Путешествия по просторам России с Негодяем продолжаются. На этот раз вместо экзотической Бурятии мы отправимся в более привычную мне Московскую область.
Одно из наиболее необычных мест, которые Негодяй открыл для себя в уходящем году, находится здесь, практически под носом у жителей столицы - между Подольском и Новой Москвой. В холмах на реке Пахре притаилась церковь, которая и сегодня выглядит одним из самых оригинальных православных храмов Московского патриархата, а уж в своё время вызвала настоящий культурный шок.
Но пойдём по порядку. Разумная жизнь на месте нынешнего посёлка Дубровицы известна ещё с каменного века, но сами Дубровицы - как село и боярская усадьба - возникли уже во времена московской Руси: впервые их занесли в документы в 1627 году. Стартовав как вотчина Морозовых, Дубровицы, как и большинство дворянских гнёзд у столицы, постоянно меняли хозяев, переходя то к Голицыным, то к Дмитриевым-Мамоновым, то к самому Потёмкину-Таврическому, то к советским учреждениям. Сейчас в усадьбе Дубровицы расквартирован ВНИИ животноводства, а в подвале сбоку - приемлемый ресторан.
Нас с вами интересует 1688 год - тогда хозяином Дубровиц стал Борис Алексеевич Голицын, чья семья получила их через брак с дочерью старого Ивана Морозова. Он добился престижного поста "дядьки" - воспитателя - при царевиче Петре Алексеевиче, что в эту "первую эпоху дворцовых переворотов" на Руси привело его в партию Нарышкиных. Борис Алексеевич был одним из организаторов потешных экзерциций юного Петра в Преображенском и противостояния с царевной Софьей в Троице-Сергиевой лавре.
17-летний Преобразователь сначала отлучил было Бориса Алексеевича от двора на всякий случай - ведь тот был родственником главного врага, низложенного фаворита Софьи Василия Голицына. Но уже в 1690 году, видимо, поняв, что совершает свинство, Пётр сменил гнев на милость: возвёл Голицына в боярский чин - он стал последним боярином в своём роду - и сделал фактически своего рода "вице-президентом", замещавшим государя в постоянных разъездах то в Архангельск, а то и в самую Европу, а затем полпредом в Приволжском федеральном округе воеводой казанским и астраханским
В этих условиях новоиспечённый боярин решил отметить свой карьерный рост приличным образом - нет, не "ударом по печени", а постройкой в Дубровицах пафосного каменного храма. На холме у стрелки Десны с Пахрой уже четверть века стояла деревянная Ильинская церковка, но её, как недостойную знаменательного события, перевезли в соседнее село. А на освободившемся месте начали строить ЭТО:
Конечно, Россия к этому времени уже знала собственное барокко, но храм, возведённый Голицыным, выламывался даже из него. Собственно русское барокко - это храм Покрова в Филях или тот же Одигитриевский собор в Улан-Удэ. А Борис Алексеевич вложился в барокко натуральное европейское - за что двести лет спустя эстеты его хаяли и попрекали в подражании усадебным костёлам польских магнатов.
Барокко требовало обилия скульптуры - с точки зрения порядочных православных подданных великого государя, идолищ поганых, хоть бы они и изображали ангелов и евангелистов.
Внутри центральной башни Знаменского храма статуй ещё больше. В XVII столетии последним писком считалось иметь в католической церкви потолок, расписанный различными пассажирами священной истории, словно бы возносящимися в нарисованные небеса - прихожане тащились. В Дубровицах же роспись заменили скульптурами - так сказать, выполнили в 3D.
Всё это строилось добрых девять лет: летом работали каменщики, складывая стены из местного известняка Сьяновских каменоломен, зимой их сменяли резчики по камню. Об архитекторах храма спорят: по одной версии, церковь Знамения построили итальянцы, по другой - шведы, по третьей - баварцы или австрийцы.
«Он держит у себя на службе итальянских зодчих, которые возвели в его поместьях два весьма красивых храма», - писал о Борисе Голицыне секретарь австрийской миссии в Москве Иоганн Корб.
Но есть и другой кандидат в авторы проекта храма - немец-померанец, шведский подданный Никодемус Тессин-младший. Во-первых, в петровской России нередко строили по его проектам - тот же Голицын как-то велел засечь своего крепостного зодчего насмерть за отступление от тессиновского плана при строительстве церкви в очередном имении. Во-вторых, Тессин вполне мог оказаться тем самым "итальянским зодчим" - в Европе эпохи шпаг архитекторы и скульпторы из других стран нередко выдавали себя заказчику за макаронников, чтобы тот платил пощедрее.
В любом случае, русскому зодчему тогда и в страшном сне не могла присниться настолько завуалированная форма креста для церкви, что она будет в ней напоминать скорее гигантского шахматного ферзя.
Знаменский храм был достроен в 1699 году, но после этого Борис Алексеевич не мог освятить свою демонстрацию крутизны ещё пять лет. По самой популярной версии - патриарх Адриан был настолько шокирован вопиющим неформатом в Дубровицах с явным католическим душком, что отказался освящать СИЕ, и вопрос пришлось отложить до его кончины, когда после петровской церковной реформы духовенство уже не смело поднимать голос против "инноваций" и "европейского пути".
Но дело тут не столько во вкусах Адриана - на момент, когда боярин Голицын предложил ему что-либо освящать, патриарх был уже при смерти. Скорее всего, Борис Алексеевич дожидался оказии, когда церемонию сможет посетить сам Пётр - но сюзерен был занят разборками со Швецией и закладкой Санкт-Петербурга.
Оказия наконец представилась в феврале 1704 года. 11 февраля по новому стилю церковь Знамения освятил местоблюститель патриаршего престола Стефан Яворский. Мечта Бориса Алексеевича сбылась - сам "герр Питер" отозвался на его приглашение вместе с царевичем Алексеем. Торжество, на которое пригласили все Дубровицы, длилось неделю, и надо полагать, на нём обильно чествовали не только Богородицу, но и Ивашку Хмельницкого...
Впрочем, скоро звезда Голицына закатилась - после кровопролитного Астраханского восстания 1705 года его сняли с поста казанского и астраханского наместника. Вскоре Борис Алексеевич ушёл в монастырь, где и помре.
А церковь зажила своей жизнью. В 1780-х годах при ней появилась скучная екатеринински-классическая колокольня, затем - богадельня и приходская школа.
После революции Дубровицы на какое-то время стали музеем, но в конце 20-х годов Моссовет начал резать косты, закрывая "лишние" музеи-усадьбы в своём ведении. В 1927 году экспозиции передали в Царицыно и Донской монастырь, затем колокольню взорвали, церковь прикрыли, а территорию передали совхозу "Дубровицы". В 1941 году церковь вовсе едва не стала жертвой мировой войны - её заминировали как стратегический объект, но немцев остановили в десятках километров от Подольска и взрывать Дубровицы не понадобилось.
После войны Знаменский храм пребывал в жалком виде. В 1966 началась реставрация, которая долгие годы тянулась ни шатко ни валко. К 2004 году было восстановлено внутреннее убранство церкви - вплоть до латинских надписей, которые замазали ещё по распоряжению митрополита Филарета 180 лет назад. А в этом ноябре - уже через полгода после визита Негодяя - завершились работы и на колокольне, в которых участвовал уже знакомый нам по Бурятии Даши Намдаков.
Пространство на границе Подмосковья и Новой Москвы, которое можно было бы назвать "Околоподольском", таит в себе не только церковь в Дубровицах, но и другие сокровища культуры, к которым Негодяй предлагает вам приобщиться в следующих сериях.
До новых встреч!