Обычный рабочий день поздней весны. Легкий дождик утром смыл с заплеванного асфальта у метро пыль, но прохлады и свежести нет как нет - сотни ног шелестят в спешке, торопясь по делам. Я бегу вместе со всеми к вестибюлю метро, на ходу натягивая повыше ставшую привычной маску и стараясь не смотреть по сторонам. Чей-то локоть бесцеремонно отпихивает меня в сторону (шустрые-молодые-здоровые), парень вихрем влетает в двери, и вот уже тяжелая створка летит прямо мне в физиономию. Ух, держи ее!..
Быстро, быстро. Серые равнодушные лица с бледными полосками масок, склоненные к экранам гаджетов. Станция, толпа, вагон, эскалатор. Вечный гул на улице - гул огромного, разросшегося вширь мегаполиса.
Красивый, современный город с несмолкающим шумом, с потоками дорогих машин, ползущими по многополосным проспектам, город роскоши и денег, город небоскребов, миллионеров и европейских стандартов. Он манит обещаниями сладкой жизни, и летят на эти обещания, как глупые бабочки, полные надежд провинциалы со всех концов страны, да и не только нашей.
За мою жизнь Москва изменилась. Порой не замечаешь, как сильно меняется город, где часто приходится бывать. Изменились не только улицы и дома, но и люди. В моих ранних воспоминаниях Москва другая - легкая, светлая, она всегда пахнет юной тополиной листвой, нагретым асфальтом и ароматным кофе...
На лето родители часто отправляли меня к бабушке на Брянщину, и путь всегда лежал через Москву: электричка, людные улицы, метро, остановка у дяди Толи - маминого брата, вокзал, потом ночь в поезде - и милый маленький городок, где живут самые чудесные и любимые дедушка и бабушка. Москва мне нравилась. Мы приезжали с папой или мамой на грохочущей электричке с жесткими деревянными сиденьями, пахнущей мазутом и прогретой солнцем, и с вокзала сразу ехали к дяде Толе. Москва - в этом слове было что-то светлое, торжественное, большое и очень дорогое, знакомое по песням, стихам и картинкам в букваре. Жизнь в Москве представлялась мне тогда наградой за особые заслуги, и все москвичи казались похожими на дядю Толю и тетю Риту - умными, веселыми, очень добрыми и внимательными, всегда искренне улыбающимися и радующимися гостям.
Воспоминание: мне восемь лет, мы с родителями в гостях у наших московских родственников. Солнечное летнее утро, в двухкомнатной квартире - тишина, только мерно тикают часы. Взрослые, как всегда, допоздна проговорили, а меня уложили спать и заботливо прикрыли дверь. Какое-то время я просто лежу, наслаждаясь покоем и осматривая аккуратную простую комнату, вслушиваюсь в шорохи и звуки дома. Скрипит паркет, тихие осторожные шаги в коридоре за дверью: хозяева проснулись. Чуть погодя - возня на кухне, приглушенные голоса. Осторожно на цыпочках крадусь к двери и выглядываю в залитый ярким солнцем коридор, наполненный уже восхитительными аппетитными запахами, главный из которых, конечно же, - волшебный аромат молотого кофе! Тетя Рита замечает меня, смеется и машет рукой: "Привет!" Потом мы вместе жарим оладушки, а дядя Толя варит кофе в большом тяжелом кофейнике.
Все проснулись, квартира наполняется светом и голосами, мы завтракаем все вместе в большой комнате: горячие оладьи с медом и сгущенным молоком, яйца, ароматные сосиски, сыр, свежий хлеб с маслом, кофе.
Жили наши москвичи в достатке, почти в центре Москвы, у дяди Толи была машина, они много путешествовали, но обстановка в их небольшой двушке на 16 этаже была самой обычной: в то время настоящим богатством мне казались книги в огромном стеллаже и диковинки на полках в серванте среди привычного хрусталя и фарфора - маленькие куколки, фигурки, открытки с видами дальних городов и мест, причудливые морские раковины, африканские маски на стене. Книг было особенно много, причем даже на иностранных языках (хозяева преподавали в университете), но коллекция художественной литературы просто поражала воображение.
Мне всегда было очень уютно и хорошо в их доме. Много смеялись, говорили о пустяках и о важном, все делали вместе. Их дочь Светланка, на пять лет старше меня, казалась мне недостижимым идеалом образцового ребенка: гимнастика, музыка, английский язык - она все успевала и хорошо училась.
Потом мы гуляли по Москве. Теплый летний ветер, гоняющий легкие хлопья тополиного пуха, разогретый асфальт, деловитый шум большого города: шорох шин, стук трамвайных колес, несмолкаемый уличный гул, люди, спешащие по своим делам - открытые лица, улыбки, ясные глаза.
Да, и тогда в Москве было много приезжих: смуглые азиаты с темными блестящими глазами, бородатые южане-горцы, чем-то похожие на добрых смеющихся бармалеев, а иные чужаки и вовсе экзотические - темнокожие и белозубые, странно одетые, говорящие на непонятных языках. Они приезжали учиться, работать, строить, участвовать в этой красивой, большой и интересной жизни - дел, места и тепла хватало всем.
Прошло много лет. Уже давно нет на свете дяди Толи, старенькая тетя Рита живет в большой новой квартире на Ленинградке, купленной Светланкой и ее дельцом-мужем в доме "пониженной элитности" - одна в пяти комнатах с двумя санузлами и приходящей домработницей. Она все так же радуется гостям, но, растрогавшись, начинает плакать. У детей - три собственных квартиры, у внуков тоже по одной, есть загородная вилла с бассейном и деревенский дом в Подмосковье. А вот счастья все равно почему-то нет. Разговоры - как тяжко жить, сколько стоит отдохнуть в Куршевеле сейчас (ну дай бог курс евро вырастет, зарплата-то у Светы в евро, так что чем выше курс, тем лучше), старший внук хочет новую машину, младшему только бы гулять, снова придется за сессию платить, чтобы из универа не вышибли...
Что-то ушло. Город разросся и продолжает разрастаться, как опухоль, принимая все новых гостей, и все больше неславянских лиц в метро и на улицах, и глаза опущены в телефоны, и вместо улыбок - усталость и потухшие взгляды. Сюда теперь едут из провинции не за колбасой и конфетами (этого добра на перемолотых костях и пальмовом жире в любой деревне завались), а за работой, чтобы просто как-то прожить - курьеры, дворники, продавцы. Любая работа, высасывающая все силы.
Деньги. Они стали мерилом всего - успеха, спокойствия, здоровья, уважения. В детстве я и мои одноклассники мечтали стать учителями, врачами, архитекторами, пилотами и капитанами дальнего плавания, веря, что в жизни все достается трудом и честным отношением к людям. Сейчас, когда видишь выходящую из ЦУМа с кучей пакетов девицу лет двадцати с надутыми губами, садящуюся в шикарный ламборджини, ни на миг не возникнет мысли, что это заслуженный врач или обожаемая детьми учительница, сама заработавшая себе на столь достойную жизнь. Детей теперь учат другому - "главное в жизни - умей понравиться".
Что же произошло с тобой, Москва 70-х, Москва моего детства с тополиным пухом, ярким солнцем, вкуснейшим на свете мороженым и умными работящими людьми?
Уже не вернуть тебя, как не вернуть дядю Толю и те поезда, давно умчавшиеся в далекий городок на Брянщине, где жили бабушка и дедушка, и беззаботное детство с друзьями и играми в мушкетеров и космонавтов, где всегда было так честно и просто...