Вообще, Матвеич считал, что к матерной магии склонности не имел. Вот только если добрый конь под тобой на ровной дороге ни с того, ни с сего дыбом встанет, то разное с языка вырвется.
Удержался Матвеич в седле. Белого коня от тёмного дела выправил. Может, и словесная магия помогла, но больше, конечно, пригодилась сноровка. Наездник Матвеич лихой да умелый. Чёрной статью и цельной силой сам на зверя похож. По-звериному и коня приобнял. Повод Матвеич бросил, одной рукой конскую шею схватил, другой жёсткую гриву выкрутил. Коню и легче стало, понятнее, на чём упор делать и где мир в равновесии держится. Но сразу Зевс не успокоился. Свечку изобразил и в полный ход домой поскакал.
Матвеич откинулся назад, повод прибрал, и помчались они во весь животный страх в сторону конюшни. Так и скакали, пока Матвеич верх над тем страхом взял. Ну, вроде остановились, поуспокоившись.
Спешился Матвеич, достал из седельной сумки яблоко, Зевсу сунул, всё коню занятие, а сам огляделся и прислушался. Видит, вон они птицы - кто куда в небо, ровно его Зевс, шарахаются. Мелкая живность бежит, князя в расчёт не ставит, знать, что пострашнее начальства с винтовкой учуяли. Прислушался Матвеич — гул под землёй идёт. Словно землетрясение готовится. Тут лес закряхтел, задрожал, стон и вой поднялся такой, будто медведи по заповеднику заревели.
Зевс, конечно, не выдержал, рванулся и давай к дому. Только жидкая пыль с асфальта под белым хвостом колышется. Матвеич его держать не стал, пусть уже скачет до конюшни, раз такое дело. Дорога не дальняя, поворот родимый не пропустит, а там коня поймают и расседлают.
Князь Матвеич или там кто, а сошёл он с асфальта, ловко перепрыгнул через канаву и лёг плашмя в лопухи. Всем телом слился с землёй, вибрацию сквозь себя пропустил: похоже, землетрясение. Если взрыв, так гул бы шёл совсем другой.
Прислушался Матвеич ещё, подождал, понял, что земля затихает и в сторону построек никакой угрозы не движется. Сел, по привычке мысленно включил телефон, дать указание. Связи не было. Матвеич снова высказал магическое теперь в сторону вышки. Резко встал, в пару махов отряхнулся и пошёл прямой дорогой туда, где почуял обвал, откуда звери только что мчались ему навстречу.
В той стороне и станция связи, куда он, собственно, изначально и направлялся. Всё равно: и туда, и обратно — всё по четыре километра. По ровной дороге не дальний свет - доберётся и на макаронной тяге. Сейчас обвал осмотрит, а там до антенн уже близко.
Стоило Матвеичу вспомнить про станцию, как лесные дела померкли. Давно уже обещали ему эти “столичные упыри” наладить связь с лунной базой. “И неделю теперь молчат, а мои свистуны всё на спутники ерундой кивают. С этими ротозеями, не то, что с Луной поговорить, с ближайшей деревней разве азбукой Морзе свяжешься. Каменный век. Все на технику чертей вешают, а на деле понятный расклад в драке с соседями проклюнулся”.
С резким усилием Матвеич топтал подошвами пустые кедровые шишки на дорожной обочине, всё больше разъяряясь от своих мыслей. “Ведь как же так повернулось, - сетовал он. - Что же я так глупо вляпался, почему нынешний режим с юркатой не вычислил? Ведь пищали вестники кого надо. А Круглоух, хам этот, тот вообще прямо говорил ему, что так и будет.
Впрочем, я и обвал земли заранее не почуял. Если бы не живность, так застало б меня осознание происходящего уже с новой трещиной промеж ног. Вот ведь гадство какое. К сорокам годам стариком стал, всю чуйку просеял. А всё что? Всё дела. Голова государственной работой загружена. Ещё эти идиоты время отнимают. Что заводские, что думские.
И Круглоух главный болван: кругом всегда прав, а убедить занятого государственным делом князя неспособен. Сам за них работай и сам думай. И ведь не умеют даже инструкции выполнять - ну что проще? Нет, у них своё мнение всегда имеется и мнение это дурацкое. Даже когда я встану царём, послушания у них не появится, а болванов вокруг только больше прибавится”.
Мысли мыслями, а не до того стало, когда Матвеич незнакомый запах почуял. Тяжёлый, дюже гадостный и шёл он всё с той же стороны. Матвеич остановился и осторожно принюхался. “Что за дрянь такая?” И сразу же в его государственной голове возникло подозрение, что это не обвал случился, а скинули им снаряд с интересным химическим составом.
Матвеич посмотрел в небо, словно надеялся увидеть там бомбардировщик и схватить врага за хвост на месте преступления. Небо сияло чистотой и ясностью и, кроме солнца, в нём ничего интересного не шастало, даже птицы куда-то пропали. Подозрительное такое небо. Безмятежное. Самое предвоенное.
