием. Следовательно, опять речь о дефиците технологическом, т. е. о недостатке того, что могло бы в то время производиться в достаточных количествах для удовлетворения спроса населения.
В передовой статье «Правды» от 19 февраля 1931 г. резко поднимался вопрос о «вреднейшей системе «обезличивания» и растворения товаров в общих денежных выражениях, без учета ассортимента», о «системе снабжения потребителя по пресловутому принципу лопай, что дают», об «оторванности от рынков, от запросов потребителя». То есть опять-таки речь идет о технологическом дефиците, затоваривании, о плохом качестве планирования и управления производством и снабжением населения товарами народного потребления.
Эти вопросы поднимаются на XIII, XV, XVI и других съездах партии, на X, XIII, XIV партийных конференциях, на апрельских (1925 и 1926 гг.), декабрьском (1930 г.), февральских (1927, 1931 и 1932 гг.) и других "Пленумах ЦК. «Надо, наконец, понять, — говорилось в решениях XVII съезда партии, — что товары производятся в последнем счете не для производства, а для потребления». Производство товаров народного потребления возрастало, ассортимент их становился все шире, качество — выше, а технологический дефицит не уменьшался, потому что он есть следствие ошибок управления запасами, а управление лучше не становилось.
На протяжении последних десятилетии было принято много постановлений ЦК КПСС и Совета Министров СССР по вопросам дальнейшего совершенствования, улучшения, повышения, развития. Реализация этих постановлений требовала новых капитальных вложений, и вложения были, и были улучшения всех предусмотренных отчетных показателей. Но технологический дефицит оказался неистребимым, потому что незыблемыми оставались принципы, методы, технология управления.
Поток материальных ценностей в любой экономической системе движется по горизонтали на уровне предприятий. Условно это можно представить схемой. Казалось бы, предприятиям и виднее, какое и где сырье приобрести с учетом своих производственных возможностей и рынка сбыта своей продукции. На этом уровне проще договориться и о ценах, и о сроках, и об условиях поставки. Но то из области здравого смысла. А наша экономика строилась не на этом, а на идеологических принципах. А принципы централизма и плановости требуют, чтобы плановые решения принимались централизованно, т. е. наверху, и планомерно, т. е. задолго до того, как эти решения придется кому-то где-то там, внизу, выполнять.
Допустим, потребовались потребителю гайки или шнурки для ботинок. Индивидуум еще может пойти и купить, или украсть, или унести с родного предприятия, что то же самое, что украсть, просто деликатнее сказано. Что же касается предприятия, организации, то они должны подавать заявки на предстоящий год, потому что до предстоящего года заявки еще надо собрать, свести концы с концами, рассмотреть, обсудить, утвердить, обнаружить, что концы с концами не сходятся, снова рассмотреть-обсудить-утвердить, потом дать разнарядку куда-то кому-то и т. д. В общем работа на благо принципов централизма и плановости проводится большая, хотя в результате совсем не обязательно гайки (по крайней мере, те, что надо)—поставят, а шнурки для ботинок — подвезут.
Только схема дает все-таки представление о всей серьезности борьбы за воплощение принципов централизма и плановости в практике управления материальными потоками. Таких основательных структур управления нет ни в одной цивилизованной стране мира, где правят не принципы, а, как принято было у нас говорить совсем недавно, чистоган (в переводе с идеологического — прибыль и здравый смысл) и где слишком мало высокооплачиваемых и мало обременительных должностей для принципиальных борцов, зато много всего остального.
Еще в самом начале нашего славного пути к счастливому будущему новой когорты власть имущих, когда все было еще гораздо проще, Ф. Э. Дзержинский уже говаривал, что «товар проходит (слишком большое число звеньев между производителем и потребителем) слишком долго идет товар ) слишком много лиц питается из торговли ) слишком дорого это обходится и в результате до потребителя доходит только часть товара.
Серьезность современной структуры управления предполагает и серьезность поставленных задач, которые мы попытались изобразить. В этой структуре, казалось бы, все предусмотрено. В результате решения сложного комплекса управленческих задач, казалось бы, должны быть приняты такие решения, которые позволят избежать возникновения технологического дефицита вообще и тем более в наших масштабах. Однако этого не происходило и не происходит, потому что, даже если бы вся система управления действительно работала на совесть и все декларированные задачи управления действительно решались бы на высшем уровне, технологический дефицит все равно остался бы на том же уровне, потому что имеются и другие причины, его вызывающие.