Друзья, мы сейчас переживаем непростые времена.
Неизвестность и неуверенность в завтрашнем дне очень пугает. Страх затуманивает разум, а так быть не должно.
Я не хочу говорить о политике. Хочу обратиться к вечному — к искусству, которое порой становиться инструментом выражения несогласия или поддержки. Я не призываю ни к каким действиям, не осуждаю. Стараюсь сохранить холодный рассудок.
Но именно сегодня я смотрю совершенно другими глазами на работы одной из самых популярных и дорогих современных художниц — Яёи Кусамы.
Безусловно я вспоминаю о хеппининге против войны во Вьетнаме в 1968 году в Нью Йорке, когда Кусама расписывала обнаженные тела своих друзей и единомышленников в красные точки-горошины.
Ее символ и средство, благодаря которому художница справлялась с болезнью* — горошина — стал символом пулевого ранения.
Яёи: «Тело человека так красиво. Почему же его отправляют на войну и убивают? Как вы думаете, что лучше: война или свободная любовь?».
В дополнение к акции, художница написала письмо президенту Никсону. На письмо Никсон не ответил, но СМИ пошумели.
Хеппенинг завершился крайне «опасно» — сжиганием американского флага (кстати, к слову, Кусама также сжигала советский флаг в знак протеста против ввода войск в Чехословакию).
Но если эта акция имеет вполне понятную направленность, адресатов и антивоенное сообщение, то другие работы, о которых я сегодня думаю, такой четкой градацией не обладают.
Вспоминаю о Бесконечной зеркальной комнате — Поле фаллосов (1965 г.) — эта первая работа художницы, которую я анализировала в университете на искусствоведении.
Бесконечный зеркальный мир замкнутого пространства, объединяющий как минимум два страха художницы: горошки и поле фаллосов, которые они усеивали.
Эффект — полнейшее растворение зрителя в бесконечном психоделическом пространстве отражений.
Пространстве, заполненном символом мужской силы. Фаллос — предмет культа многих религий, символ плодородия и начала новой жизни, объект желания в психоанализе, символ патриархальной власти (а обладание им становится условием культурного самоутверждения человека в фаллоцентрической цивилизации (Ж. Лакана).
Неотъемлемой частью первой бесконечной комнаты была сама Кусама, в красном комбинезоне под цвет горошин на тканевых фаллосах. Она лежала на символе мужской силы и приглашала посетителей выставки устроиться рядом с ней.
Женщина-японка в мужском мире (а арт-мир 60-х в Нью Йорке — это тоже мир мужчин**), так завоевывала своё место.
И так выражала своё несогласие с «устоявшимся режимом».
Ещё я вспоминаю работы из серии «Сети бесконечности» (моя любимая — «Белый № 28»).
Картины и инсталляции обыгрывают понятия бесконечного повторения и бесконечного пространства.
Для Кусамы они — прежде всего средство достижения катарсиса*. Художница посредством акта повторения старается побороть свои страхи.
Бесконечное повторение, паттерны, попытки упорядочить свои мысли и избавиться от навязчивых идей, переключение внимания, открытость и трансляция внутреннего, восприятия мира, своего взгляда, своей позиции.
«Моё искусство берёт своё начало в моих галлюцинациях, которые только я могу видеть. Я перевожу галлюцинации и навязчивые образы, которые досаждают мне, в картины и скульптуры. Все мои работы являются продуктами навязчивого невроза и, следовательно, неразрывно связаны с моей болезнью. Впрочем, я создаю что-то даже когда не вижу галлюцинаций», — из интервью Яёи Кусама журналу BOMB Magazine.
Работы художницы — стремление освободиться от психологического гнета, но подлинное величие Яёи Кусамы в том, что это стремление может сублимироваться в одновременную молитву о собственном спасении и спасении мира.
*Когда Яеи было 10 лет, у неё начались галлюцинации, которые чаще всего были связаны с появлением точек и горошин, покрывавших всё вокруг, расползавшихся и растворявших в себе весь мир. Психиатр посоветовал девочек рисование в качестве терапии — тогда точки и горошины впервые появились на её рисунках.
Болезнь преследовала её всю жизнь, и всё, что она делала как художник, было попыткой разобраться в собственных страхах и переживаниях. Навязчивые точки, пугающие щупальца, бесконечные зеркальные отражения, которые появлялись в её инсталляциях, приходили из видений.
Источник по ссылке.
**У женщин не было персональных выставок, даже галеристки и кураторы-женщины отказывались выставлять художниц + Кусама — иностранка, которая подчеркивала свою идентичность, надевая яркие кимоно, выделяясь из толпы. Ее долго не воспринимали всерьёз.
И, несмотря на то, что она общалась с такими видными художниками как Энди Уорхол, Дональд Джадд, Джозеф Корнелл, многие из этих знакомств закончились горькими разочарованиями: по словам Кусамы, Уорхол был в восторге от её инсталляции «Шоу тысячи лодок», а потом позаимствовал оттуда приём с повторяющимися постерами, сделав свои «Коровьи обои».
Похожие истории произошли с «Зеркальной комнатой» (подобную представил у себя на выставке Лукас Самарас) и с мягкой скульптурой (жена художника Класа Ольденбурга даже извинилась перед Кусамой на открытии выставки).
Источник по ссылке.