“Все ж напали на меня, гады, - продолжал думать он. - Промахнулись немного по командирской дури, это у них нормально. Таких, как я у них там нет”. Матвеич остановился. “А вдруг не промахнулись? Что если додумались эти обезьяны, действовать так, чтоб их следов не заметили? Потравят моих чебурашек втихую какой дрянью и свисти по росе. Концов не найти, а разработки при них”.
Против всякой логики Матвеич снова принюхался. Концентрацию определил, как не критическую, но подумалось ему вернуться, взять противогаз, приборы, помощников и уже в полной готовности идти смотреть, что там стряслось.
Подумал он так и попёр вперёд к предполагаемому эпицентру, держа винтовку в руке наготове. Уже добрался туда, где Зевс заупрямился, как в лесу всё стихло до привычного уровня. Вот только птиц совсем не слышно, и это Матвеича напрягало. Запах, к слову, тоже развеялся, но князь уже решил, что с этой вонью неприятностей ещё жди, и продолжил идти к источнику. Замели там враги следы или нет, он нужное место найдёт, не заблудится.
Недалеко от станции, князь свернул с дороги. Чует - рядом оно. Бесшумно, словно зверь на охоте, прокрался поглубже в лес. Смотрит: впереди деревья повалены и у завала девка стоит - длинным платьем круглую задницу маскирует. Спокойно стоит, никуда не бежит, молчит и в руках что-то крутит, а что именно - со спины не видать.
Короче, странная девка. В траве у её ног рюкзак валяется. Ах, ты ж, лесная тень. Волосы-то у девки коротко прибраны и сейчас чёрными кажутся, а всё равно рыжим огнём своевольно пыхают. Ну, понятно. Она - заноза сердечная.
“Вон чего втихую придумала. Ну, сейчас мы с тобой разберёмся”. Матвеич ноздрями вздёрнул, ладонью по кудрям провёл, приосанился, ко всему приятному приготовился.
Рыжуха вдруг села и рукой резко к земле махнула. Матвеич, не думая, на инстинкте, винтовку вскинул и вдруг ему прямо в лицо волк бросился. Пальнул Матвеич в ясное небо. Зверь на выстрел ужался, конечно, но цель не оставил. Жёсткую вельможью рученьку прокусил, винтовку ухватил и вместе с добычей метнулся в сторону. Рыжуха вскрикнула, обернулась и, увидев, что стряслось, волка к себе позвала.
-Ко мне, Черныш! Ко мне!
Черныш зарычал, но ослушаться не посмел. Он попятился к хозяйке задом, готовый в любое мгновение бросить винтовку и снова кинуться в бой.
Матвеич застыл. Нож и прочее снаряжение остались в седельной сумке, а потому волку в глаза князь не смотрел и больше не нарывался. Ведь вожак стаи мог быть и не один. Хищников Матвеич понимал хорошо, а потому резких движений не делал и незаметно осматривался.
Своё ранение князь проклял, стыдобище. Мелкое, пустяцкое, уж точно не такое, чтобы порядочному бойцу оружие мохнатой шавке отдать. Бинта просить Матвеич не стал, а вместо этого внимательно огляделся. Он предельно ясно видел и каждое движение леса, и винтовку, и Рыжуху, и шприц в её руке, и ещё один шприц на земле. Заметил князь и мужчину, лежащего среди ветвей у поваленной пихты.
Сначала у Матвеича ревность взыграла, но вдруг в мужчине князь узнал своего физика и вот тут по-настоящему испугался. Мёртвый Круглоух - это похуже любой диверсии. Это конец лаборатории и всему делу, в которое Матвеич свою жизнь грохнул. Он чуть не кинулся зверем на Рыжуху, но взял себя в руки и твёрдо спросил:
-Круглоух! Живой?
Круглоух что-то тихо и бессвязно промычал, и Матвеич выдохнул.
-Ты не трогай его пока. - Вступилась за физика Рыжуха. - Он ещё в себя не пришёл. Его видишь, деревом зацепило. Но не сильно - оправится.
-Ты ему что вколола?
-Так лекарство.
-Какое. Лекарство. Ты. Ему. Вколола? - Едва не рыча, дрожа от злости, снова спросил Матвеич.
Рыжуха молча нагнулась, подобрала с земли пустые ампулы и кинула их в мох к ногам князя. Ампулы не разбились.
-Понятно, - проговорил Матвеич. “Мы не гордые”. Присел, повернул стекляшки названиями к себе и сфотографировал. Хоть на что-то телефон ещё годен. Интернета, конечно, не появилось. Гадство какое. Средневековье с ведьмами. Присмотрелся тут, конечно, Матвеич к причёске Рыжухи, но волосы у неё сидели смирно и никакой информации не выдавали, что само по себе уже выглядело подозрительно. “Ох, вколоть бы тебе, Рыжуха, самой чего-нибудь интересного, чтоб язык развязался, да к нужному делу приладился”, - подумал князь и понял, что толку от этого всё равно не выйдет.
