Я люблю тёплые носки и вишнёвое мороженое. Сливочное, с настоящими крупными ягодами без косточек. С косточками тоже можно, если никакого другого нет, но они отвлекают.
Когда есть диван, тёплые носки и вишнёвое мороженое в запотевшем от мороза в холодильнике стакане, кажется, что все несовершенства этого мира перетекают в прекрасные контрасты, и нет ничего, что может испортить этот танец тонкого вкуса с кислинкой, тепла и влажной изморози на стакане.
Эта история произошла год назад, когда я поехала в командировку в один из российских городов. Я была расстроена: вместо этой поездки, точнее, до её назначения, были планы на недельный отдых за границей, и так это было заманчиво, так хотелось, что планы после объявления о необходимой командировке перекраивались с трудом.
"Подержите!" - подбежал ко мне ночью на вокзале молодой человек.
Было около двух часов ночи, я только что приехала в незнакомый город, вызвала такси и очень хотела чашку кофе.
"Подержите!" - выдохнул он, сунул мне в руку небольшую строгую чёрную сумку и убежал. Я была такой уставшей, что даже не подумала поставить этот саквояжик на перрон и вызвать полицию. Стояла и ждала. Минут десять никто не возвращался, за мной приехала машина, и я медленно пошла к зданию вокзала, за которым меня ждал таксист.
Ночью пустынно даже в больших городах, и если бы не чужая ноша, я вполне могла бы понаслаждаться этой тишиной и одиночеством.
Хозяин сумки догнал меня у выхода в город.
"Спасибо, что присмотрели", - без иронии сказал он и протянул руку за сумкой.
"Скажите спасибо, что я вам не выставила счёт за услуги носильщика", - да, я была раздражена.
Он смутился.
"Простите, так получилось", - поспешно запустил руку в карман, вытащил оттуда две тысячные купюры и протянул мне.
Деньги я не взяла.
"Что там такого, что вы готовы так дорого за это заплатить?" - не удержалась я.
Он аккуратно взял сумку и расстегнул её. Внутри оказалась небольшая коробка, перевязанная белой тонкой лентой. Лента была немного грязной.
"Это письма, - спокойно сказал он. - Я должен был сбегать за несколькими большими сумками, а эту не знал, на кого оставить, поэтому передал вам.
"Я же могла уйти или выбросить сумку!"
"Вряд ли бы вы её выбросили, а пальто у вас очень заметное, я не боялся потерять вас в толпе. Вы бы наверняка минимум 5 минут подождали меня там, а потом медленно бы пошли или к остановке, или сюда".
Логика была более чем странной. В сумке оказались письма его прабабушки её жениху, с которым она увиделась только через несколько лет.
"Я не очень хотел поднимать эту семейную историю, потому что писались они, когда прабабушка уже была замужем за прадедом. Может, поэтому отдал первой встречной. Не страшно, если бы потеряли", - он кивнул, прощаясь, и ушёл.
Два месяца назад мне прислали рукопись. Нужно было прочитать, оценить и сказать, есть ли перспектива её успеха у читателей. Называлась она "Та, которую я не знал". Она была потрясающей, и заслуга автора была в том, что он гениально прописал историю любви одной женщины, у которой в тот момент было двое детей, с военным. Обычно я говорю с автором по телефону и крайне редко - в своём кабинете, но тут как-то так получилось, что мы договорились про кофейню.
Дальше вы знаете - я не умею держать интригу. По какой-то странной случайности эта рукопись оказалась теми самыми письмами, которые я когда-то держала в сумке на вокзале.
"Здесь не все, - улыбаясь, сказал автор, изумлённый встречей не меньше моего. - Я убрал несколько самых откровенных".
"Там была не только переписка?" - мне было неудобно от этого вопроса, но не спросить я не могла.
"Мне кажется, она любила этого мужчину до конца".
"Как же ваш прадед?"
"И его любила. Как отца детей, как справедливого человека, как заботившегося о ней и любившего её. А того, кому писала эти письма - как единственного мужчину своей жизни, как бы странно это не звучало", - он отпил кофе.
И дал последнее письмо.
"Тебя уже пять лет нет на этой земле, но ты живёшь в мыслях, в моём отражении, во всём том, что окружает меня сейчас. Я мне спокойно и радостно..."