Элеонора была девочка воспитанная. Знала все «здрасте-до свиданья» и «спасибо-пожалуйста». Буквы и цифры тоже знала, но к первому классу была совершенно не готовой. Пробел был в незнании обсценной лексики – не слышала ни одного матерного слова. А в первом классе без этого никак.
Как-то прилетает ей на уроке записка. Читает Эля, а там - кривыми буквами только что научившегося писать человека - "Эля х… с…ка бл...".
Эля ничего не поняла. Решила, что это шифр какой-то. Оглянулась, а там главный классный хулиган Лёха Чабан ухмыляется. Ждёт, что Эля возмущаться начнёт.
А она не возмущается. Даже наоборот - подозревает, что Лёха там что-то хорошее зашифровал. Слова Эля запомнила, чтоб у мамы спросить, а шифрограмму уничтожила.
Пришла домой. Ботинки снимает, песню напевает:
- Х…, с…ка, бл...ааа...
Смотрит: у мамы глаза округляются, волосы на голове шевелятся...
- Ты где это слышала?!
- Лёша Чабан в записке написал!
Мама довела до Эли, что эти слова лучше не петь. И не говорить. Стало ясно, что от Чабана хорошего ждать не приходится.
И точно. Начал он Элю преследовать. То чернилами брызнет, то толкнет, а уж словами своими любимыми - дня не было, чтоб не обозвал.
Эля его игнорировала. Где она, а где Чабан? Ну его нафиг! Но жизнь он ей слегка отравлял. Восемь лет. За хулиганство Лёху не раз пытались вытурить в школу по месту прописки, но безуспешно.
А в восьмом классе у Чабана в отношении Эли обострение случилось. Как-то сидит она на уроке. Вдруг - кто-то жалит её в спину. И Эля прям чувствует, как кровь между лопаток течёт.
Охнув, Эля вылетела в туалет. Трудно самой извлечь из спины жуткое насекомое, пришлось раздеться. Это был шип. Чабан отодрал от кактуса колючку сантиметра в два и со всей дури всадил ей в спину. На всю длину. И кровь, правда, текла. Кое-как стерев ее, Эля оделась и пошла на урок.
В классе царило оживление, народ ждал разборок. Но Эля этой радости никому не доставила.
А вот на перемене, когда училка ушла, она взяла учебник и тоже со всей дури четыре раза треснула Лёху по башке:
- Чабан! Х…! С…ка! Бл..!
Лёха терпел. А летом ушёл, наконец, в пэтэуху.
Позже Эля поняла, что Чабан, наверно, её любил. Даже была где-то благодарна за своё просвещение.
Но шипа в спину не простила!