-Обвал случился, Матвеич. - Сказала Рыжуха. - Вон, смотри: сразу за корнями. Земля ровно вниз ушла. Метров шесть в глубину и ещё щель вглубь залезть норовит. Деревья, вишь, раскурочило и газом душным на всю округу обгадило.
-Про обвал без тебя знаю, а ты сама, зачем сюда забрела?
-Меня мой соболь привёл, Круглоуха спасать.
-Ага, понятно. Круглоух когда в себя придёт?
-Про то не ведаю. У конюха спроси, ему время честнее говорят.
Матвеич эти слова почему-то за издёвку принял. Но обиду он отложил до поры. А сейчас начал прикидывать, как ведьма так быстро очутилась на месте, зачем обколола Круглоуха, и какое дело её соболю до слежки за его людьми. Всерьёз подозревать Рыжуху в прямом злонамерении он смысла не видел, но ведь баба она и по лобковой дурости могла связаться с кем поумнее.
Матвеич продолжил цепко осматривать место происшествия. Увидел и ров за ветвями, и изувеченные кедры, что торчат в том рве, ровно вёсла в ялике. Видел он и другие деревья, поваленные так, будто к обвалу их падение отношения не имело. Затаилось в этом происшествии что-то неправильное, но что именно, Матвеич пока не понимал.
“Круглоуха бы допросить”, - подумал он. Впрочем, ничего толкового наука сказать пока не могла. Оставалось князю отправить физика с ведьмой куда подальше, чтобы не мешали, да забрали волка с собой. Всё равно скрыться от охраны на заповедной территории некуда.
Начал Матвеич решать геометрическую задачу вывоза Круглоуха силами волка и Рыжухи, а Черныш в это время схватил пастью винтовку и полез с оружием в самую чащу. Матвеич на этот манёвр хотел разные слова громко произнести, но удержался нервировать волка. Место, куда тот нырнул, приметил, а Рыжухе бросил небрежно:
-умный у тебя пёс, хоть и бабой воспитан. Врагу сразу в лицо кидается. Я уж думал, он мне прямиком глаза выжрет. А всё ж таки рисковал Черныш здорово: я таких троих зараз переломить могу. - Матвеич и сам не заметил, как спрятал укушенную ладонь и начал красоваться. Всё ж тянуло его к ведьме нешуточно. И так захотелось ему, чтобы она сейчас рассмеялась, как умела одна она, чтобы небо радугой дрогнуло. Но Рыжуха ничего ему не ответила.
Она склонилась над Круглоухом: выстригала ему волосы вокруг раны, мыла, укладывала лекарство и бинтовала. Черныш наконец вернулся. Довольный, уселся рядом с Рыжухой и забил по траве хвостом. Матвеич принял это как знак, что теперь можно двигаться и направился ко рву, осмотреться получше.
Вдруг волк снова навострился, Матвеич вместе с ним тоже и вскоре услышал приглушённый топот.
-Кого ещё несёт?
-Видно, не зря я конюха помянула. Учуял момент, когда лучше своему богу в доверие втереться.
Матвеич машинально кивнул, присмотрелся и действительно, на тропе показалась сонная кобыла, а на ней верхом местный конюх.
При виде испуганного Сашки Матвеич расслабился. Можно было наконец отправить в санчасть Круглоуха и, главное, свободно распоряжаться, брать управление, давать письменные и устные рекомендации. Князь немедленно взялся ругать Сашку за бродяжничество по тайге в рабочее время да ещё без телеги. Сашка, умная душа, бросился Матвеичу в ноги, чтобы сподручнее было ловить гневный взгляд, дрожать и каяться. Матвеич тут, конечно, полностью отошёл, взялся шутить и вышло по всему так, что он опять молодец, всё организовал и всех спас.
Круглоуха он погрузил на лошадь самолично, про собственное ранение и не вспомнив. На запах, что достался физику в наследство от взрыва, не поморщился. Сначала князь хотел уложить Круглоуха словно невесту в ковре поперёк седла, но больной воспротивился желудочной своей слабостью. Князь воспринял эту критику как конструктивную и уложил Круглоуха на широкую спину кобылы нормально, считай, что верхом
Справившись, Матвеич весело дал Машке прокушенной рукой по крупу и приказал вести травмированного в санчасть, хоть знал, что в санчасть физика не повезут, а повезут его, конечно, к Рыжухе. Но это князя не заботило. Конкуренции в лопухе физике по мужской части он не видел и сейчас хотел осмотреть ров в одиночку, да найти без свидетелей винтовку, которую Черныш так нагло у него стащил.
Король Света. 3 глава из книги "Союзники неба".
Читать полностью можно здесь https://litmarket.ru/books/soyuzniki-neba?refCampaign=dzen-matveich&refId=22476
#Союзники неба
#король света