Около 14 лет назад мы начали слышать о «кредитном кризисе» и «кризисе субстандартного кредитования в США», но эти ярлыки не начали отражать суть глобального кризиса, теперь известного как Великая рецессия. Аналогичное снижение происходит и с «украинским кризисом»: как ни трудно поверить, у нас еще большая проблема, и ее зовут Владимир Путин.
Война, которую Путин развязал против Украины, подрывает — и в крайнем случае может даже стереть — независимость одной из крупнейших стран, появившихся из обломков Советского Союза. Это посягательство на центральный принцип глобального порядка после Второй мировой войны: нерушимость границ, признанных Организацией Объединенных Наций.
Очевидно, что этой цивилизаторской идеи придерживались не всегда: Ирак вторгся в Кувейт в 1990 году, а сам Путин вторгся на украинский полуостров Крым в 2014 году. Но, как правило, крупные державы не просто пожирали другие страны военными вторжениями. Вторжение в Украину, если оно не будет силой отбито, станет важным заявлением о том, что правила джунглей вернулись.
Невероятно, однако, что это нарушение фундаментального принципа глобального порядка не было бы худшим из них.
Несентиментальный обзор действий и заявлений Путина за два десятилетия его правления убедительно свидетельствует о том, что он стратегически привержен уничтожению распада советской империи, которую в 2005 году он назвал «величайшей геополитической катастрофой (20-го) века». Это было заявление, которое люди услышали, решив не слушать.
Отмена этой предполагаемой катастрофы будет больше, чем восстановление в России империи ее бывших доминионов, хотя это, безусловно, является мотивирующим фактором. Речь также шла бы о восстановлении глобальной значимости советского пути.
Вопреки распространенному мнению, СССР в последние годы своей жизни не был сильно озабочен утопическими экономическими философиями, известными как коммунизм. Я путешествовал по всему СССР и Варшавскому договору в качестве молодого репортера Associated Press; Скажем так, рабочие не контролировали средства производства.
Нет, это было что-то другое. Советская империя была противоположностью эгалитарного общества. Это была высоко стратифицированная система, которая была о контроле, а не о собственности, где несколько уровней цепляющей, циничной номенклатуры контролировали все, что стоило контролировать. Членство в этих элитах было функцией связей и лояльности. Это была клептократическая диктатура, где самый трусливый бренд политики определял правящий класс (даже больше, чем при капитализме).
«Катастрофу» Путина можно резюмировать в сладком заблуждении идеи американского историка Фрэнсиса Фукуямы «Конец истории»: принципы либеральной демократии настолько возобладали в войне идей, что дебаты больше не были возможны.
Это понятие также оживило ту часть причудливо названной «доктрины Буша», которая стремилась оправдать «войну с террором» 43-го президента, представляя ее как крестовый поход за демократические ценности. «Свобода — это право каждого человека и будущее каждой нации», — заявил он тогда.
Любой, кто сомневается в том, что эти понятия являются анафемой для Путина, может обратиться к интервью российского лидера Financial Times в 2019 году, в котором он высоко оценил рост популизма в демократических странах, сказал, что мультикультурализм «больше не является жизнеспособным», и утверждал, что «либеральная идея устарела», поскольку она «вступила в конфликт с интересами подавляющего большинства населения».
Чтобы уточнить для американского читателя: Путин использует слово «либеральный» в глобальном смысле. Речь идет не о «Отряде» или Берни Сандерсе, а о порядке, основанном на правилах, равенстве перед законом, свободе слова и собраний, защите прав меньшинств, системе сдержек и противовесов и разделении властей. Короче говоря, речь идет о вдохновляющих принципах Американской Республики.
Эта идея Российской империи как глобальной державы, преданной нелиберальной идее, является причиной того, что он послал свои батальоны ботов, чтобы помочь провести выборы в Соединенных Штатах мега-разрушителя, такого как Дональд Трамп. Именно поэтому он помогает конспирологам и ксенофобам, где бы они ни бродили — во Франции, Венгрии, среди толпы Брексита в Великобритании. Вот почему он счастлив поддерживать диктаторов, таких как Башар Асад в Дамаске.
Именно поэтому у него нет проблем с нарушением норм международного поведения причудливыми заговорами с целью убийства на чужих землях (и в своих собственных). Вот почему он бесстыден в создании фальшивой демократии, в которой он претендует на народный мандат, несмотря на угнетение (или тюремное заключение) оппозиции, судов, которые находятся в плену, и СМИ, которые запуганы (или полностью принадлежат).
Именно поэтому он без угрызений совести изобретает фейковые новости, которые будут преподноситься как реальные податливыми и боязливыми отечественными СМИ. Ложь, в этом мета-мышлении, важнее, чем результаты, которые она продвигает. Они критически относятся к самому факту своей неправды, потому что ненавистная либеральная система зависит от диалектики и разума, основанной на фактах. Не зря тремя принципами антиутопии Джорджа Оруэлла «1984» были «война — это мир», «свобода — это рабство», «невежество — это сила».
Украинский кризис может пойти разными путями. Путин может сделать ставку на истинную тотальную оккупацию, несмотря на ужасную цену, которую она будет взимать и с России; ему хватило бы небольших вторжений и занятий, подобных тем, которые уже наблюдаются на юге и востоке страны; он может даже немного отступить после первых выстрелов через лук и продолжать разжигать хаос через российских повстанцев в таких местах, как Донбасс. В любом случае, он придумает повествование о победе, которое, вероятно, будет включать в себя западные намеки, уже слышимые, что вступление Украины в НАТО на самом деле не в картах.
Каким бы ни был украинский кризис, кризис Путина будет продолжаться. Понятно, что ему нравится возиться с Западом (возможно, единственное проявление путинского чувства юмора). Он, конечно, наслаждается тем, как падают фондовые рынки, заставляя НАТО выглядеть бессильным, и позиционирует себя как Решающий.
Озлобленные люди во всем мире будут восхищаться его издевательствами и ухмыляющимся презрением к либеральному порядку, который, по их мнению, подвел их. Я видел это в Каире и Иерусалиме, среди евроскептиков в Европе и в США среди приспешников Трампа, который недавно услышал, что называет Путина гением.
Когда Сэмюэл Хантингтон утверждал в своей книге 1996 года «Столкновение цивилизаций», что современный конфликт был между либерально-демократическим Западом и обществами, которые отвергли это мировоззрение, это было широко понято как относящееся к исламскому миру. Путин показывает нам, что такое столкновение действительно существует, но нелиберальная сторона гораздо шире.
Чем больше он побеждает, тем больше нелиберальные настроения распространяются по всему миру, а также просачиваются на Запад. Наряду с альтернативной моделью роста без свободы Китая, она представляет собой серьезное нападение на основанный на фактах, основанный на правилах мировой порядок, который отстаивают Соединенные Штаты.
В то время как Путин является агентом глобального ущерба, он также является деспотом, которому нужно избегать московской версии Бастилии. Редко встречается политическая фигура, которая может осуществить такие глобальные потрясения, будучи мелким тираном дома.