Кудрявая моя, как морозобоина к маю...
Натоптав на крыльце двора крыльца, да в овражке тропинку, я должен был идти домой. Не зная ещё, куда я пойду. И решив идти налево, по тропинке, которая, прочерченная моим детским сапогом, скрывала моё недоумение от дяди на собрании. Я шёл медленно. Шёл с опущенной головой. Быстро я не мог идти. И на меня смотрели люди. И мимо меня проходили. Собаки лаяли на меня.
Проходя к дому, я увидел собаку, которая лежала на дороге, возле тропинки, задрав хвост и высунув язык. Я подошёл к ней. Сел рядом. Собака вдруг лизнула меня в лицо. Я не понял, почему она это сделала Я наклонился к ней, чтобы погладить. И понял. Собака целовала мне лицо. Она хотела показать мне, что она любит меня. Я лизнул её в морду. Собака, как будто поняла меня. Наверное, и вправду, собака любит человека и понимает его язык. Потому и лизала мне губы и щёки.
Собака вышла из-за кустов и села у тропинки. И я погладил её. Она лизнула мне лицо и положила голову на моё бедро. Я погладил её и мы стали смотреть на людей, которые проходили мимо нас. Собака лизала меня и меня обрызгала грязь. Я засмеялся. Собака тоже рассмеялась. Это было неожиданно, но смешно. Собака как будто говорила мне, человеку, который хотел сказать: что я хороший. Мне казалось это странным, но я не думал тогда, что моя собака, с которой мы так долго играли, из-под ног которой я ел червяки, которую я называл Босяком и Бибизякой, любила меня. А я её. Я это знал, потому что видел это в её глазах, когда она кланялась мне и виляла хвостом. Собака встала и ушла в кусты.
Тропинка вывела меня к большому каменному дому. Возле него я увидел петуха. Он стоял в огороде и жался к земле. Рядом с ним был курятник. В нём сидел петух и пел "Ку-ка-ре-ку!". Я шёл к этому дому. Я видел дом, но не видел людей. Я был один на этом белом свете.
Я подошёл и постучал в калитку. Со двора что-то ответили. И собака сказала мне, словно разговаривала со мной:
-Войди.
И я вошёл во двор.