Добрый день, уважаемые читатели и посетители моего канала! Долго ничего не писала, сегодня решила продолжить повесть о своей бабушке...
Первые части повести можете прочитать в ниже предложенной подборке:
Часть 5
Вечерело. Солнце садилось за рекой, огромным красным шаром. От такого кровавого заката мне стало жутковато, а бабушка проговорила:
- Будет завтра ясная погода, а надо бы дождичка немножко. Хлебу пора наливаться. Дак и обабки с маслятами, да груздочками тоже любят дождичек.
Смотрю на бабушку, а в её лице отражена вся правдивость, да и годы с пережитым горем оставила свой отпечаток.
И вдруг, не с того, не с сего, завела разговор о смерти. Я не хотела это слушать, потому что смерти боюсь, и об этом бабушке сказала честно. Она вздохнула и, всё-таки, начала свой разговор издалека.
- Мне на этом свете и делать-то больше нечего, и отодвигать смерть не к чему. Да и Коленька с Ниночкой уже меня заждались. Мне есть к кому идти. Я надолго здесь задержалась.
Задумалась и продолжала:
- Да, что мне на жизнь жаловаться ... вон вас вырастила, и правнуков понянчила.
Бабушка как будто бы вела уже с собой диалог.
- Для чего живу? Время моё прошло.
- Зачем живу? Детей своих похоронила.
И вдруг вспомнила своих братьев Ивана и Андрея, которые не вернулись с поля боя во время Великой отечественной войны, не уставала повторять:
- На войну отправились молодые, статные, красивые, здоровые. Где похоронены? Как погибли? Кто его знает...
Я с ранних лет помню рассказы бабушки о погибших её братьях. В её воспоминаниях они выглядели всегда мужественными и необыкновенными, сильными и смелыми, веселыми и бодрыми, справедливыми и приветливыми. И в моей памяти они такими же и остались.
Бабушка продолжала:
- Будь проклята эта война, сколько горя она принесла. Андрюшка всегда мне снится, то воды просит, то его покормить, то совсем младенцем его вижу, идём с ним куда-то по пшеничному полю, как наяву. На улице тёплая погода, земля горячая, аж ноги жжет. Потом из виду его теряю и просыпаюсь.
Бабушка погружается в свои мысли. И через некоторое время продолжила разговор:
- В войну всё здоровье потеряла. Одни жировали, другим есть было нечего, сутками работали и ребятишки с нами. Коленьку 12 лет от роду на лесоповал отправила, Ниночка одна дома оставалась.
В те годы недоставало хлеба, жили впроголодь. Работа была тяжелая, некогда было себя жалеть.
- Смерти я не боюсь, она с 1943 года за мной приходит, а сейчас уже сама её прошу забрать меня.
Бабушка вспоминает такой случай:
- Зима 1943 года. Рано утром собрались всей бригадой: Артемьева Евдокия Егоровна, Вязмитинова Анастасия Ивановна, Сибирчикова Анна Николаевна, Шапошникова Татьяна Григорьевна, Юлаева Антонида Андреевна, Сафронова Пелагея я и Чучина Анна Андреевна. Поехали на лесоповал. Мороз сильный. Вьюга. Пурга. Я промерзла до костей. Война... ни вздеть, ни одеть нечего было, на мне фуфайчонка латаная-перелатаная, да валенки чиненые - перечиненые. Вернулась домой уже за полночь, с высокой температурой, ознобом, лихорадкой… Кое-как добралась до кровати и слегла. Видится мне, что в избу входит красивая, высокая женщина в длинном красном плаще, прошла по избе, оглядела все кругом … и ушла. Я подняла глаза к потолку, а на нём написано: «Хожу, смерть нарекаю, а тебя для детей оставляю». На следующее утро стало легче, и я снова пошла на работу. Раньше не знали таких слов «не хочу и не буду». Было слово - «надо», умирай, но долг родине отдавай».
Односельчане вспоминают, что зима 1943 года была суровой, голодной, холодной, снежной. Бывали такие дни, когда есть, было совершенно нечего – все до последней крупицы, до последнего сухарика выскребли для оголодавших детей, которые просто отекали от голода. Все селяне ждали наступления весны. Весной можно было добыть берёзовый сок, поэтому почти под каждой берёзой лежали ребятишки с соломинкой во рту и пили живительную влагу. А когда зазеленела лебеда и крапива, сурепка, то голод постепенно отступал…
Бабушка продолжает:
- Зима 1945 года. И опять меня болезнь валит с ног. Думала, что уже никогда не поднимусь с постели. Легла умирать. За окном вьюга, мороз, избу занесло до самой крыши. Коленька с Ниночкой притихли, сидели возле меня двое суток. Я кое - как подняла глаза и взглянула на окно, а на стекле мороз сковал рисунок в виде иконы Матери Пресвятой Богородицы. Я собрала последние силы и стала вымаливать для себя здоровье, ради детей. И болезнь стала отступать. Я кое - как сумела подняться и побежала к соседке Марии Ивановне Угличиной, чтобы та посмотрела узор на окне. Мне казалось, что бегу, а сама 10 метров, которые идти до их дома, шла минут 15. Метель с ног сбивает. Мороз до костей пробивает. Зашли с Марией Ивановной в избу, и вдруг в сильнейший мороз (около 43 градусов было) образ иконы на стекле стал таять при нас.
Утром мне стало легче, подошла к окну и вижу: все окна в избе скованы снежным узором и лишь одно стекло, где был образ, совершенно прозрачное. В этот же день пришла Крёстная и предложила мне своё лечение: нагрела красный кирпич в русской печке, бросила его в ведро с холодной водой, и посадила меня на ведро. Так я излечилась от «женской болезни». Вот так, с Божьей помощью, хворь отошла.
Вот так и жила: голод, разруха, бессонные ночи и тяжелая болезнь на всю жизнь - куриная слепота. Все это вспоминать страшно, а ведь жила и радовалась жизни...
За разговорами и не заметили, как солнце скрылось за Маяшной горой, а вдоль улицы со смехом и песнями шла молодёжь в клуб...
Продолжение следует...