В определенные дни года Церковь творит поминовение всех усопших отцов и братий по вере. Совершаемые при этом панихиды, указанные уставом, называются вселенскими, а дни, в которые совершается поминовение,— вселенскими родительскими субботами.
Почему вселенская родительская суббота празднуется за неделю до Великого поста? Воскресенье перед масленицей посвящено воспоминанию Страшного суда: хотя все только еще готовятся к праздничному веселью масленицы, к этому радостному веселью уже понемногу присоединяется торжественное и покаянное настроение начала Великого поста. «Поминай час смертный и вовеки не согрешишь», говорили в древности, поэтому и веселье масленицы не должно быть безумной оргией, но должно быть временем радостного общения с ближними.
Почему «родительская»? Ведь мы поминаем не только родителей, но и других людей, зачастую никакими родственными узами с нами не связанных? По разным причинам. В первую очередь даже не потому, что родители, как правило, вперед своих детей покидают этот мир (и поэтому тоже, но не это главное), а потому, что вообще первоочередной долг наш молитвенный – за наших родителей: из всех людей, чья временная земная жизнь окончена, мы в первую очередь должны тем, через кого мы этот дар жизни получили – родителям и прародителям нашим.
В этой статье мы сделали подборку высказываний священников о поминовении усопших.
Протопресвитер Александр Шмеман
«В молитве за умерших Церковь главным образом высказывает свою любовь. Мы просим Бога помнить тех, кого мы поминаем (вспоминаем), а мы помним их, потому что мы их любим. Молясь за них, мы встречаемся с ними во Христе, Который – сама Любовь и Который победил смерть, эту наивысшую степень разобщения и разлуки.»
Игумен Нектарий Морозов
«Некоторые также ошибочно думают, что в дни всеобщего поминовения усопших Церковь, делая исключение, молится и о тех людях, которые самостоятельно ушли из жизни.
Достаточно легко объяснить, откуда взялось это заблуждение. Наверное, нет более страшной скорби, чем такой уход из жизни кого-то из близких. Поэтому очень хочется придумать какой-то повод, в связи с которым молитва о самоубийцах всё-таки была бы разрешена. Но такого повода на самом деле нет.
Если человек, самовольно живот свой скончавший, был психически болен, и это удается проследить и доказать, тогда ему может не вменяться то, что он совершил, – ведь он находился в состоянии умопомрачения, не отдавал себе отчета в своих действиях, либо воля его оказалась парализована настолько, что он уже не мог противостоять ни действию темных сил, ни какому-то стрессу или депрессии.
О тех же людях, которые в полном сознании, а не по причине психического заболевания наложили на себя руки, можно взять у священника благословение на чтение молитвы преподобного Льва Оптинского, которую он в свое время дал одному ученику, сильно скорбевшему о самоубийстве отца. Она короткая, но сможет доставить утешение и душе умершего, и его близким.»
Архимандрит Кирилл (Павлов)
«Совершая молитвы за усопших, мы тем самым свидетельствуем свою любовь к ним, выражаем сострадание, милосердие. А Господь сказал, что блаженны милостивые, ибо они помилованы будут (Мф. 5:7). К тому же, если наш ближний, за кого мы молимся, угодил Господу, то он уже сам имеет пред Господом дерзновение и за нас может возносить пред Ним свои молитвы.
Обычай молиться за усопших Церковь приняла от самих Апостолов и во все времена молилась и будет молиться за них до скончания века. Святитель Иоанн Златоуст пишет: «Не напрасно узаконено Апостолами поминать умерших при Страшных Тайнах. Они знали, что великая бывает от того польза для усопших, великое благодеяние». Святые Отцы и учители Церкви всех времен проповедовали в слух всех о том, что возможна перемена участи усопших до Суда Всеобщего.»
Священник Сергий Круглов
«Своей молитвой о них мы не просто просим Бога присмотреть за ними, поместить их в память вечную в противовес нашей слабой и недолговечной памяти – мы утверждаем и наше с ними единство, единство в, наконец-то, примирении и их с Богом, и их с нами, и наше с Богом тоже.
Единство в общем поле жизни вечной, наконец-то избавленной от греха, порчи, тяготы, сведения бесконечных счетов, взаимной вражды и нелюбви. Жизни, которая не отделена от нас в некий бесконечно далекий эон, но посеяна в нас Христом, растет и прорастает в нас и меж нами, пусть пока и не очень зримо, жизни, которая УЖЕ есть и жительствует.»
